Русский эксперимент - Зиновьев Александр Александрович

П: Вкратце, схематично, примерно следующее.

Есть моральная и социальная оценка явлений как справедливых и несправедливых. Различие их видно из таких примеров. Продавать и покупать рабов и крепостных крестьян с моральной точки зрения считается несправедливым, а с точки зрения законов и обычаев рабовладельческого и феодального общества — нет. С моральной точки зрения наличие чудовищно богатых и бедных людей в современном западном обществе считается несправедливостью, а с точки зрения социальных и юридических норм этого общества — нет. Я ограничиваюсь здесь исключительно социальным аспектом темы.

Подчеркиваю, понятия справедливости и несправедливости суть оценочные понятия. Явления оцениваются в этих понятиях относительно некоторых принятых, признанных, узаконенных норм данного человеческого объединения, а не вообще. Справедливо то, что укладывается в рамки этих норм, и несправедливо то, что выходит за эти рамки. Конечно, сами нормы могут оцениваться как справедливые или несправедливые. Но эти оценки приобретают смысл, когда тот или иной тип общественного устройства изживает себя, и сами его нормы подвергаются критике. Это говорит об относительности самих критериев оценки явлений как справедливых и несправедливых.

Оценочные нормы, как и всякие другие социальные нормы, в реальности осуществляются не механически и не с абсолютной точностью в каждом индивидуальном случае. Эти случаи разнообразны, так что неизбежны и отклонения от норм. А главное — в обществе одновременно действуют другие факторы, в силу которых отклонения от норм оказываются регулярными и неизбежными. Так что нормы справедливости реализуются лишь как тенденции и через массу отклонений. И сами нормы в совокупных условиях общества становятся источником отклонений.

Обществом социальной справедливости называется такое общество, в котором в качестве всеобще значимых приняты и утверждены законодательно не просто какие-то, но вполне определенные нормы, а именно — социальные гарантии и права граждан. Они суть следующие: на оплачиваемую работу, на отдых, на бесплатное медицинское обслуживание, на образование, на жилье, на питание, на личную безопасность, на пенсию по старости и инвалидности. Принципом распределения граждан по местам работы является принцип «От каждого по способности». Принципом распределения создаваемых обществом благ является принцип «Каждому по труду», а в идеале — «Каждому — по потребности». Эти нормы были реализованы в советском обществе. Общество социальной справедливости было построено фактически. Но одно дело — нормы, взятые сами по себе, абстрактно, да еще в идеологически неопределенном виде. И другое дело — их реальное осуществление. Общество социальной справедливости не есть тот земной рай, каким его изображала советская идеология. Ты прочитал тот раздел «Русского эксперимента», в котором я писал о принципах распределения?

Ф: Да. Так что не надо повторять.

П: Соблюдение норм справедливого в социологическом смысле распределения людей по местам работы и жизненных благ не есть устранение социального и материального неравенства. Более того, на этой основе с необходимостью возникают такие отклонения от самих норм, которые сами становятся нормами жизни. И какое-то «равновесие» тут достигается в острой социальной борьбе. Нормы не действуют автоматически. За соблюдение их в каждом индивидуальном случае приходится сражаться.

Ф: А у нас к ним отнеслись как к чему-то такому, что должно было иметь силу само по себе.

П: Возьмем теперь социальные гарантии и права. Право на рабочее место есть право на какое-то место, а не на то, на какое претендует индивид. Оно означало, что рабочих мест в стране создавалось достаточно для всех, в принципе безработицы в западном смысле не было. Аналогично в отношении прочих прав и гарантий. Люди так или иначе имели какое-то жилье — бездомных практически не было. Это право не гарантировало всем отдельные комфортабельные квартиры.

Ф: Но люди так истолковали это право. И стали обращать внимание не столько на то, что шло грандиозное жилищное строительство и миллионы получали комнаты и квартиры бесплатно, сколько на то, что получали не все, получали неодинаково, квартиры уже не отвечали их представлениям о современном комфорте.

П: И так во всем прочем. Как говорил сам Маркс, удовлетворенные потребности рождают новые. Установление норм социальной справедливости на некотором первоначальном уровне не исключило и в принципе не могло исключить явления, которые стали казаться несправедливостью в отношении к тем же самым нормам. И никакое общественное устройство не может устранить этот эффект. Но мало этого. Советское общество в конце брежневского периода стало вступать в стадию, когда именно социальные права и гарантии начали превращаться в препятствие в соревновании советского общества с западным, препятствием в осуществлении маниакальной цели советского руководства и привилегированных слоев догнать Запад. Эти права и гарантии оказались под угрозой их ограничения и даже ликвидации. Так что если бы катастрофа не произошла, все равно предстояла борьба за сохранение их.

Ф: А у нас все воспринимали их как нечто само собой разумеющееся и незыблемое при всех обстоятельствах. Когда громили коммунизм, не думали, что тем самым разрушали именно общество социальной справедливости.

П: Одним словом, нынешние антикоммунисты, выдвигая лозунг общества социальной справедливости, не могут придумать ничего другого в качестве такового, кроме отвергнутого коммунизма. Но тут есть одно «но», если даже допустить, что будет неограниченная возможность для них строить общество социальной справедливости.

Ф: Какое?

П: В современных условиях Россия просто не в состоянии стать обществом социальной справедливости. Она могла сохраниться в этом качестве. Но раз уж она не уберегла его, то на создание чего-то аналогичного в нынешних условиях у нее просто нет сил и времени.

Ф: Выходит, и коммунисты не имеют перспектив?

П: Партии, считающиеся коммунистическими, могут одержать победу на выборах в «парламент», коммунист может стать «президентом». Но этого еще слишком мало, чтобы восстановить общество социальной справедливости.

Ф: Значит, лозунг общества социальной справедливости не может стать лозунгом исторического процесса?

П: Боюсь, что он может стать лишь лозунгом в выборной кампании, причем совсем непонятным массам населения или интерпретируемым в эклектическом духе — как некая смесь буржуазного либерализма и стыдливого социализма.

Ф: Что-то вроде западной социал-демократии.

21 сентября

Ельцин распустил Конгресс Народных Депутатов и Верховный Совет. Последний объявил импичмент Ельцину, т.е. объявил его государственным преступником и отстранил от власти. В присяге в качестве президента приведен вице-президент Руцкой. Руцкой назначил своих людей на должности министров обороны, безопасности и внутренних дел. Началось открытое размежевание сил.

Ф: Теперь никакой компромисс невозможен. Скоро наступит развязка.

П: Какая?

Ф: Думаю, стрельба. В неудачное время ты приехал.

П: А может быть, наоборот? Есть что посмотреть!

Ф: Больше того, что показывают по телевидению и о чем пишут в газетах, все равно не увидишь и не узнаешь.

П: Это верно. Если есть голова на плечах, из российских средств массовой информации можно узнать все, что нужно для понимания сути событий.

Ф: В эти дни в город лучше не соваться. Опасно. И кроме суеты, ничего не увидишь. Сиди дома, пиши книгу. Материалов для нее тут найдешь в изобилии.

П: Судя по сообщениям газет и телевидения, в городе идет довольно заметное брожение. Митинги. Какие-то стычки. Впечатление такое, что люди чувствуют приближение грозы и, как животные, мечутся в панике и беспорядке.

Ф: Именно так и происходит на самом деле.

П: Я все-таки поеду в город. Надо потолкаться среди людей. «Пощупать» события, так сказать, самому.