Гносеологические аспекты философских проблем языкознания - Владимир Зиновьевич Панфилов

со значением ‘вначале’, ‘раньше (во временном отношении)’, ‘впереди (в пространственном отношении)’. Так, нивхское нуγи ‘первый’ употребляется также в значениях ‘вначале’, ‘раньше’ и ‘впереди’ и в этих своих значениях может получать даже деепричастное оформление. Точно так же нивхское п′ор ‘первый’, вместе с тем, употребляется в значении ‘вначале’. В эскимосском языке порядковое числительное сивулик′ ‘первый’ образовано от основы сиву- ‘быть впереди’[533]. В корякском языке порядковое числительное витку-кин ‘первый’ является производным от наречия времени витку ‘сначала’, ‘впервые’[534] (ср. близкородственный чукотский язык, в котором это числительное образовано от количественного числительного ыннэн ‘один’). Аналогичным образом в ряде индоевропейских и финно-угорских языков это числительное этимологизируется как ‘находящийся впереди’, ‘передний’, ‘раньше’, ‘сначала’[535]. В языке суахили -a kwanza ‘первый’ образовано от глагола -anza ‘начинать’[536].

В некоторых языках существуют параллельно порядковые числительные ‘первый’, одно из которых образовано от соответствующего количественного числительного, а другое – от основ с указанным выше значением. Это, например, имеет место в некоторых тюркских[537], тунгусо-маньчжурских[538], кетском[539] и др. языках.

Порядковое числительное ‘второй’ в тех языках, где оно не является производным от соответствующего количественного числительного, этимологически связано со словами, имеющими значение ‘другой’, ‘следующий’, ‘находящийся рядом’. Так, в эскимосском языке в этом значении употребляется слово алъх′а, которое имеет также значение ‘другой’, слово илян′а, вторым значением которого является ‘другой’, и тун′ли, означающее также ‘находящийся рядом’[540]. Со значением ‘другой’ связано числительное ‘второй’ в ряде индоевропейских языков (лит. antras, латыш. otrs, рус. второй и нек. др.). В отличие от этого латинское secundus ‘второй’ этимологически связано с глаголом sequor ‘следую’. Этимологическая связь порядкового числительного ‘второй’ со словами, имеющими значение ‘другой’, устанавливается также в ряде финно-угорских языков[541].

Этимологический анализ числительного ‘первый’ в тех языках, в которых оно не является производным от количественного числительного ‘один’, показывает, таким образом, что его первоначальное значение возникает как результат отражения временной последовательности тех или иных явлений и (или) пространственного соотношения предметов объективной действительности. В некоторых языках отражение пространственного соотношения предметов и, видимо, реже временного соотношения явлений лежит также в основе первоначального значения порядкового числительного ‘второй’. Таким образом, формирование первоначальных значений этих порядковых числительных происходит в связи с познанием временных и пространственных соотношений явлений и предметов объективной действительности. Категория количества тесно связана с категориями пространства и времени: то или иное конкретное множество предстает или как совокупность определенным образом расположенных в пространстве объектов, или как совокупность явлений, следующих друг за другом во времени; кроме того, и сама пространственная протяженность того или иного предмета или любой временной промежуток имеют свою величину. Поэтому переход от того или иного временного или пространственного значения к значению порядкового числительного ‘первый’ или ‘второй’ представляется вполне закономерным. По-видимому, этот переход совершается, когда вслед за понятием количественного числа начинает формироваться и понятие порядкового числа. В некоторых языках наряду с этим от соответствующих количественных числительных, образуются порядковые числительные и, таким образом, каждое из понятий ‘первый’ и ‘второй’, получает по два или более словесных обозначений; в других языках порядковые числительные ‘первый’ и ‘второй’, не образованные от соответствующих количественных числительных, постепенно вытесняются теми, которые являются производными от последних (ср. в этом отношении близкородственные чукотский и корякский языки); наконец, в третьих языках возникающие понятия о соответствующих порядковых числах могли с самого начала обозначаться только порядковыми числительными, образованными от соответствующих количественных.

Установление места каждого возникающего числового понятия в ряду других числовых понятий представляло собой длительный и сложный процесс. Он находил свое проявление в образовании не только порядковых числительных, но и тех количественных числительных, которые строились на основе ранее возникших. Как уже отмечалось, то или иное конкретное число могло получать и более чем одно языковое обозначение. При этом здесь возможны такие случаи, когда при образовании какого-либо числового обозначения исходным выступало более чем одно уже существующее числовое обозначение. Так, например, в чукотском языке есть два числительных ‘четырнадцать’: мынгыткэн нырак парол, букв.: ‘десять четыре лишних’ и акылгынкавкыльэн, букв.: ‘не пятнадцатый’. Иначе говоря, количественное понятие ‘четырнадцать’ при своем возникновении соотносилось и с количественным понятием ‘десять’, и с количественным понятием ‘пятнадцать’. В этом и аналогичных случаях наглядно проявляется та сторона развития категории количества, которая связана с установлением места того или иного числа в числовом ряду, в системе уже возникших числовых понятий.

§ 13. Категория количества и категория грамматического числа существительных

Категория количества и прежде всего прерывного (дискретного) количества помимо числовых обозначений лексического характера находит свое выражение также в категории грамматического числа. В языках, где существует только единственное и множественное число, посредством форм грамматического числа выражается лишь различие между единичным объектом и множеством объектов, причем последнее может быть самой различной мощности[542]. Однако в некоторых современных языках наряду с формами единственного и множественного числа существуют также формы двойственного, реже тройственного числа, совсем редко четверного числа. Таким образом, в этих языках категория грамматического числа фиксирует не только различие между единичным объектом и множеством объектов, но и определенное количество объектов, а именно, два или три. Так, например, наряду с формами единственного и множественного числа имеют форму двойственного числа существительных такие языки, как корякский, эскимосский, ненецкий, тибетский, семитские, некоторые папуасские и др. При этом степень выраженности двойственного числа в грамматической системе языка в целом может быть самой различной. Так, в нивхском языке идея «двойственности» находит свое выражение лишь в личных местоимениях 1-го лица, а именно в этом языке есть личные местоимения 1-го лица единственного, двойственного и множественного числа (среди последних различаются инклюзивные и эксклюзивные). В отличие от нивхского в ненецком языке форму двойственного числа имеют существительные, указательные, определительные, вопросительные местоимения, а также порядковые числительные и причастия. Кроме того, в ненецком языке особую форму двойственного числа 3-го лица имеет глагол, изменяющийся по непереходному типу спряжения, именные сказуемые в форме 3-го лица, а в глагол, изменяющийся по переходному типу спряжения, включается показатель двойственного числа объекта действия[543]. Особая форма двойственного числа в ненецком языке есть также в системе лично-притяжательных форм существительных. В корякском языке двойственное число имеют существительные, их лично-предикативные формы, лично-предикативные формы имен деятеля, прилагательные в функции определения и их лично-предикативные формы, слова, обозначающие состояние, порядковые числительные, слова-заместители, личные, указательные и вопросительные местоимения. Кроме того, в корякском языке в парадигме спряжения глагола есть особые показатели 1-, 2- и 3-го лица двойственного числа субъекта действия, а в парадигме переходного глагола