Дмитрий Волкогонов - Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.

Ознакомительный фрагмент

Окружение не было монолитным, многие враждовали друг с другом. Особенно непримиримой была борьба между Троцким и Сталиным, имевшая далеко идущие трагические последствия для страны и партии. Бухарин старался ладить со всеми, но порой ценой беспринципных уступок. Троцкий (правда, уже в 1928 году) называл Бухарина „Колечкой Балаболкиным". Зиновьев, с трудом поддерживая внешне ло­яльные отношения, считал Троцкого, не без оснований, фра­зером, человеком, который в теории лишь повторяет „зады" Парвуса. В 1925 году Зиновьев в своей книге „Ленинизм" без обиняков заявил, что Троцкий „не знал (и не знает) пути к победе ни русской, ни международной революции". И лишь Зиновьев и Каменев представляли собой политический тандем, не доставлявший (за исключением одного эпизода в октябре 1917 года) Ленину никаких хлопот.

Окружение Ленина без колебаний шло за ним (случаи шатаний и самоволия были редки), поддерживало вождя, боролось за степень своего влияния на вершине пирамиды власти. Обращение к ликам тех, кто был рядом с вождем русской революции, позволяет увидеть в них и некоторые ленинские черты, которые трудно рассмотреть, глядя толь­ко на него.

Люди из окружения — это не только фигуры историче­ского масштаба, это и человеческие рефлекторы ленинского портрета.

„Самый способный человек… в ЦК"

…Именно так: „самый способный человек в настоящем ЦК" охарактеризовал Троцкого Ленин 24 декабря 1922 года. Назвав Tpoцкого (как и Сталина) „выдающимся вождем современного ЦК", Ленин как бы увенчал своей оценкой длинную, противоречивую, сложную, неоднознач­ную историю своих отношений с Троцким. Незадолго до своего угасания Ленин счел возможным отметить в своем письме высоту интеллекта второго человека в русской рево­люции, не удержавшись, однако, и от упоминаний слабо­стей этого революционера: самоуверенности и увлечения „административной стороной дела". Этой „комплексной" оценке Троцкого Лениным предшествовали долгие годы со­трудничества, ожесточенного, часто неприличного противо­борства, внимательного изучения друг друга и вновь сотруд­ничества.

Отношения Троцкого с Лениным прошли несколько стадий. Можно даже сказать, что на пороге века Ленин был именно тем, кто оказал в трудную минуту поддержку моло­дому революционеру.

В октябре 1902 года Троцкий ранним утром постучит в квартиру Владимира Ульянова в Лондоне. Адрес ему дал Павел Аксельрод в Цюрихе, куда Троцкий попал после побега из сибирской ссылки. Здесь Троцкий впервые увидел Ленина и Крупскую. Застав в постели будущего вождя бу­дущей русской революции, Троцкий первым делом попро­сил денег: внизу стоял кеб, с ним нужно было расплатить­ся…

Ленин ввел Троцкого в круг известных в России и Евро­пе социал-демократов: Плеханова, Потресова, Дана, Засу­лич, Мартова, приблизил к газете „Искра". Ленин, присматриваясь к двадцатитрехлетнему Бронштейну, взял на пер­вых порах опекунство над ним. Троцкий непрерывно и мно­го говорил, чувствовал себя героем (революционер, вырвав­шийся из царской ссылки!), жадно впитывая в себя ре­волюционные ферменты, которыми была богата жизнь рос­сийских эмигрантов. Ленин хотел сделать Tpoцкого одним из своих молодых помощников, оставаясь по отношению к нему патроном. Но очень скоро почувствовал строптивость, своенравность и сильно развитое самолюбие молодого рево­люционера. На съезде, расколовшем РСДРП на большеви­ков и меньшевиков, пути Ленина и Tpoцкого надолго ра­зошлись. Tpoцкому Мартов, Аксельрод, Дан, Засулич ка­зались неизмеримо более привлекательными людьми, чем Ленин, смахивавший на молодого старика.

А после первой русской революции это были уже два непримиримых политических и идейных противника. Ленин бичевал Троцкого за попытки занять центристское положе­ние, в душе, возможно, завидуя его блестящему афористич­ному перу, несопоставимому с тяжелыми каменоломнями слога Ульянова… Ленин не скупился на брань в адрес Троц­кого, приклеив тому обидный ярлык „иудушки". В одном из своих писем к Инессе Арманд Ленин напишет: „Вот так Троцкий! Всегда равен себе виляет, жульничает, позирует как левый,помогает правым, пока можно…"

Троцкий не оставался в долгу. После революции 1905 года и до октябрьского переворота Троцкий нередко своими статьями то сдергивал с Ленина мантию теоретика, то превращал жезл вождя в обычную дубину. Казалось, они враги навсегда. В марте 1913 года в своем письме Николаю Семеновичу Чхеидзе Троцкий писал: „…Дрянная склока, ко­торую систематически разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении… Все здание ленинизма в насто­ящее время построено на лжи и фальсификации и несет в себе ядовитое начало собственного разложения…"

Ленин, вплоть до февраля 1917 года, продолжал счи­тать Троцкого прозападным социал-демократом, а это в глазах лидера большевиков было страшным грехом. Еще в июле 1916 года Ленин „величает" Троцкого лицемером, „ка­утскианцем", „эклектиком". Эпитеты Ленину понравились, и он еще в ряде своих статей именует Троцкого „каутскиан­цем", ведь для вождя большевиков Карл Каутский — само олицетворение оппортунизма, предательства, выражающего­ся в приверженности центризму. А это, по мысли Ленина, и есть предательство интересов рабочего класса. В открытом письме Борису Суварину Ленин касается позиции Троцко­го, заявляя, что „в чем я его упрекал — это в том, что он слишком часто представлял в России политику „центра". Чем ближе революция, тем Ленин „мягче" к Троцкому, хотя при случае корит его в приверженности „софизмам" и дру­гим антимарксистским „штучкам".

Приехав в Россию, Ленин прекращает критику Троцко­го, называя его уже „заведомым интернационалистом, про­тивником войны". Ленин чувствовал, что революция сбли­жает его с Троцким помимо их воли. Правда, не с руганью, но с укоризной Ленин выговорил революционеру, который еще не добрался в Россию: „Чхеидзе есть худшее прикрытие оборончества. Троцкий, издавая газету в Париже, недогово­рил, за он или против Чхеидзе. Мы всегда говорили против Чхеидзе, так как он является тонким прикрытием шовиниз­ма. Троцкий до конца недоговорил…" Но в целом позиция Троцкого после февраля 1917 года для Ленина уже столь ясна, что он явно сменил гнев на милость. Выступая на митинге солдат броневого дивизиона в Михайловском мане­же в апреле 1917 года, вождь с большим сочувствием го­ворил, что англичане держат в тюрьме „нашего товарища Троцкого, бывшего председателя Совета рабочих депутатов в 1905 году…".

Окончательно Ленин нашел в своем сердце достойное место для Троцкого, когда центристская организация так называемых „межрайонцев" была принята на VI съезде РСДРП в ряды большевиков. Ленин получил сразу заметное подкрепление не только четырех тысяч социалистов, при­держивавшихся центристских взглядов, но и мощное лич­ностное: В.Володарский, А.А.Иоффе, А.В.Луначарский, Д.З.Мануильский, М.С.Урицкий, К.К.Юренев. В числе „межрайонцев" был и Л.Д.Троцкий.

Однако сближение Ленина и Троцкого произошло не на личностной основе. Оба революционера сошлись на не­обходимости радикальных решений для России. Хотя в этом сближении у Троцкого нет-нет и проявлялись колеба­ния. Но это были частности. Оба вождя русской революции являлись якобинцами, превозносившими превыше всего вос­стание, диктатуру, если нужно — террор.

Троцкий, еще недавно именуемый Лениным „каутскиан­цем", так отвечал Карлу Каутскому летом 1920 года: „…Ре­волюция требует от революционного класса, чтобы он до­бился своей цели всеми средствами, какие имеются в его распоряжении: если нужно — вооруженным восстанием, если требуется — терроризмом… Террор может быть очень действенен против реакционного класса, который не хочет сойти со сцены. Устрашение есть могущественное средство политики и международной и внутренней. Война, как и ре­волюция, основана на устрашении. Победоносная война ис­требляет, по общему правилу, лишь незначительную часть побежденной армии, устрашая остальных, сламывая их волю".

Троцкий все это писал в 1920 году. Революционер знал, что Ленин сразу же после революции, особенно в 1918 году, преподал большевикам уроки, как нужно органи­зовывать террор с устрашениями. В приведенном фрагменте из сочинений Троцкого „Терроризм и коммунизм" явствен­но слышны ленинские ноты, сделавшие возможным их бы­строе и тесное сближение после революции 1917 года.

Ленин и Троцкий были людьми, быстро сблизившимися на основе принятия ими общей революционной методоло­гии, якобинства, допустимости крайних радикальных мер в деле социального переустройства. Ленину импонировало, что в лице Троцкого он нашел выдающегося организатора, способного в любой области, сфере деятельности, куда бы он ни направлялся, добиваться перелома. При склонности Ленина быть только и исключительно в партийном „штабе", в центре, он нашел человека, который компенсировал его собственные слабости: неумение и нежелание личным при­сутствием на фронте, в другом критическом месте добивать­ся решительного перелома. Троцкий дополнял Ленина с ор­ганизационно-практической стороны.