Среди призраков. Рассуждение об эпохе метавселенной и генеративного искусственного интеллекта - Эрик Саден

поводов, чтобы мы могли вообразить себя – или стать – кем-то другим, почти героем фильма, такая возможность сделалась привычной в 2000-х годах. Например, в видеоиграх или в приложениях знакомств (где может даже поощряться постинг фальшивых портретов и ложной информации о себе). Нам достались средства, позволяющие возомнить себя свободными от бремени нашего существа, от груза повседневности, чтобы перетасовать карты в свою пользу; вскоре мы уже вовсю предавались пьянящим, но таким тщетным помыслам о непослушании. Любой мог почувствовать себя Протеем, греческим божеством, наделенным, если верить мифу, даром менять свой облик. К тому же для разных действий в сети плодятся аккаунты и профили, что по-своему способствует этой практике. Цель игры в свою личность – не только обмануть остальных, но и получить удовольствие от «переодевания». Словно проявившееся в последние годы стремление к преображению, сообразно новому этосу текучести, проявившейся у категории рода, вошло в резонанс с условиями, когда кажется, что одного клика достаточно, чтобы угодить нашим взглядам. А они, похоже, преодолевают неподатливость реального и не считаются с предписывающими нормами. Основополагающие принципы общества, которые держатся на общих ориентирах и обязанности говорить от первого лица, больше не получают обязательную силу – таковы умонастроения, способные окончательно все запутать, что повлечет за собой все больше недоверия и исподволь, в той или иной форме, взаимную глухоту.

Подобную неразличимость, разумеется, надо связать с чат-ботами, в первую очередь с ChatGPT, и генераторами изображений, как Midjourney, которым предстояло породить особую среду – символическую в понятиях психиатрии, ибо она больше не зависит от общего порядка, но соткана лишь из субъективных хаотичных побуждений людей, без оглядки полагающихся на эти системы. Это не просто общество в политико-юридическом и философском понимании, перед нами совокупность монад, существующих по непонятным правилам, в параллельном режиме и редко друг друга замечающих. Теперь, – вслед за постепенным сведением на нет «социального пакта», действовавшего в большинстве существующих демократий со времен либерального поворота, – в определенном смысле мы можем назвать происходящее агонией общественного договора. Того, под которым понимается высшая мораль, опирающаяся на требование, чтобы каждый самоопределялся в условиях свободы, плюрализма и противоречий, – но сверяясь с очерченным кругом ориентиров. Сегодня очень многие не хотят, чтобы им указывали на их положение или привычное самовосприятие, часто приниженное или унижающее достоинство.

Усилия большого числа людей уже не подразумевают, – как это было на некоторых исторических этапах, связанных с мечтой о конкретных свободах, – что они остаются собой и максимально проявляют свои способности; теперь всем кажется, что они преодолевают собственное состояние, день и ночь пользуясь приемами и стратагемами, внушающими им уверенность, будто теперь наконец у них больше признания и они стали деятельнее. Делезовский принцип детерриториализации[120], призывающий не мириться с парализующей повседневностью и чертить горизонты свободы и полноценности, теперь, спустя несколько десятилетий, пожалуй, стал оформляться в действительности. Увы, не через praxis, дело, а как нечто чисто внешнее, сообразное личными взглядам или побуждениям и бесконечно текучее. Эта иллюзия самоосвобождения лишь усугубляет потерю нами ориентиров и коллективное недоверие, а почву для этого обогащает индустрия, которая теперь придумывает средства, призванные подарить нам особое удовольствие, чтобы мы смогли в полной мере увязать наше самое возвышенное, – но по-прежнему недостижимое, – представление о себе с внешним обликом: создать аватар.

Анатомия аватара

Название похоже на антифразу. Риторический оборот, в котором суть предложения противоположна приведенному факту или мысли. Прием обычно позволяет без лишних слов поделиться суждением, зачастую резким или выражающим разочарование. Сам термин – аватар, – предполагая под собой особую технологию, также выполняет функцию антифразы. В том смысле, что вся писанина вокруг него утверждает в точности обратное тому, как это на самом деле работает. Ведь гипермодерну уже несколько десятилетий свойственно то, что предлагается, да еще как упорно, миром аватаров и проявляется не как негативный опыт, а, напротив, принимает игровые, воодушевляющие формы. Имеется в виду изоляция, которую встретил профессиональный мир, и, в более широком смысле, общество; отсутствие ощутимых и конструктивных связей с окружающими – словом, невозможность в конечном счете положиться на кого-то, кроме себя или некоторых близких. Все это мы испытали в концентрированном виде с первых дней всемирного локдауна, соблюдая требование никого не навещать и запереться дома.

Если взглянуть шире – уже многие годы популярны бесконтактные методы, применимые, например, при автоматическом или удаленном считывании наших магнитных карт, смартфонов или сканировании лиц. Так же и голосовые помощники все реже оставляют возможность поговорить с живым человеком, который откликнулся бы на наши ожидания, – за исключением этих удачных случаев мы все чаще в повседневной жизни лишены прямого контакта как с другими людьми, так и с вещами. Достаточная дистанция между индивидами, – а также между индивидами и реальным, – сегодня, пожалуй, воспринимается как наиболее защищенная и благоприятная, когда речь идет о делах, которыми занимается человек, и к тому же открывает новые кладези для экономики. Теперь как никогда ясно, что один из главных общественных и политических вопросов нашего времени – на всех уровнях бытия – состоит в построении новых связей между людьми, однако цифровая индустрия показывает блестящий фокус, преподнося это обстоятельство не как обрушившееся на нас бедствие, а, напротив, как шанс на жизнь-фейерверк, от которой каждый сможет получить лучшее.

«Аватары помогут нам перейти от сегодняшнего интернета к воплощенному интернету дня завтрашнего»[121], – заявил в 2023 году Ананд Дасс, отвечающий за развитие метавселенной в Meta/Facebook. Трудно вообразить более откровенное очковтирательство или лучший пример антифразы, когда из положения, атрофирующего наши лучшие качества и связи с другими людьми, делают озаренный светом и желанный этос. Бог с ним, с чувственным опытом, ведь вокруг сплошной праздник, удобство, простота, стремительность – словом, среда, от которой, казалось бы, одни плюсы. Именно в таком представлении нуждаются столь экстравагантные – и леденящие – способы существования: привлекательная траектория развития, у которой есть громадное достоинство – физическое разъединение людей перестает быть обедняющим фактором и, наоборот, трактуется как грандиозный шаг вперед – межличностный, бытийный, цивилизационный. Добро пожаловать в мир 3D-фигурок, универсум вечно улыбающихся лиц без единой щербинки, который так напоминает всегда открытый тематический парк, откуда как будто изгнали весь негатив. Да, предприниматели, инженеры, консалтинговые фирмы сумели в какой-то момент истории человечества беззастенчиво, – и даже убежденно, быть может, – представить нормальным, а то и завидным существование в призме пиксельных симулякров, олицетворяющих нас самих, среди синтезированных пейзажей, возвращающих ностальгические образы.

Эта среда – настолько хороший квазиестественный субститут и кажется такой надежной и привлекательной, что многие модные бренды бросаются создавать NFT-товары (от non-jungible