Социализм. История благих намерений - Александр Монович Станкевичюс

на Кубе нет современных аппаратов диагностики заболеваний и имеют место трудности с лекарствами, поэтому упор сделан на профилактику болезней.

В бытовом отношении кубинцы одинаково бедны. При Батисте была безработица до 25–30 %, но при этом средняя зарплата в табачной индустрии в 1957–1958 гг. достигала 325 долларов по тогдашнему курсу, а страна по зарплатам находилась в тридцатке самых развитых в мире [317]. После революции ничего подобного уже не наблюдалось и не наблюдается по сей день. Если борьба с неравенством заключалась в том, чтобы сделать всех равным, пусть и в нищете, то эта задача кубинскими социалистами выполнена прекрасно. В 2017 г. зарплата работников сахарной промышленности составляла 40 долларов США, а средняя зарплата – всего 30 долларов [339]. И это при том, что до 2000-х гг. в стране было еще хуже, так как после распада Советского блока Куба лишилась своих старых рынков сбыта. В начале XXI в. Кубе повезло в сотрудничестве с социалистической Венесуэлой, которая начала поставки нефти с существенной скидкой и даже частично бесплатно в обмен на обучение в Венесуэле врачей и медицинские консультации для населения. Нефть же кубинский режим затем перепродавал.

В 2010 г. на фоне продолжения экономического кризиса в стране социалисты пошли на небольшое смягчение своего отношения к частной деятельности. Были разрешены небольшие частные услуги в 127 видах деятельности, прежде всего рассчитанных на обслуживание туристов. К 2020 г. в частном секторе работало уже 600 тыс. человек, или 13 % трудоспособного населения острова, – почти все в туристической отрасли. Индустрия туризма после долгих лет снова стала основой кубинской экономики в XXI столетии. Однако пандемия коронавируса повлекла за собой сокращение туристов на 95,5 %, что привело к полномасштабному кризису и массовым протестам в июле 2021 г. из-за нехватки продовольствия и медикаментов в стране. Это не первый после 1991 г. протест – в 1994 г. также проходили спонтанные многотысячные выступления населения под лозунгами «Куба – да, Кастро – нет!». Причина была та же – дефицит продуктов питания и лекарств. Однако в этот раз социалистический режим наконец выучил некоторые уроки. После спада протестов было объявлено о расширении списка разрешенной частной деятельности со 127 до более чем 2000 ее видов, включая не только малый, но и средний бизнес с количеством работников до ста человек. Вероятнее всего, это коренной перелом в политике кубинского социализма. Таким образом, социалисты приходят к тому, с чего Куба и начинала (причем весьма успешно), – с туризма. Вопрос, однако, заключается в том, зачем был нужен этот эксперимент с построением рая на Земле, если приводит он всегда не к раю, а к нищете.

* * *

Эту главу мы закончим описанием эксперимента, который просуществовал, к счастью, довольно недолго и окончился крахом и унижением целого народа – попыткой построить национальный немарксистский социализм в Германии. В начале 1930-х гг. Германия находилась в тяжелом экономическом положении. К началу этого десятилетия ситуация в медленно восстанавливающейся от войны и выплачивающей репарации стране усугубилась принятым в США протекционистским законом Смута-Хоули (The Smoot-Hawley Tariff Act), который запустил ответную реакцию в европейских странах. Для экспортно ориентированной и нуждающейся в валюте Германии такой поворот событий был совсем не к месту. Еще хуже стало после проведения девальвации в Великобритании и США, что ударило по конкурентоспособности немецкого экспорта. А германцам валюта была нужна не только для сохранения платежеспособности, но и для восстановления военной мощи, для закупок необходимой стране стали, нефти и других материалов. Во многом именно сложная экономическая ситуация в стране помогла национал-социалистам постепенно узурпировать власть в 1932–1933 гг.

Тяжелее всего обстояло дело с безработицей – на момент прихода нацистов к власти она составляла около 6 млн человек. В этом отношении, надо признать, нацисты смогли довольно быстро сократить численность безработных. С февраля 1933 г. по март 1934 г. кампания «битвы за рабочее место» обеспечила такими местами 1,075 млн человек – по всей стране велись стройки автомобильных дорог, проводилась реставрация средневековых зданий, строили новые дома и общественные парки. Всего за этот же период безработица снизилась на 2,6 млн человек. К началу 1935 г. в стране оставалось еще 3 млн безработных, через два года – 2 млн, а в январе 1939 г. всего несколько сотен тысяч человек не имели работы.

В первые годы нового режима снижать безработицу удавалось за счет, прежде всего, гражданских проектов и субсидий частному сектору. Однако, если брать период с 1933 по 1939 г., главными факторами были два:

1. Колоссальный рост государственных, особенно военных, расходов. В 1935 г. государственные расходы выросли на 70 % в сравнении с 1928 г., доля военных расходов в ВНП выросла с 1933 по 1935 г. с 1 до 10 % [369, с. 106]. Благодаря ему уже в 1934 г. на военные структуры Рейха приходилось 47 % доли роста ВВП, а в 1935 г. – 41,6 % против 4,7 % в 1933 г. Вермахт покупал 70 % всех товаров и услуг, которые приобретало государство в 1935 г., и 80 % – в 1938 г. [369, с. 278]. Определенную занятость обеспечили проекты по возведению оборонительной линии на границе с Францией.

2. Оживление деловой активности и рост частного потребления. Частное потребление в 1934 г. дало 11,7 % доли роста ВВП, в следующем году уже 37,1 % против 45,9 % в 1933 г. Однако, чем ближе к началу войны, тем меньшую роль играл этот фактор.

При нацистах наблюдался упадок легкой промышленности, характерный для многих социалистических экономик. Больше всего досталось текстильной промышленности, нуждавшейся в импортном сырье. Но в условиях острой нехватки валюты государство ограничило импорт кожи, хлопка, шерсти и т. д. для нужд текстильщиков, запретило текстильным фабрикам работать больше 36 часов в неделю, наложило полный запрет на инвестиции в текстильное производство и установило контроль цен в текстильной отрасли. Результатом стала паника, люди скупали все имеющиеся ткани, сильно выросли цены на текстильную продукцию. Причем государство было заинтересовано в повышении цен в этом секторе. Таким образом, одним из первых «успехов» НСДАП в экономике стал дефицит нормальной одежды, тканей и т. д., ухудшение их качества при одновременном росте цен. В целом же надо понимать, что уровень жизни немцев при нацистах ни в коем случае нельзя преувеличивать – он был довольно низким для такой богатой страны, как Германия. Приходилось затягивать пояса ради военного возрождения. Впрочем, это возрождение в столь короткие сроки было нужно только нацистам. В той или иной степени восстановление немецкой армии и так было частью программы либералов и консерваторов 1920-х гг., но не такими радикальными методами в столь короткие сроки. Например, планы Штреземана предполагали приоритет развития экономической мощи Германии и союза с США без отказа от постепенного восстановления военной мощи.

В 1930-х гг. часовой заработок немцев высчитывался