Питер Наварро - Грядущие войны Китая. Поле битвы и цена победы

Однако Китай в последние годы упорно движется в сторону развития производства товаров с высокой добавленной стоимостью и, в частности, уже превратился в ведущего поставщика компьютерных компонентов, бытовой электроники и автозапчастей на американский рынок. «За последние три года Мексика потеряла те доли американских рынков, где у нее были наибольшие объемы продаж», — говорит Хосе де ла Круз, профессор экономики Института технологических исследований Монтеррея. «Мы теряем возможность торговать именно теми видами продукции, которые приносят нам наибольшую выгоду». [177]

Контраст путает. «Китайские товары производятся рабочими, получающими втрое меньше, чем их латиноамериканские коллеги и работающими в куда худших условиях». [178] Неудивительно, что «на каждый доллар, получаемый Мексикой от экспорта своих товаров в Китай, КНР имеет 31 доллар от экспорта китайской продукции в Мексику». [179]

Но в отличие от большинства государств Африки и Латинской Америки Мексика пытается бороться. Национальное правительство ввело «компенсационные квоты более чем на тысячу видов китайских товаров». [180] Все более неуютно в объятиях китайской панды чувствует себя и Бразилия. Как отмечает Роберто Джианетти да Фонсека из Федерации и Центра промышленного развития штата Сан-Паоло, «Китай не является нашим стратегическим партнером. КНР просто хочет скупать у нас сырье без переработки и экспортировать к нам свои промышленные товары». [181] Статистические данные подтверждают этот вывод. «Почти 60 % бразильского экспорта в Китай — это товары низкой степени промышленного передела, в основном — соя и железная руда. Китай экспортирует в Бразилию более высокотехнологичные товары, и этот список возглавляют бытовая электроника, станки и химикаты. Кроме того, КНР начинает постепенное продвижение вглубь таких трудозатратных секторов бразильской экономики, как легкая и обувная промышленности и производство игрушек». [182]

Сегодня китайский империализм представляет прямую и явную угрозу для Латинской Америки. Как отмечает аналитик Стивен Джонсон:

Основанная на импорте сырья внешнеторговая модель Китая приведет к промышленной деградации Латинской Америки. Страны, во главе которых стоят сильные президенты или устойчивые олигархические группировки, могут не устоять перед соблазном возвращения к латифундистской экономике, и разница в уровне доходов между слоями населения вырастет. Более того, столь узкоспециализированные национальные экономические системы крайне уязвимы перед падениями рыночных цен на сырье. 44 % населения Латинской Америки уже живут ниже уровня бедности. Если эти страны не смогут провести структурные реформы, ликвидировать социальное неравенство и политическую нестабильность, это приведет к падению объемов американского экспорта в этот регион и росту миграционных проблем. [183]

Империалистическая экспансия Китая в Латинской Америке, как и в Африке, изрядно приправлена антитайваньским духом. Почти половина из 25 стран мира, все еще имеющих дипломатические отношения с Тайванем, расположены в Латинской Америке, и Китай намерен за счет щедрых посулов помощи исправить эту ситуацию в свою пользу.

Одной из первых стран в Латинской Америке, отказавшихся от признания Тайваня после начала «китайского штурма», стала Гренада. На ее примере можно увидеть не только эффективность китайской «долларовой дипломатии», но и то, как она накладывается на личную коррумпированность отдельных государственных чиновников.

Разрыв дипломатических отношений между Гренадой и Тайванем произошел после того, как КНР внесла 50 тысяч долларов в фонд помощи жертвам урагана. Но до счетов Красного Креста эти деньги так и не дошли. Зато они обнаружились в карманах «чиновников правительства премьер-министра Гренады Кита Митчелла». [184] И конечно, чтобы горечь разрыва отношений с Тайванем была для Гренады не столь ощутима, Китай тут же предложил маленькому островному государству свыше 100 млн долларов в виде экономической помощи на последующий десятилетний период. [185] Доминиканская Республика осуществила подобный дипломатический кульбит в сторону Китая после того, как ей была гарантирована пятилетняя программа помощи в размере все тех же 100 млн долларов. Если разделить эти деньги на 70 тысяч человек, составляющих население крошечной республики, Китай «заплатит» около 1400 долларов США каждому доминиканцу. [186]

И наконец, есть еще один важный аспект китайской империалистической политики. Несмотря на то что эта книга посвящена грядущим войнам Китая, необходимо иметь в виду, что КНР очень часто тесно увязывает свои долгосрочные военные цели с экономическими. Поэтому мы хотели бы закончить эту главу суровым предупреждением, высказанным в отношении США журналистами Джейн Баси и Гленном Гэрвином, считающим, что из-за войны с терроризмом Америка зачастую забывает о том, что происходит у нее под носом.

«Стратегическое соотношение сил в Западном полушарии меняется, подобно неосязаемой раковой опухоли», — говорит Эл Сантоли, старший советник члена конгресса Дэны Рорабахер по вопросам внешней политики. Присутствие Китая в Латинской Америке становится все более явным.

На станциях спутникового слежения в Бразилии китайские инженеры знакомятся с новым цифровым разведывательным оборудованием, которое вскоре позволит им засекать и уничтожать американские спутники.

На насквозь компьютеризованных станциях слежения за радиоэфиром на Кубе китайские специалисты в области радиоэлектронного шпионажа перехватывают сигналы с американских военных спутников и прослушивают сотни миллионов телефонных разговоров внутри США.

На взлетных полосах Венесуэлы китайские военные летчики делятся со своими местными коллегами секретами пилотирования новых грузовых лайнеров, недавно закупленных президентом Уго Чавесом в Китае. С этого плацдарма Китай планирует развернуть торговлю своими вооружениями, в особенности — реактивными истребителями, — во всей Латинской Америке.

Китай движется по Западному полушарию на цыпочках и не крушит все на своем пути. Поэтому он не привлекает к себе внимания. Однако угроза от его присутствия не становится менее реальной в этой зловещей тишине. [187]

Глава 6

Опиумные войны XXI века и всемирная империя химических производств

Огромная территория Китая, его близость к «Золотому треугольнику» (Бирма, Лаос, Таиланд) и наличие большого количества прибрежных городов с хорошо развитой портовой инфраструктурой делают его привлекательным для транзита наркотиков. С 1980-х годов статус Китая среди наркоторговцев существенно изменился. КНР впервые за предшествующие 40 лет открыла границы для торговли и туристических поездок. По мере роста товарооборота со странами Юго-Восточной Азии и Запада вырос и поток проходящих через Китай наркотиков и веществ, пригодных для их производства.

Какой-нибудь европейский наркодилер Джимми, быть может, и не подозревает, что является торговым агентом китайских мафиозных «триад». Именно они практически полностью захватили в свои руки рынок производства и сбыта сырья для наркотиков класса «Экстази» и искусно отладили китайскую внешнеторговую сеть для доставки химических веществ по всему миру.

Кокаин, героин, метамфетамин и экстази — вот четыре так называемых «тяжелых» наркотика, которыми торгуют дилеры по всему миру. Каждое из этих веществ по-своему иссушает человеческий мозг и приводит людей к смерти. Совокупный мировой объем торговли «жесткими» наркотиками измеряется сотнями миллиардов долларов. А цена, которую платят жертвы преступлений, совершаемых наркоманами, и семьи самих наркоманов (а их в мире свыше 200 млн), не поддается исчислению.

Несмотря на то что Китай успешно прорвался на многие экспортные рынки — от велосипедов и микроволновых печей до игрушек, видео- и фотокамер и DVD-проигрывателей, на рынке торговли «жесткими» наркотиками его постигла относительная неудача. Слишком много здесь у Поднебесной конкурентов.

Например, Афганистан. Он расположен в богатом плантациями опиумного мака «золотом полумесяце» на перекрестке Центральной, Южной и Западной Азии. [190]

После 11 сентября 2001 года эта «демократическая» страна превратилась в самого большого наркодельца в мире. Ежегодный урожай опиума в Афганистане составляет 4 тысячи тонн и из него производится 75 % героина, поступающего в глобальный оборот. Из каждых 10 тонн опиумного мака получается тонна чистого героина «розничной» стоимостью свыше миллиарда долларов. [191]