Одушевленный ландшафт. Сборник статей - Коллектив авторов -- География, краеведение

групповой психотерапии играет в ЛА свою важную роль, мне хочется обратить внимание именно на особенности воздействия на клиента психотерапевтического путешествия на природе как такового.

Для начала о самом очевидном. Стоит человеку выйти за пределы кабинета, как он сталкивается лицом к лицу с реальностью. Т. е. вместо размышлений о жизни в приятной компании психолога оказывается на неведомых дорожках с тяжеленным рюкзаком за плечами и с непредсказуемыми попутчиками. И жить здесь приходится по правде. Выйдя за пределы городского комфорта, люди вынуждены взаимодействовать друг с другом, даже когда не очень хочется. А куда деваться, если просто помыть руки можно лишь, попросив кого-нибудь полить из ковшика. И суп варить на 15 человек одному несподручно, и договориться, где чья подушка, кому сколько конфет оставить, кто посуду вымоет после ужина… И, конечно, я начинаю общаться с людьми так же, как привыкла делать это в своей повседневной жизни. Тараканы, подъем! Собственно, они тоже рады свежему воздуху. Потому что если в привычной ситуации я худо-бедно могу контролировать ход своих мыслей, то, оказавшись в новой обстановке, контроль этот утрачиваю по многим причинам. Во-первых, усталость. Давайте честно, ландшафтная аналитика — не пляжный отдых, тут добрые ведущие гоняют тебя по полям, по лесам до изнеможения и еще чуть-чуть. Не знаю, чем они сами оправдывают такое человеколюбие, но по собственным ощущениям могу сказать, что усталость — отличное средство для того, чтобы стряхнуть с человека всю выученную любезность и самоотверженность. Начинает вылезать агрессия, о которой и сам не догадывался. Или — обида. Или, в конце концов, сомнения в компетентности этих психотерапевтов, прости господи. Все происходящее начинает казаться бессмысленным бредом и насмешкой над несчастной невыспавшейся группой. Что произошло? А контролировать своего внутреннего ребенка сил не осталось. Некому к дисциплине призвать: успокойся, ты же хорошая девочка! Так появляется шанс познакомиться со своими эмоциями, которым в обычной жизни мы проявляться не позволяем. А значит, и не умеем их проживать: наблюдать, узнавать причины, выдерживать.

К слову об эмоциях. Путешествия на природе, да по незнакомым маршрутам, дают прекрасную возможность поработать, кроме всего прочего, и со страхами, которых у взрослого человека ничуть не меньше, чем у детей (это секрет!). Сами посудите, как бы не был неказист на лицо психолог, ну не сможет он такого ужаса нагнать на клиента, как ночь, проведенная в лесу без фонариков и с летучими мышами. Или — пещера, из которой еще поди выберись! Вообще, возможности бояться представлены довольно широко. Здесь тебе и полчища насекомых (почему все пауки на меня садятся?!), и река, которую приходится зимой по льду переходить, и ведущие, один добрый, другой злой — все, как полагается. Первый раз проживая свой страх сознательно, делаешь открытие: оказывается, ты можешь это вынести. Бойся на здоровье! Бойся с удовольствием. Как ощущения?

Еще интересный момент. Выйдя за пределы повседневных декораций, человек неожиданно лишается своих привычных социальных ролей. Здесь нет ни начальников, ни подчиненных. Здесь я — не мама, не жена, не дочь, не учитель, не студент… Тогда КТО Я? Хороший вопрос, не правда ли? Мало того, что статуса моего никто не знает, так это мы еще до бани не добрались, где вообще все голышом… И тогда становится очень тревожно. С одной стороны. Но! Именно отказ на время путешествия от имени-отчества помогает освободиться— ни больше ни меньше — от сценарных предписаний. Приходит в голову забавный пример, когда в любви признаются легче на английском, чем простым русским языком. Возникает ситуация некоторой условности происходящего. И мне можно (понарошку) побыть сейчас сообразительной, выносливой, ловкой и спокойной, а не такой, какой меня знает мама… Это переживание — Я МОГУ — дорогого стоит. Ни с каким аутотренингом не сопоставимо. Когда закончится двухдневка и я вернусь домой, будет очень сложно убедить себя заново, что я слабенькая и делать ничего не умею. Кто-то, черт возьми, вскарабкался на эту гору?!! И блинами на костре смогла же я всех удивить! Этих эмоций ни одна консультация в кабинете клиенту подарить не сможет.

Отдельная тема — сакральная символика ландшафтных объектов. Собственно, она является одним из главных содержаний ландшафтной аналитики. И — кардинальным отличием от знакомых всем туристических вылазок на природу. Современному человеку, живущему в предельно рациональном мире, большого труда стоит переключиться на мифологический аспект общения с природой. Здесь хочется сделать реверанс в сторону ведущих — именно от их мастерства, харизмы, артистичности во многом зависит степень погружения группы в переживание экзистенциальной встречи с миром и с собой в процессе посещения пещеры или купания в лесном озере, плетения венков и ожидания восхода солнца на горной тропе. Дверь на лугу открывается…

На самом деле это название коми-пермяцкой сказки. Дверь на лугу. Детская книжка. Такая милая выдумка. Только почему-то из головы не идет. Ландшафтную аналитику напоминает. Почему?

Да, конечно, ландшафтная аналитика может вбирать в себя техники самых разнообразных направлений. Здесь и гештальт с его фигурой-фоном и якорями, и трансактный анализ взаимодействия в группе, и прекрасные возможности для телесно ориентированной терапии. Словом, вопрос предпочтений ведущих. Но уникальным этот метод делают не техники, а особое интуитивное переживание — ощущение тождественности внешнего и вну треннего мира. Заповедь дельфийского оракула «Познай самого себя, и ты познаешь весь мир» обладает волнующей притягательностью. Вечных вопросов никто не отменял. Кто я? Что со мной происходит? Куда я иду?.. Часто это даже не вопросы, а бессловесное метание человека. Иногда — едва уловимая тревога, иногда — внутренняя агония. Природа приносит умиротворение. Что ж это за чудодейственное средство? Что за дверь на лугу?

Очень многие ответы можно найти за этой дверью. Случается, они приходят неожиданно. Прикасаясь к огромному стволу векового дуба, чувствую себя частью древнего рода, мощь корней, мудрость безвременного покоя. То, что невозможно объяснить на словах. Вглядываясь в два исполинских ствола дерева, внезапно понимаю, что первая противоречивость в жизни младенца — мама с папой. С самой колыбели мир встречает нас двумя разными голосами, смехом, дыханием. А значит, все неоднозначное, с чем я сталкиваюсь, также ценно и прекрасно, как любовь и к папе, и к маме. И я учусь говорить миру вместо «или то, или другое» — пусть будет и то, и то. Пусть будет.

Так откликнулась душа на внешнюю встречу. Именно в этих ответах нуждалась. А другой человек увидит на той же поляне красоту и естественность жизненных циклов. Вспомнит ежегодное обновление природы, торжество жизни посреди лета, осеннюю сокровенную тишину… Что-то важное узнает про смерть.