Георгий Вачнадзе - Секреты прессы при Гобачеве и Ельцине

Очень быстро ИФ завоевал признание. А то, с какой настойчивостью бывший глава Гостелерадиокомпании Л. Кравченко поспешил в числе первых дел на новом месте разделаться с «Интерфаксом», изгнав их из своих владений, только добавило доверия к агентству. ИФ спасли тогда российские власти и Научно-промышленный союз, и он стал работать еще более интересно. Он стал универсальным, сообщая не только политические, но и деловые новости. ИФ первым наладил регулярный выход биржевых новостей. Оперативность его иногда обгоняет сами события. За пять часов до официального заявления ИФ сообщил о том, что М. Горбачев слагает с себя обязанности Генсека.

Развитие событий в дни путча показало, что общество не может жить без независимых средств массовой информации. Сегодня многие из них по-настоящему свободны. А те, что были свободны и до переворота, помогли остановить путч.

В числе тех, кто полностью и безоговорочно поддержал демократов и законную власть во время августовского путча, были и все сотрудники Российского информационного агентства. Именно сюда пришел с заявлением Союза журналистов СССР Эдуард Сагалаев (в этом обращении были слова: «Среди нас могут быть люди разных убеждений и политических воззрений, но среди нас не может быть места лгуну и подлецу»). Родившееся в 1991 году РИА занимало, в отличие от ТАСС или ИАН, несколько комнат, передавало ежедневно 10 страниц текста. В дни путча — до 28–30 страниц в сутки. В сентябре 1991 года статус РИА изменился — агентство заняло этаж в помещении ИАН и практически слилось с ним.

Агентство «Постфактум», упоминания о котором все чаще мелькают теперь на страницах советской периодики, также представляет собой детище перестройки. Вот что сообщает само о себе это агентство (информация взята из газеты «Труд» от 18.9.1990):

«Мы — первое независимое агентство в стране, оно выражает не официальную, а собственную точку зрения на события. „Постфактум“ учрежден около года назад. Ежедневно, включая и выходные, в 12,18 и 24 часа по телефаксам, телексам и телетайпам агентство отправляет абонентам сводку актуальных новостей „СССР сегодня. Новости включают в себя сообщения с мест собственных корреспондентов агентства и обзоры официальной (центральной и местной) и альтернативной прессы.

Сводки „Постфактума“ используют в работе органы государственной власти страны и республик, телевидение и радио, газеты, иностранные корреспонденты, посольства, представительства инофирм. Информация агентства распространяется через телекоммуникационные сети Европы и США. Кроме того, „Постфактум“ выпускает еженедельный сборник аналитических и экспертных статей по основным вопросам экономики и политики СССР. Материалы вестника содержат данные, результаты исследований, информационные материалы, ранее нигде не публиковавшиеся“».

Мужество частной журналистики

И вот уже — в заключение раздела об агентствах печати — совсем не обычный феномен нашей современной политической жизни: подробное описание деятельности независимого Сибирского информационного агентства (СибИА) усилиями редакции ежемесячного органа СЖ СССР журнала «Журналист» (№ 9,1990) и главного редактора названного агентства, народного депутата РСФСР Алексея Мананникова. Думаю, что если бы Сергей Григорьянц, знаменитый редактор самого знаменитого в СССР самиздатовского, диссидентского издания — газеты «Гласность», стал депутатом российского или союзного парламента, то интервью с ним печатали бы не только зарубежные, но и советские газеты. Мало кому доселе известный А. Мананников легализовался полностью. Ниже следует текст его беседы с корреспондентом «Журналиста» Еленой Корольковой, опубликованный под заголовком «Не верь, не бойся, не проси»:

«- Алексей Петрович! „Советская Россия“ в статье „Оседлав свободомыслие“ назвала вас „просто-таки идолом“ неформалов и радикалов и причислила к членам Демократического Союза. Так оно и есть?

— Чепуха. Я стараюсь быть принципиально беспартийным, не присоединяться ни к кому, во всяком случае, формально. Ни один из сотрудников нашей редакции не состоит в ДС. Мы даже дали несколько публикаций антидээсовских, после чего ребята из Союза категорически отказались распространять издания СибИА. Вообще приписывание дээсовских позиций оппонентам — штамп официальной прессы, особенно в провинции все, что не устраивает правящих идеологов, идет под этой маркой.

— Положение ваше — независимого редактора и одновременно представителя высшей власти республики — мне лично кажется не совсем естественным. Неформал в более чем формальной структуре… Как оказались вы в таком положении!

Сначала о том, как я оказался в журналистике, потому что участие в прессе способствовало моему избранию в Верховный Совет. А в журналистику я пришел достаточно вынужденно. По образованию я экономист, преподавал политэкономию, учился в аспирантуре. Но после ареста в 1982 году и трехлетней отсидки от основной профессии был отлучен.

— За что вас осудили?

— По статье 190-1 УК РСФСР: „За распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй“. Конкретно — за сочувственные высказывания о польской „Солидарности“. Инкриминировались, в частности, такие выражения, как „тоталитарный режим“, „партократия“, нетрадиционные замечания о войне в Афганистане и о том, что советская пресса лжива. Последнее сочли самым „заведомо ложным“.

Довольно долго пришлось мне работать где придется — стропальщиком, грузчиком, кочегаром. Когда уже настойчиво задули ветры перемен, попробовал добиться реабилитации. Получив отказ, решил в знак протеста устроить голодовку. Возникла необходимость обратиться к средствам массовой информации. Наткнулся на журнал „Гласность“, там меня поддержали. А в итоге я понял: люди, прошедшие приблизительно такой же путь, как и мой, заняты конкретным делом. Не добиваются чего-то для себя, а вот обнаружили такую нишу в обществе, как независимая печать. И я начал сотрудничать с журналом, потом вел в „Гласности“ раздел „Хроника“. В начале прошлого года вернулся в Новосибирск и попытался организовать информационное агентство.

— Почему именно агентство?

Хотелось охватить весь регион. Я всегда исходил из идеи сибирской самостоятельности. Она не нова, эта идея, ее задолго до революции отстаивали тогдашние „областники“, одно время, кстати, бывшие депутатами Государственной думы. В тридцатые годы сторонников сибирского областничества физически уничтожили как врагов революции. С ними канули и общесибирские издания, а их до семнадцатого года да и в двадцатые существовало довольно много. Потом регион представлял единственный журнал — „Сибирские огни“, и тот ежемесячник. Образовался громадный информационный вакуум, мы его постарались заполнить. Благодаря связям, установленным при сотрудничестве с „Гласностью“ и „Экспресс-Хроникой“, удалось сразу же создать редакцию, образовать сеть информаторов. К СибИА подключились все краевые, областные центры. Другие крупные города, всего около двух десятков. Из оперативных сообщений формируем еженедельный пресс-бюллетень, „первое общесибирское информационное издание“, как написано на обложке. Прежде писали „единственное“, но недавно — обратите внимание, после нас — появились „Сибирская газета“ и Новосибирское радио, тоже рассчитанные на регион, именуемый Сибирью. Выпускаем также „Северный телеграф“ — это журнал независимых мнений типа „Референдума“ Туда включаем все, что не влезает в бюллетень. Вышло пять номеров, но несколько месяцев длится пауза: чтобы печатать крупные вещи, нужны большие деньги, а это дорого обходится потребителю.

— В самиздатском библиографическом справочнике зафиксирован машинописный бюллетень „Свободное общество“, орган Иркутской организации ДС и отделения СибИА.

— Впервые о нем слышу. А вот с радиостанцией „Свобода“ поддерживаем связь постоянную, передаем туда самую свежую информацию. „Свобода“ и редакция „Русской мысли“ получают по телефаксу полный текст бюллетеня. Эпизодические контакты возникают у нас с „Голосом Америки“, Би-Би-Си.

— Будем считать, что обстоятельства привели вас к СибИА, но как же все-таки вы стали депутатом?

— А вот благодаря во многом журналистской этой деятельности меня знают в Сибири и по передачам „Свободы“, и по нашим публикациям. Это с одной стороны. С другой — очень помогла мне жесткая позиция партийных органов. Вся предвыборная кампания обернулась прямой конфронтацией: с одной стороны Новосибирский обком КПСС, с другой — Мананников. Тот самый случай, когда „против“ означает „за“.

— Очертите, пожалуйста, более четко свою позицию.