Гносеологические аспекты философских проблем языкознания - Владимир Зиновьевич Панфилов

вопрос материалистически, а не с позиций платоновского объективного идеализма, то

«нельзя отделить мышление от материи, которая мыслит»[179].

Ф. Энгельс, критикуя такое понимание мышления, сознания, при котором они принимаются

«за нечто данное, заранее уже противоположное бытию, природе»,

писал:

«Но если, далее, поставить вопрос, что же такое мышление и сознание, откуда они берутся, то мы увидим, что они – продукты человеческого мозга и что сам человек – продукт природы, развившийся в определенной среде и вместе с ней»[180].

Специально рассматривается этот вопрос В.И. Лениным в его работе «Материализм и эмпириокритицизм». Один из основных постулатов эмпириокритиков, претендующих на преодоление противоположности материализма и идеализма, гласил:

«Наш мозг не есть обиталище, седалище, созидатель, не есть инструмент или орган, носитель или субстрат и т.д. мышления»[181].

По мнению представителей этого позитивистского направления философии, естествоиспытатели и философы, рассматривающие мышление, психическое как функцию мозга, совершают незаконную интроекцию,

«делая из составной части (реальной) среды составную часть (идеального) мышления»[182].

Характеризуя философскую сущность этих высказываний Авенариуса, В.И. Ленин писал:

«…Авенариус на деле чуточку иными словами защищает тот же идеализм: мысль не есть функция мозга, мозг не есть орган мысли, ощущения не функция нервной системы…»[183].

И далее:

«Учение об интроекции есть путаница, протаскивающая идеалистический вздор и противоречащая естествознанию, которое непреклонно стоит на том, что мысль есть функция мозга, что ощущения, т.е. образы внешнего мира, существуют в нас, порождаемые действием вещей на наши органы чувств»[184].

Показывая несостоятельность попытки махистов «преодолеть» противоположность материализма и идеализма путем введения понятия элемент, якобы «нейтрального» в отношении материального и идеального, В.И. Ленин указывал также:

«…если элементы суть ощущения, то вы не вправе принимать ни на секунду существование „элементов“ вне зависимости от моих нервов, от моего сознания»[185].

Эти высказывания В.И. Ленина достаточно определенно говорят о том, что с позиций материалистической философии мысль, идеальное, психическое[186], будучи функцией, высшим продуктом мозга как особым образом организованной материи, не может существовать вне этого своего материального субстрата, т.е. в отрыве от мозга, независимо от мозга. Иначе говоря, вторичность идеального, психического проявляется не только в том, что оно есть результат функционирования одной из форм материи, т е. мозга, но и в том, что как продукт этой формы материи оно не может существовать вне нее, иначе говоря, не может приобрести независимость от нее и после своего возникновения в результате ее функционирования. Говоря о сущности материалистического и идеалистического решения этого вопроса, В.И. Ленин далее пишет:

«Материалистическое устранение „дуализма духа и тела“ (т.е. материалистический монизм) состоит в том, что дух не существует независимо от тела, что дух есть вторичное, функция мозга, отражение внешнего мира. Идеалистическое устранение „дуализма духа и тела“ (т.е. идеалистический монизм) состоит в том, что дух не есть функция тела, что дух есть, следовательно, первичное, что „среда“ и „Я“ существуют лишь в неразрывной связи одних и тех же „комплексов элементов“»[187].

В марксистской философии идеальное, психическое также рассматривается как одно из свойств материи. Как писал В.И. Ленин,

«не в том состоят эти (материалистические. – В.П.) взгляды, чтобы выводить ощущение из движения материи или сводить к движению материи, а в том, что ощущение признается одним из свойств движущейся материи»[188].

Очевидно, что в этой своей сущности свойства движущейся материи, идеальное, психическое не может существовать независимо, быть отделенным от той формы материи, т.е. мозга, свойством которой оно является.

Вместе с тем здесь следует иметь в виду и другую сторону этой сложной проблемы соотношения материального и психического. Будучи свойством мозга как высокоорганизованной формы материи, психическое не сводится к физиологическим процессам, в нем протекающим. Противоположная точка зрения приводит к отрицанию реальности идеального как отражения действительности и ее логическим завершением является положение о том, что характер идеального (психического) целиком определяется устройством органов чувств и мозга человека, т.е. в конечном счете это приводит к отрицанию объективного характера человеческого познания, отрицанию того, что в его процессе достигается объективная истина. Такого рода философская позиция определяется как физиологический идеализм[189].

Идеальная сторона языковых единиц также не может существовать вне мозга человека, продуктом которого она является. Противоположное же утверждение предполагает, что идеальное имеет независимое от материи существование и эта точка зрения находит свое логическое завершение как в основном принципе двух ведущих направлений неопозитивизма – общей семантики и лингвистической философии, – согласно которому язык есть единственная данная человеку реальность, так и в концепциях неогумбольдтианской лингвистики и глоссематики, в которых язык рассматривается как некая независимая от индивида и его мышления сущность.

Материальные стороны языковых единиц и речевых произведений организованы в соответствии с системой идеального, зафиксированного в языке, знаковую функцию в отношении которого они выполняют. В этой материализованной форме происходит вынос идеального за пределы сознания. Однако идеального как такового вне мыслящего субъекта, вне сознания не существует и существовать не может. Вне субъекта сознания оно существует лишь в данной материализованной форме. Но и в этой форме идеальное существует лишь как возможность и оно ставится действительностью только для мыслящего субъекта, воспринявшего его в этой материализованной форме. Вне же связи с субъектом сознания материализованная форма идеального представляет собой чисто материальное явление. Даже человеком то или иное речевое произведение воспринимается лишь как некая последовательность материальных звуков, если он совсем не знает соответствующего языка. Поэтому нельзя согласиться с теми авторами, которые, говоря о выносе идеального за пределы субъекта сознания в процессе его деятельности, полагают, что это идеальное существует вне мыслящего субъекта как таковое, в чистом виде, а не в материализованной форме. Такая точка зрения представляет собой явную уступку объективному идеализму платоно-гегельянского толка.

При этом нельзя не учитывать специфический характер материализации идеального в системе материальных сторон языковых единиц по сравнению с материализацией идеального в предметах материальной культуры, как например, орудиях труда. В силу знакового характера материальной стороны языка в каждом языке эта материализация имеет специфический характер и материализованное в ней идеальное существует как возможность только для носителей каждого данного языка, в то время как идеальное, материализованное в предметах материальной культуры, в той или иной степени воспринимается носителями и иной культуры.

Проблема существования идеального как такового вне своего материального субстрата, каковым является человеческий мозг, возникает также, когда обсуждается вопрос