Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №22 от 29.05.2012

Однако все эти, по выражению царских бюрократов, «караемые упущения по службе» ничуть не прервали дальнейшую служебную карьеру Каранадзе. Берия в очередной раз вытащил земляка из крайне серьезных неприятностей.

И после всего происшедшего он продолжал плавно перемещаться по ступеням служебной лестницы. С 1 декабря 1942-го по май 1943 года – нарком внутренних дел Дагестанской АССР. Затем с мая 1943-го по апрель 1952 г. – нарком, а потом министр госбезопасности Грузинской ССР.

Но вскоре у него начинаются новые серьезные жизненные неприятности. 8 апреля 1952 года он был арестован по так называемому «менгрельскому делу».

В заключении Каранадзе провел год. Вскоре после смерти Сталина он был освобожден по распоряжению Берии и назначен заместителем министра внутренних дел Грузинской ССР.

Однако падение и смерть Берии, последовавшие вскоре после этого, навсегда прервало его дальнейшую чекистскую карьеру. 12 октября 1953 года он был снят с должности и уволен со службы с формулировкой «по факту дискредитации».

После четырехлетнего периода он возвращается на службу, став заместителем председателя республиканского государственного комитета лесного хозяйства, и на этом посту проработал до своей смерти в 1970 году.

Спустя несколько лет его родственники передали ряд его личных вещей, документов и фотографий в Музей героической обороны и освобождения Севастополя, благодаря чему спустя более трех десятилетий появилась эта статья.

К. Колонтаев

КУЛЬТУРА И КУЛЬТПАСКУДСТВО

ТИПА ГУРУ

Внешне успешные «мученики» в креативной среде - на деле не такой уж эксклюзив. Так, культовый Джон Леннон, много что «впитавший с молоком матери» Джулии (в духе техасского бензозаправщика), к 30-ти годам (1971 г.), однако, конкретно озверел, вращаясь в среде британского бомонда. Как результат, в песне «Дайте правды» этот самый ленноновский дискомфорт прозвучал таким речитативом – «мучительно и осточертело (I’m sick and tired) внимать чванливым и дерганым демагогам… замучили и задолбали свинорылые задрюченные политиканы… достали эскапады наглых эгоцентричных примадонн»… И «им» все та же участь! Как меланхолично произносит наш знакомый – «бабиёс-с-с». В отличие от многих и многих обитателей «креативного рая» творческим индивидам, к счастью, есть куда при случае хорошенько занырнуть, хоронясь от жестких излучений медийной среды («закрыться в свой панцирь», по Лунгину).

И это самое «куда» - понятно, сфера профессионального творчества. Конкретно же для нынешнего Павла Лунгина эта последняя, с одной стороны, - актуальное фильмопроизводство, с другой, - зона обсуждения уже созданных картин. После выхода в свет «Дирижера» первый из упомянутых аспектов на сегодня сводится к творческим планам в отношении «Пиковой дамы» в сценарной интерпретации Дэвида Сэндлера; в контексте нашего рассмотрения основная интрига этих планов - в подтверждении (или, напротив, не подтверждении) доселе «генеральной линии» на кино типа «Свадьбы», «Острова» и «Царя». Что же касается аспекта обсуждения, именно кино «генеральной линии» вполне ожидаемо оказалось – и, собственно, продолжает оказываться - в фокусе людских мнений. Различие между отдельными фильмами при этом проявляется в том, что если, например, обсуждение «Царя» в блогах больше видится как полемика, как «ломка копий», то равнодействующая форумных страстей по «Острову» благополучно выруливает на «зрительский успех» фильма.

Стоит привести в этой связи объясняющее мнение автора фильма: «Когда я делал «Остров», в общем не думал, что люди будут его смотреть. Но оказалось, что огромное количество людей несчастливы в навязанном им имидже счастливой победительной жизни». И далее: «Мне кажется, у того же «Острова» такой успех случился потому, что огромное количество людей в России оказались несчастливы. Они бросились на фильм, как на витамины». Мельман не остается в стороне от высокой авторской самооценки и присовокупляет к ней свою, не менее высокую: «Да. С «Островом» вы попали. У каждого из нас в душе есть тяжелейшие грехи, но все молчат. А вы сказали»… «Я в восхищении! ... Мы в восхищении, королева!»… Что-то где-то напоминает. Ну куда без классики!

Отдадим должное кокетству Павла Семеновича в отношении того, что «не думал, что будут смотреть». Тогда, в 2006 году, его оптимизм буквально прошивал телефонную трубку, ожидания его (по-умному, экспектации), помнится, были чрезвычайно высоки, на грани предвкушения триумфа, и народ бодро - с уверенностью в итоге - скликался на просмотр. Мы так просто, с подачи Пашки, тотчас рванули в «шоп» и купили вожделенную кассету. С фильмом «Свадьба», кстати, ничего подобного не было. Такая раскрутка, действительно, дала результат: кого ни спроси, тогда же все и смотрели… Правда, на вопрос «ну как?» ответы, в частности мужиков, звучали всё больше в философской манере - фильм, типа, сложный, проблемы, вроде, непростые… На вопрос: «Ну тогда о чем?» следовало в духе: «Ну о жизни, о превратности судеб, о божьем промысле», «в монастырь приводит господь за руку» и т.п. Позитивно в целом, но на массовый психоз, пожалуй, не тянет. Другое дело - наши жизнерадостные тетки, особенно что погламурней: «Лунгин супер! После этой своей «Свадьбы» сделал действительно замечательный, русский фильм… О чем? Ну как, - о красивой русской природе, о северных наших монастырях»… Ну что тут скажешь? - с тетками не поспоришь. И не соскучишься! Особенно с жизнерадостными… И возвращаясь к откликам: ведь узнаваемо - и то, и другое! Достаточно, вон, пройтись по продвинутым («релевантным») форумам Интернета. А то, что к «гласу народа - гласу божьему» Мельман присовокупил в смысле «все молчат, а вы сказали», - так на то он и «шаман». При таком раскладе с формулой Паши «народ несчастлив, поэтому успех и случился», пожалуй, трудно не согласиться. Соответственно, и насчет упомянутых Лунгиным «витаминов» с медицинской точки зрения опять же не поспоришь – надо как-то болезных пользовать! Интересно, однако, как Андрей Тарковский комментировал в свое время несомненный успех тезки своего - «Андрея Рублева»? Наверное, что-нибудь про БАДы рассказывал.

По поводу киношных успехов и провалов позволим себе отвлечение на далекий 1981 год: тогда один из нас (Е.Р.) с Лариской Смирновой (бывшей одноклассницей) пошел в Лужники на «Репетицию оркестра» Феллини... Ну и что, через 5 минут после начала народ дружно ударился в исход и где-то к середине картины вполне иссяк - так что мы в зале остались буквально вдвоем (хоть на батуте пляши!). С интересом, однако, досмотрели фильм, хотя и возник вопрос: а мы, эти самые двое, свидетели чего - успеха или провала? Понятно, тех, кто ушел, спрашивать впустую, но вообще-то ситуацию можно видеть по-разному. Так вот - лично мы настаиваем, что случился даже не успех, а триумф, а Феллини тогда, соответственно, не просто мэтр, а гений. То есть - ну есть же кино не для тети Моти (!) и должно же это обстоятельство небанальным образом подтверждаться… Отсюда и пустой зал - ну право же, гений!

Однако вернемся в родные постперестроечные. Вот Павел Семенович, полуопустив веки (так на экране), благосклонно внимает даже самым благоглупым версиям в отношении линии «Острова». Расслабленная «всеядность» одного и «витаминные» проблемы других налицо. Соответственно, всё происходящее – откровенно непритязательное, не подиумное действо. Но это не так. Потому как вот это самое и есть виктория! Точнее, один из сценических образов победы – победы Замысла над его Неприятием. И именно в такого рода победе лично нам и видится истинный успех «Острова». То есть некий замысел в итоге не был отвергнут. Хотя и мог бы, если бы массовый наш зритель оказался более подготовлен, более искушен, более приучен обращать внимание на знаковые моменты сюжетов. Сам же Павел Лунгин, будучи профессионалом, в вопросе сюжетной основы, оказывается, предельно точен, что и озвучивает в интервью: «Конечно, многое идет от ума. И сюжет – это всегда конструкция». Можно к этому лишь добавить, что она же (эта «всегда конструкция») – ни много ни мало смысловой каркас творческого проекта. А это очень, очень серьезно. Это деньги.

Если конкретно по «Острову», в его «конструкцию», например, заложена коренная метаморфоза обоих главных героев, причем метаморфоза противоположной направленности. Так, изначальный «плохиш» на поверку выбивается чуть ли не в святые старцы, тогда как жертвенный, казалось бы, «кибальчиш» на поверку оказывается вполне себе ловким малым, сумевшим не просто вывернуться из лап смерти, но далее, вписавшись в «систему», в итоге сделать серьезную карьеру. Предусмотрено в «конструкции» и то, что дочь «кибальчиша» не просто дочь, а больная падучей – то есть по сути терзаемая изнутри бесом; что касается параллельно «святого старца», он, хотя и исцеляет страждущих, но при этом как-то не ладит с попами. Симптоматично также, что в одном из диалогов вводится упоминание об «истории с Авелем и Каином». Ну и, наконец, конкретно указывается время действия фильма – 1976 год.