Морис Дюверже - Политические партии

Типичный пример этого — крушение трехпартийного режима во Франции 1947 г.3. До тех пор сотрудничество коммунистов с социалистами и МРП создавало левое правительственное большинство и ориентировало общественное мнение в прогрессистском направлении: этот союз был просто возрождением Народного фронта 1936 г., и участие в нем коммунистов имело те же последствия. В 1947 г. министры-коммунисты были изгнаны из правительства и соглашение трех партий разорвано; с подачи коммунистов оно не получило никакого продолжения; напротив, между недавними союзниками образовался глубокий разрыв. С этого времени выражение общественного мнения приняло иную форму: санитарный кордон вокруг коммунистической партии изменил его без всякого перераспределения голосов и даже без всяких выборов. Оно ориентировано на центр и скользит вправо: социалисты, сознавая необходимость своего участия в центристских правительствах, склоняются ко все более умеренному реформизму; MPП урезает свою социальную программу, давая перевес консерватизму своих избирателей над прогрессизмом своих активистов; радикальная партия и умеренные вновь обретают утраченное было влияние. Эти изменения партий не представляют из себя феномен чисто внутренний: они повлекли за собой соответствующие изменения обработанного общественного мнения (и возможно — по принципу ответного действия — общественного мнения самого по себе). Достаточно простой разделительной линии между партиями, чтобы изменить общую тональность общественного мнения; интересно было бы сопоставить все это с опытами, которые проводятся на основе психологии формы.

В данном случае невозможно применить метод, использованный нами для оценки деформации избирательной формы общественного мнения парламентской его формой: те четко разграничены и измеримы, что позволяет определить их разрыв с большой точностью. Но общественное мнение само по себе и общественное мнение, выраженное системой партий, далеко не одно и то же: их дуализм вообще больше формален, чем реален. На самом деле необработанного общественного мнения не существует; по крайней мере оно не является объектом знания. Уловить можно лишь различные типы обработанного общественного мнения, зафиксированного с помощью монографического исследования, опросов Гэллапа, выборов по пропорциональной или мажоритарной системе, посредством двухпартийного режима или многопартийности, etc. Иные из этих типов ближе к реальности — такой, как она существует сама по себе; но ведь о ней мы ничего не знаем — в данном вопросе можно полагаться только на веру или интуицию. Единственный способ выявить влияние партийной системы на деформацию общественного мнения состоит в том, чтобы сравнить между собой мнения, зафиксированные каждой из этих систем, но и тогда можно выявить лишь неодинаковую направленность различных типов деформации, а не степень их неадекватности.

Можно отметить весьма четкое влияние систем партии и избирательного режима, которым они порождены, на географическую локализацию мнений. Данная проблема имеет несколько аспектов. Мы уже немного касались одного из них, изучая функционирование локальных партий в условиях мажоритарной системы с одним туром. Тенденция к двухпартийности, порождаемая этим избирательным режимом, проявляется главным образом в рамках округов, в результате чего в стране в целом вполне могут сосуществовать несколько партий, лишь бы в каждом из округов они боролись попарно. Следовательно, малые партии могут выходить и на национальный уровень, поскольку в некоторых регионах они выступают как большие, если речь идет об автономистских или региональных партиях (ирландские националисты, словацкие партии в Чехословакии, etc.); это и будущие национальные партии, которые начинают развиваться в тех регионах, где население их особенно поддерживает (например, социалистические партии в рабочих городах), или даже былые крупные национальные партии, отодвинутые на локальный уровень неумолимым процессом вытеснения, уже описанным выше (партия либералов в Великобритании в настоящий момент). Но эти результаты можно обобщить, ибо сама техника мажоритарного голосования ведет к тому, что миссия представлять регион в целом возлагается на кандидата, который опередил конкурентов, не принимая в расчет голоса, полученные другими; партии меньшинства в этом смысле уже не могут быть представлены на национальном уровне только на том основании, что в некоторых округах они обладают большинством. В итоге мажоритарное голосование акцентирует географическую локализацию общественного мнения: можно даже утверждать, что оно имеет тенденцию превращать национальное мнение (то есть фактически разделяемое страной в целом) в региональное, оставляя ему возможность быть представленным на части территорий, там, где оно наиболее сильно. Пример Соединенных Штатов в этом отношении особенно убедителен; но он слишком хорошо известен, чтобы необходимо было специально на нем останавливаться.

Система пропорционального представительства действует в противоположном направлении: взгляды, прочно укоренившиеся на местах, имеют тенденцию расширяться до национальных рамок благодаря возможности быть представленными даже в тех регионах, где они в крайнем меньшинстве. Тенденция тем более заметна, чем более совершенна пропорциональная система: этому благоприятствует распределение оставшихся мест на национальном уровне, так же как и все другие методы, которые имеют своим практическим следствием превращение страны в целом как бы в единый избирательный округ. Можно таким образом отметить в странах, где система пропорционального представительства сменила мажоритарный режим, нечто вроде прогрессивной «национализации» взглядов и партий. Мы уже обращали внимание на это, говоря о Нидерландах; о том же убедительно свидетельствует пример Швейцарии, Бельгии, etc. Трудно сказать, какая из этих двух тенденций точнее выражает общественное мнение — национализация, которую имеет своим следствием система пропорционального представительства, или регионализация, импульс которой дает мажоритарная система. И та, и другая фактически его деформируют — только в противоположных направлениях: первая сглаживает локальные особенности общественного мнения, а вторая их преувеличивает. Феномен имеет н важное политическое измерение: система пропорционального представительства ведет к укреплению национального единства (или точнее — национального единообразия); мажоритарное голосование преувеличивает местные различия. Последствия, соответственно, могут быть как благоприятные, так и неблагоприятные — в зависимости от специфического положения каждой партии. Во Франции пропорциональная система усилила тенденции к централизации и унификации, что достойно сожаления. В Бельгии же она, напротив, смягчила соперничество фламандцев и валлонцев, тогда как возврат к мажоритарной системе грозил бы ожесточить его, ибо последняя подчеркнула бы профламандский характер католической партии и проваллонскую тенденцию социалистов, превратив и ту и другую в автономистские партии. В Соединенных Штатах мажоритарная система усугубила противостояние Севера и Юга и партикуляристский уклад последнего.

Проблема географической локализации общественного мнения имеет также и другой аспект, который не следует смешивать с предыдущим. В политической ориентации граждан обычно участвуют два ряда факторов: частные (локальные) и общие. С равным основанием можно сказать: факторы личностные и факторы идеологические, какими бы далекими от прямого совпадения они ни казались. Указанные факторы тесно переплетаются (чаще всего это происходит стихийно), и отделить одни от других не, просто — здесь необходим метод настоящего социального психоанализа. Как бы то ни было, вопрос состоит в том, чтобы определить влияние партийных систем и избирательных режимов на каждый из них, поскольку некоторые локальные факторы общественного мнения действуют в ущерб факторам национальным и vice versa[18]. Практическое значение проблемы очевидно: политика парламента может быть в корне различной в зависимости от того, как были избраны его члены — в силу местнических прежде всего соображений или скорее на основании их позиций по отношению к главным национальным интересам. И дело здесь вовсе не в противоположности пропорциональной и мажоритарной систем, а в противоположности униноминального голосования и голосования по партийным спискам, так как первое может быть приспособлено к пропорциональной системе(порядок передачи голосов), а второе нередко функционирует в мажоритарных рамках. Действительно, униноминальное голосование предполагает небольшие округа, где естественно преобладают «соображения собственной колокольни», как говорят во Франции, то есть узкие местные интересы; голосование по партийным спискам, напротив, функционирует в более широких рамках, когда различные местнические точки зрения ограничивают друг друга, что оставляет основную роль за соображениям общего порядка. Нужно также добавить, что униноминальная система с ее личностным характером позволяет легче раздавать индивидуальные обещания, при ней приобретают большое значение местные связи кандидата, взгляды которого, естественно, будут испытывать давление узких рамок местности, откуда он вышел; голосование по партийным спискам, напротив, приглушает этот личностный фактор (в случае объединенного списка он исчезает почти полностью) и обязывает избирателя голосовать скорее за партию, нежели за людей, то есть скорее за идеологию и организацию национального масштаба, чем в пользу борцов за местные интересы.