В. Галин - Политэкономия войны. Заговор Европы

Ознакомительный фрагмент

В те годы в Германии был создан ряд советско-германских совместных обществ — «Дероп», владевший сетью бензоколонок в Германии, «Дерулюфт» — воздушные сообщения, «Дерунафт» — торговля нефтью, «Дерутра» — складочное и транспортное товарищество. В 1928 г. в целях развития экономических взаимоотношений двух стран в Берлине был создан Комитет немецкой экономики по России. А президент Германского общества по изучению Восточной Европы Шмидт-Отт, член наблюдательного совета «ИГ Фарбен», писал: «Я всегда полагал, что имею право рассматривать всю деятельность общества как содействие развитию наших отношений с Россией»33.

В 1929 г. началась Великая Депрессия, обрушившая мировой рынок, а в СССР началась индустриализация и первая пятилетка. Германию Депрессия лишила и без того ограниченных рынков сбыта, а потребности Советской России в машинах и оборудовании, наоборот, резко выросли. Эго привело к скачкообразному росту взаимной торговли.

М. Литвинов, ставший наркомом иностранных дел вместо Чичерина в 1930 г. отмечал: «Чем шире идет процесс реконструкции и технического перевооружения нашей промышленности, тем больше увеличивается необходимость приобретения машин, точных приборов, аппаратов и технических материалов. Германия занимает первое место в советском экспорте... Наличие торгового соглашения с Германией (которого, кстати, у СССР не было с Англией,

Импорт машин и оборудования в СССР, в 1929—1934 гг. из Англии, Германии, США, Франции, в млн. руб. (по курсу 1950 г.)34

Францией и США) создает возможность нормального развития деловых взаимоотношений»35. Для стимулирования своего экспорта Германия в 1931 г. предоставила СССР очередной кредит — в 300 млн. марок36. Из Германии в период самого сложного этапа индустриализации — первой пятилетки СССР получил более 50% всех закупленных машин и оборудования.

Главным для поставщиков оставался вопрос платежеспособности СССР, на их тревоги Г. фон Дирксен отвечал: «Безграничная энергия и целеустремленность советских руководителей произвели на меня глубокое впечатление... Я был убежден, что они сделают все от них зависящее, чтобы оплатить свои обязательства, поскольку каждый неоплаченный вексель означал бы банкротство государства»37. На критику, что Германия сотрудничает с коммунистической Россией, немецкий дипломат заявлял: Россия в любом случае

Доли стран в общем объеме советского импорта машин и оборудования, в %39

станет индустриальной страной; отказываясь от сотрудничества с ней, мы можем лишь замедлить или отложить этот процесс, но никак не предотвратить его. Однако подобный отказ (от сотрудничества) может быть сделан лишь ценой отказа от широких возможностей, которые открывала торговля с Россией для германского экспорта38.

В 1932 г. Германия экспортировала в СССР почти все производимые паровые и газовые турбины, прессы, краны и локомобили, 70% станков, 60% — экскаваторов, динамо-машин и металлических ферм, половину никеля, сортового железа, воздуходувок и вентиляторов... Правда, некоторая напряженность в экономических отношениях все же нарастала. О ней говорил в своем меморандуме полпред Хинчук рейхсканцлеру фон Шлейхеру от 21 декабря: «Около 1/3 всей продукции германской машиностроительной промышленности идет на экспорт в СССР, другая треть экспортиру-

ется в другие страны и примерно 1/3 остается на внутреннем рынке... В то время как экспорт Германии в СССР играет столь значительную роль во всей ее экономике, платежный баланс СССР в отношении Германии становится все более и более пассивным в ущерб СССР. В 1932 г. пассивное сальдо составляло примерно 300 млн. марок, а это означает, что в текущем году СССР ввез в Германию золото и валюту на названную сумму»40.

Советско-германские отношения коренным образом изменились с приходом Гитлера, успех которого был во многом связан с его многолетней антикоммунистической, антибольшевистской риторикой, которая, казалось, не оставляла сомнений. Так, например, 22 февраля 1933 г. Гитлер в публичном воззвании к национал-социалистам провозглашал: «Враг, который... должен быть низвержен, — это марксизм! На нем сосредоточена вся наша пропаганда и вся наша предвыборная борьба»41. В очередной речи 2 марта Гитлер заявлял: «Устранил ли марксизм нищету там, где он одержал стопроцентную победу... в России? Действительность говорит здесь прямо потрясающим языком. Миллионы людей умерли от голода в стране, которая могла бы быть житницей для всего мира... Они говорят «братство». Знаем мы это братство. Сотни тысяч и даже миллионы людей были убиты во имя этого братства и вследствие великого счастья... Еще говорят, они превзошли тем самым капитализм... Капиталистический мир должен давать им кредиты, поставлять машины и оснащать фабрики, предоставлять в их распоряжение инженеров и десятников... Они не в силах это оспаривать. А систему труда на лесозаготовках в Сибири я мог бы рекомендовать хотя бы на недельку тем, кто грезит об осуществлении этого строя в Германии... Если слабое бюргерство капитулировало перед этим безумием, то борьбу с этим безумием, вот что поведем мы»42.

Между тем накануне решающих выборов 5 марта 1933 г. министр иностранных дел Германии Нейрат извещал Литвинова: «Хочу вас предупредить... Рейхсканцлер, возможно, перед выборами будет в своих речах резок по отношению к вам, но это, увы, реальности предвыборной тактики. Как только будет созван рейхстаг, фюрер сделает декларацию в дружественном для вас духе». Крестинский из наркомата иностранных дел также уверял советского полпреда в Германии: «Я убежден в том, что после выборов Гитлер, его приближенные и его пресса прекратят или, во всяком случае, ослабят свои нападки на СССР»43.

И действительно, 23 марта прозвучала речь Гитлера, в которой он выступил за «культивирование хороших отношений с Россией при одновременной борьбе против коммунизма в Германии». Заявление Гитлера полностью совпадало с мнением представителей Союза германской промышленности: «... Борьба с немецкими коммунистами не испортит наших взаимоотношений с СССР. Русские в нас экономически слишком заинтересованы, и кроме этого... Экономически мы слишком связаны с СССР»44.

28 апреля Гитлер принял советского полпреда Л.Хинчука. На встрече фюрер объяснил свою антикоммунистическую позицию — в Германии произошла революция. И хотя она не была кровавой, но как во всякой революции без эксцессов тут не обойтись... Наша эпоха трудна... Чем явилось бы для Германии падение национал-социалистского правительства? Катастрофой! А падение Советской власти для России? Тем же! В этом случае оба государства не сумели бы сохранить свою независимость. И что бы из этого вышло?... Это привело бы ни к чему другому, как к посылке в Россию нового царя из Парижа. А Германия в подобном случае погибла бы, как государство. В конце встречи Гитлер подтвердил свой интерес к развитию деловых и экономических отношений с Россией45.

5 мая 1933 г. Гитлер ратифицировал Московский протокол8, с чем тянули до него все предыдущие канцлеры. Центральный печатный орган нацистов «Фолькишер беобахтер» откликнулась на ратификацию громадной редакционной статьей в двух номерах. Геббельс провозглашал: «Этим актом национальное правительство Германии продемонстрировало/чтооно намерено сохранять и развивать в дружественном духе политические и экономические отношения с Советским правительством»46.

Показательна и реакция Гитлера на выступление его ближайшего сподвижника, министра экономики А. Гугенберга, на Международной экономической конференции в Лондоне 17 июня. В меморандуме министра речь шла об утраченных рейхом колониях, о необходимости новых земель «для энергичной немецкой расы», а также, кроме критики в адрес СССР, о его расчленении и должной эксплуатации богатств Украины47. Лондонская «Дейли геральд» назвала меморандум прямой угрозой германской агрессии против СССР. Официальный германский МИД в ответе на запрос советской стороны отверг подобный подтекст. Бюлов, представитель германского МИДа, убеждал советскую сторону, что, говоря о новых поселениях, Гугенберг имел в виду Канаду, Чили и вообще Южную Америку. Говоря о колониях — Африку. А Россию он попрекал низкой покупательной способностью48. Тем не менее Гитлер немедленно отозвал А. Гугенберга из Лондона и к крайнему неудовольствию вице-канцлера Ф. Папена демонстративно вынудил министра уйти в отставку49.

Относительно «планов строительства Великой Германии Розенберга», предусматривающих «крестовый поход» против России и ее расчленение, Бюлов заявлял советскому полпреду: Розенберг не имеет государственного статуса.