Философия и социология гуманитарных наук - Валентин Николаевич Волошинов

1927 г. Волошинов – «штатный аспирант» института (в документах указывается направление его исследований – «история русской литературы», сведения о возрасте, образовании; отмечается, что он работает по совместительству в Художественно-промышленном техникуме, не является членом ВЛКСМ и ВКП(б), состоит в профсоюзе работников просвещения)[35].

В конце 1927 г. ИЛЯЗВ входит в структуру Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН), координировавшую академическую гуманитарную науку. Организационный центр РАНИОН находился в Москве и возглавлялся литературоведом и искусствоведом В.М. Фриче. Из протокола заседания Президиума РАНИОН от 9 декабря 1927 г. явствует, что Волошинов наряду с еще двумя сотрудниками – Г.Е. Горбачевым и В.Ф. Шишмаревым был включен в состав Президиума секции литературы, председателем которой стал В.А. Десницкий, а секретарем Н.В. Яковлев[36]. Это свидетельствовало о сложившемся авторитете Волошинова как начинающего ученого.

6 апреля 1928 г. канцелярия ИЛЯЗВа отсылает в ЛенОГИЗ рукопись книги Волошинова «Проблема передачи чужой речи: (Опыт социолингвистического исследования)» объемом в 10 п.л.[37] Примечательно, что чуть позже (26 апреля) институт ходатайствует перед ЛенОГИЗом об издании печатавшейся там книги П.Н. Медведева «Формальный метод в литературоведении: (Критическое введение в социологическую поэтику)» также под грифом ИЛЯЗва[38]. 15 июня 1928 г. Волошинов назначается секретарем подсекции методологии литературы (председатель – В.А. Десницкий)[39]. Научные интересы ученого, однако, сосредотачиваются на теоретических вопросах лингвистики и поэтики. В журнале «Литература и марксизм»[40] (1928, № 5) выходит статья Волошинова «Новейшие течения лингвистической мысли на Западе», излагающая основные положения его книги «Марксизм и философия языка» (за исключением третьей ее части), которая, появившись в начале 1929 г., была переиздана год спустя.

Летом 1929 г. истек формальный срок учебы Волошинова в аспирантуре[41], после чего он был переведен в научные сотрудники I разряда[42]. Темой диссертации Волошинова, вероятно, была специфика передачи чужой речи и связанные с ней вопросы лингвистики и поэтики[43]. Определенного научного руководителя у Волошинова не было, но в разное время его консультировали, как явствует из материалов ИЛЯЗВа, В.А. Десницкий, Г.Е. Горбачев, Н.В. Яковлев[44]. Последнему Волошинов посвятил статью «О границах поэтики и лингвистики», датированную 13 ноября 1929 г. и опубликованную в одном из последних сборников трудов ИЛЯЗВа («В борьбе за марксизм в литературной науке», 1930 г.). В 1930 г. была напечатана и рецензия Волошинова на книгу В.В. Виноградова «О художественной прозе» («Звезда», № 2), в которой, как и в предшествующей статье, он полемизирует с автором по поводу методологии изучения художественного текста. К этому времени относится и работа Волошинова над циклом научно-популярных статей для журнала «Литературная учеба», издававшегося, по замыслу его основателя и редактора М. Горького, в помощь молодым пролетарским писателям[45]. Три статьи этого цикла («Что такое язык», «Конструкция высказывания», «Слово и его социальная функция») были опубликованы под рубрикой «Стилистика художественной речи» во 2, 3 и 5 номерах журнала за 1930 г. Волошинов планировал продолжение своей серии:

«К вопросу об образовании литературного языка, являющегося языком господствующего класса, мы подойдем в одной из следующих статей…»,

«О системах стихосложения подробно будем говорить в следующих статьях…»,

«В одном из следующих номеров будут рассмотрены наиболее характерные ответы на предложенный нами анализ…» (см. наст. изд. II).

В письмах к Горькому А.Д. Камегулов характеризует Волошинова как авторитетного исследователя:

«К участию в журнале мне пока удалось привлечь Десницкого-Строева, Тынянова, Волошинова (написал интересную книгу „Марксизм и философия языка“), Л.П. Якубинского. Двое последних будут писать по вопросам языка прозы и поэзии» (осень 1929 г.);

«С таким же величайшим трудом привлекаются и „старики“ (перед этим речь шла о молодых ученых. – Н.В.). Я буквально умолил Якубинского и Волошинова вести отдел языка» (февраль 1930 г.)[46].

В ответных письмах к Камегулову Горький, просматривавший материалы журнала сначала в рукописном, а потом в опубликованном виде, дважды упоминал о статье Волошинова «Что такое язык?», подчеркивая необходимость для авторов «Литературной учебы» стремиться к максимальной простоте и доходчивости:

«Дельная статья Волошинова выиграла бы вдвое, будь она сделана более простым языком» (май 1930 г.)[47].

В 1930 г. ИЛЯЗВ был преобразован в Институт речевой культуры (ИРК), просуществовавший до 1932 г. Институт испытывал значительные финансовые и организационные трудности, перестают издаваться его «Труды», количество публикаций сокращается до минимума. Тем не менее в его издательских планах по сектору литературы фигурировали сборники «Классики эстетики в марксистском освещении» и «Современные западноевропейские литературно-эстетические теории», среди авторов которых называлось и имя Волошинова[48].

После расформирования ИРКа (литературный сектор был ликвидирован, а лингвистический стал основой Ленинградского института языкознания)[49], Волошинов продолжал вести преподавательскую работу в учебных заведениях Ленинграда, в частности в Педагогическом институте им. А.И. Герцена (в должности доцента)[50] и Институте повышения квалификации работников искусств – ЛИПКРИ (в должности профессора), где читал курс социологии искусства[51]. Однако обострившийся процесс болезни (туберкулез), от которой Волошинов страдал с 1914 г.[52], заставил его в 1934 г. прекратить активную научную и педагогическую деятельность и заняться лечением. После его смерти, последовавшей 13 июня 1936 г. в Ленинграде[53], остался, в частности, неоконченный перевод на русский язык первого тома книги немецкого философа Э. Кассирера «Философия классических форм» (1923)[54]. Известно также, что на похороны Волошинова приехал из ссылки (г. Архангельск) его близкий друг Б.М. Зубакин, вскоре погибший в сталинских лагерях[55].

На этом можно было бы и поставить точку, выразив удовлетворение в связи с переизданием (кстати говоря, к 100-летию со дня рождения) работ одного из ярких отечественных ученых 1920-х гг. – критика, философа, филолога, основоположника нового подхода к изучению художественной и бытовой речи. Если бы не одно «но»…

II

Приписывание отдельных работ Волошинова (и Медведева) перу Бахтина началось в 1970-х гг., и в частности после известного заявления Вяч.Вс. Иванова[56], вслед за которым появился целый ряд демаршей подобного рода со стороны людей, знавших Бахтина в разные годы. Молчание хранил только сам Бахтин…

Вопрос об авторстве «спорных текстов» оброс уже солидной библиографией (на нескольких языках)[57]. В работах, посвященных этой теме, достаточно объективно рассматриваются как аргументы «за», так и «против» авторства (соавторства) Бахтина. Попытаемся их обобщить и проанализировать – с учетом новых фактов, включенных в бахтинский контекст в последние годы.

К числу так называемых «спорных текстов» чаще всего относят (иногда со