Страсть. Женская сексуальность в России в эпоху модернизма - Ирина Анатольевна Жеребкина

принципе не понимая, как возможно иначе. На вопрос следователя о том, какой антисоветской работой занималась его жена, он честно отвечает, что хотя она имела «несоветские взгляды», но «антисоветской политической работы не вела».[324] Хотя бы из чувства опасности мог бы промолчать об её «несоветских взглядах», но он не знал воображаемого чувства опасности: только реальное чувство чести. Его единственная повесть была посвящена отношениям молодых людей, отражая реальные отношения с Мариной, и больше творчеством/символизацией он заниматься не смог, предпочтя действие интерпретации. Не потому ли Марина так преданно, вплоть до собственной гибели, делила свою жизнь с Сергеем, что он и воплощал для неё то вожделенное место Реального, коснуться которого она, как и всякий поэт, всю жизнь стремилась, но которое при каждом её прикосновении в тот же момент оборачивалось сериями интерпретаций и символизаций? Не было ли традиционное желание Другого в её жизни преобразовано в желание Реального, которое, в противовес лакановскому «мыслю там, где не существую», означало в лице Сергея нечто иное – совпадение уровня понятия с уровнем бытия?..

Часть третья

Я хочу желать СВОЁ желание

Лиля Брик: женская сексуальность в эпоху сталинского террора

«Лиля – люби меня»

Что известно о Лиле Брик (кроме того общеизвестного факта советской литературы, что она была «единственной любовью Маяковского»)? Что она была красавица. Что в их с Бриком и Маяковским доме в Гендриковом переулке собирались русские формалисты. Что пятнадцать лет они прожили вместе – втроем: Лиля, Осип и Маяковский. Что она всю жизнь одевалась у лучших парижских модельеров. Что её муж, Осип Брик, был из семьи миллионера, а Маяковский был беден. Что Маяковский привез ей из Парижа автомобиль «Рено». И что она его не любила. А он её любил – преданно, несмотря на все страдания (а может, благодаря им), вознеся её на невероятную высоту. «Тебе, Лиличка» – вечное посвящение Маяковского своего творчества ей, даже того, что было произведено им до его встречи с ней.

Маяковский познакомился и был сначала влюблен в младшую сестру Лили – Эльзу (Лиля утверждает, что Маяковский и Эльза никогда не были любовниками, хотя исследователи считают иначе). Лиля встречалась с ним два раза: первый – когда он гулял с Эльзой в дачном лесу (они выясняли отношения), а Лиля ждала Эльзу. Второй раз он пришел в их дом к Эльзе, но, не застав её, дал прочитать свои стихи Лиле. Она холодно согласилась, прочла, почти ничего не сказав, и они расстались. В следующий раз Маяковский читал свое Облако им всем, незнакомым ему людям, а после чтения, не отрывая своих глаз от Лилиных, вдруг неожиданно сказал Лиле: «Можно я посвящу вам свою поэму?»

Так началась его любовь.

Когда Маяковский застрелился, Брики путешествовали за границей. На последнюю телеграмму Маяковского с обычным «люблю», «скучаю» и «целую», подписанную, как всегда, «Щен», Лиля ответила: «Придумайте, пожалуйста, новый текст для телеграмм. Этот нам надоел» – последняя телеграмма живому Маяковскому. Была еще одна – про голландские тюльпаны, – но она была отправлена уже умершему человеку.

У Лили было много мужчин. После смерти Маяковского она стала жить с «красным командиром», членом Высшего военного совета при наркоме обороны СССР Виталием Примаковым, моложе её на шесть лет, с которым впервые в жизни стала испытывать оргазм. Вскоре его арестовали и расстреляли. В 1945 году умер Ося, и Лиля говорила: «Когда умерли Володя и Примаков – это умерли они, когда умер Ося – умерла я сама». После смерти Примакова она стала пить, и от пьянства её спас Василий Катанян, ставший одновременно её мужем и официальным комментатором наследия Маяковского. Она покончила с собой в 86 лет, после того как пятидесятилетний режиссер Сергей Параджанов, которого она спасла из лагеря, вернувшись в Москву, где она ждала его, приготовив для встречи с ним семь платьев от Ив Сен-Лорана на каждый из семи дней недели, не ответил на её любовь.

Её сексуальные отношения с Осипом Бриком прекратились, по Лилиному свидетельству, по инициативе Осипа через год после свадьбы.

Примечательно описание А. Бахрахом своей встречи с Лилей Брик в Париже в ателье одного известного русского художника: «… она – точно была центром праздника – полулежала на какой-то тахте, и когда хозяин ателье подвел меня к ней, чтобы представить, она протянула мне руку, вызывающе приближая её к моим губам…

В той богемной компании, в которой я впервые Лилю Брик встретил, она, действительно, казалась своего рода королевой, выделялась среди других, выделялась манерой держаться, хотя и не парижской, но все-таки элегантностью, и еще – непререкаемостью суждений, и сознанием своей “особости”, которая передавалась собеседнику, хотя, строго говоря, это её свойство надо было принимать на веру. Ведь почти никакого литературного наследия она после себя не оставила. А все же казалось удивительным, что находившийся рядом Маяковский, во всяком сборище стремившийся главенствовать, тут как-то съеживался и если и отходил от Лили, то только для того, чтобы принести ей бутерброд или наполнить её рюмку. Между тем, тут же сидел и её законный супруг, Осип Брик, человек острого ума и большой эрудиции, имевший свои идеи на “звуковые повторы”, но человек с неясной репутацией: в Москве говорилось, что его следует остерегаться. Кто знает? Он едва открывал рот, вынужденно улыбался и не стеснялся показать, что презирает происходившую вокруг него сутолоку.

Я глазел на эту необычную тройку…»[325]

Мужчина и женщина в любви: феминистские интерпретации Фрейда

Как известно, фрейдовский психоанализ был популярен в среде советской творческой элиты, и фрейдовские представления о природе любви мужчины и женщины разделялись многими её представителями.[326]

Фрейд, как известно, различал два вида любви: анаклизис, свойственный мужчинам, и нарциссизм, свойственный женщинам. Первую позицию Фрейд обозначает как маскулинную, вторую как феминную. Маскулинная форма любви представляет собою активную форму, выстраивающую любовь к другому – тому, кто напоминает субъекту его первые инфантильные удовольствия; феминная форма любви заключается в пассивной цели быть любимой, а не любить самой. Эти два типа любви, по мнению Фрейда, образуют взаимодополняющую структуру желания в гетеросексуальном партнерстве.

Любовная позиция Маяковского – на первый взгляд – воплощает типично маскулинную форму любви. Характерно, что Маяковский в первом жесте своей любви к Лиле (посвящении Облака) совершенно не заботился о её чувствах, об отношении к происходящему Лилиного мужа и присутствующих – ему важно осуществить жест своей собственной,