Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках - Михаил Леонидович Хазин

денежными потоками всего мира. Подобно Рузвельту, мечтавшему о могущественном флоте США, диктующем свои правила для международной морской торговли, Макклой должен был создать ресурс, позволявший устанавливать правила международных финансовых операций.

Читатель. Упс, так ведь это же Стросс-Кан и новая мировая валюта…

Теоретик. А также «никсоновский шок» и модификация Бреттон-Вудской системы! Все деньги мира — как по-вашему, достойный рассмотрения ресурс? Давайте проверим, сколько денег имелось в те годы у американских банков, и тогда уже решим, имело ли смысл «перескакивать» с военного бюджета на международный банкинг.

Итак, статистика по американским банкам:

— Î 1955 Î 1960 Î 1965 Î 1970 Î 1975 Î

Активы всего Î 213,1 Î 260,7 (+22 %) Î 382,9 (+47 %) Î 581,5 (+52 %) Î 974,7 (+67 %) Î

Активы топ-50 банков Î — Î 98,6 Î 146,7 (+48 %) Î 220,0 (+50 %) Î 348,0 (+58 %) Î

Зарубежные активы Î 2,0 Î 3,5 (+75 %) Î 9,8 (+180 %) Î 52,6 (+436 %) Î 162,7 (+209 %) Î

Доля доходов от заграничных операций у крупнейших американских банков:

— Î 1970 Î 1975 Î

City Î 40 % Î 70 % Î

Chase Î 22 % Î 56 % Î

JPMorgan Î 25 % Î 60 % Î

Как видите, за 1960-е годы американские банки (в первую очередь, конечно, крупнейшие из них) наращивали свои зарубежные активы порой вдесятеро большими темпами, чем внутренние. 1960-е стали эпохой экспансии американских банков на международные финансовые рынки, а 1970-е — годами закрепления их мирового господства, 100 млрд долларов, розданных американскими банками в качестве кредитов[525], были ничем не хуже 100 млрд долларов, потраченных на вьетнамскую войну. Они точно так же брались «из воздуха» (главным образом, из средств, привлеченных на депозиты и за счет эмиссии, не зря рост начался после 15 августа 1971 года), и точно так же создавали сеть зависимых корпораций (сидящих на кредитной игле вместо бюджетной). Банковские миллиарды имели даже некоторое преимущество: их можно было раздавать по всей планете, а не только в самих США. Но чтобы раздавать их по всей планете, требовалась спокойная международная обстановка. Требовался «холодный мир», а не «холодная война».

Читатель. Звучит логично, но тем более непонятно, за что же сняли Никсона. Ведь он как раз и закончил холодную войну!

Теоретик. Совершенно верно; загадка Никсона не только не прояснилась, а стала еще более непонятной. Как он мог «перейти дорогу» возникшему буквально из ничего[526] новому ресурсу — международному банковскому капиталу? Для ответа на поставленный вопрос нужно в первую очередь узнать, как контролировавшая этот ресурс группировка сама понимала свои интересы, а уже потом сопоставить с ними действия Никсона. Для этого необходимо проделать стандартную процедуру теории Власти — выявить группировку «банкиров», принявшую (через Макклоя) эстафету у группировки «мудрецов». Поскольку мы и так слишком злоупотребляли вашим терпением, уважаемый Читатель, в деталях расписывая в общем-то внутреннюю работу исследователя, на этот раз мы опустим подробности и сразу перейдем к делу.

Одним из пяти крупнейших банков США, Chase, до 1960 года руководил сам Макклой, после чего передал его своему ученику — Дэвиду Рокфеллеру. Другой крупнейший банк, Morgan Guaranty, до 1965 года возглавлял Александер, входивший в «обойму» Ловетта наравне с Макклоем и Диллоном. Кстати, сам Диллон, отметившийся работой в администрации Кеннеди и унаследовавший от отца частный инвестиционный банк Dillon, Read and Company, также активно участвовал в международной экспансии:

Наряду с Dillon, Read and Company (фирма тогдашнего заместителя госсекретаря Дугласа Диллона, служившая инвестиционным банком для Чарльза Энгельхарда, крупнейшего американского алмазного и золотого магната, прототипа заклятого врага Джеймса Бонда — Голдфингера) и First National City Bank Chase был видным членом консорциума, предложившего возобновляемый кредит в размере 40 млн долларов[527] южноафриканскому режиму [Collier, 1976].

Как видите, когда речь шла о захвате международных рынков, заклятые «конкуренты» — Chase и City — действовали рука об руку. Поэтому самое время сказать несколько слов о харизматичном руководителе City Bank 1960-1970-х. Подобно Дэвиду Рокфеллеру, приглашенному в Chase в 1945-м на скромную должность, молодой Уолтер Ристон начал свою работу в City в 1946 году простым инспектором в контрольном управлении. Однако «простота» эта мало кого могла обмануть: Ристон получил должность по протекции своего отца, президента Брауновского университета[528] и хорошего друга тогдашнего вице-президента City, Рендолфа Берджесса. Поскольку в 1951 году Ристон-старший стал президентом[529] Совета по международным отношениям (сменив на этом посту самого Аллена Даллеса), можно догадаться, что Берджесс был не единственным высокопоставленным другом семьи Ристонов.

Несмотря на бунтарское поведение молодого Ристона[530], его не только не выставляли вон, но и, наоборот — продвигали на более значимые должности. В 1949-м на Ристона обратил внимание вице-президент и фактический руководитель банка Джордж Мур[531], и, подобно Макклою в отношении Дэвида Рокфеллера, выбрал на роль своего ученика и преемника. Позвонив Ристону в традиционном американском стиле — «с завтрашнего дня ты работаешь на меня», — Мур поручил ему едва ли не самое ответственное направление: работу с перспективным клиентом Аристотелем Онассисом. В ту пору Онассис еще только начинал создавать свою танкерную империю и нуждался в деньгах a City нуждался в крупных иностранных заемщиках, работавших на растущих рынках. Именно Ристон разработал сложную схему финансирования проектов Онассиса и фактически дал будущему супругу Жаклин Кеннеди «путевку в жизнь».

Практик. Видите, как медленно работают жернова истории. Возможность использовать международные операции для умножения капиталов через эмиссию появилась в 1944 году, но только в 1960-е банкиры сумели достаточно «опериться», чтобы начать резкую экспансию. До того — кто бы им позволил ворочать такими капиталами самостоятельно.

Теоретик. В 1961 году вложения, сделанные Муром в Ристона, наконец окупились. К этому времени City столкнулся с проблемой, общей для всех американских банков послевоенного времени: Regulation Q. Еще в 1933 году под впечатлением от лопнувшего банковско-биржевого пузыря рузвельтовский Конгресс принял закон, по которому крупные банки не имели права предлагать проценты по депозитам выше определенного максимума, а также платить проценты на вклады до востребования. В результате к началу 1960-х частные вкладчики несли деньги куда угодно — в страховые компании, в региональные сберегательно-кредитные товарищества, в пенсионные фонды, — но не в крупнейшие банки США.

«Мы посмотрели данные, — вспоминал Ристон, — и выяснилось, что вклады