Неприятности в раю. От конца истории к концу капитализма - Славой Жижек

тогда как индивидуумы, создающие контент, затеряны в анонимности сети. Решение Ланье состоит в массовом возвращении к частной собственности: все, что обращается в сети, включая персональные данные (скажем, о том, какие сайты я посещаю или какие книги смотрю на Amazon), должно считаться ценным предметом торговли и вознаграждаться, а кроме того, все должно четко приписываться тому или иному индивидуальному человеческому источнику. Хотя Ланье прав в том, что анонимное анархически-свободное обращение угрожает его же собственным сетям влияния, однако предлагаемое им решение вызывает вопросы: действительно ли такая приватизация/коммодификация является единственным путем? Возможны ли другие формы регулирования?

С другой стороны, цифровые медиа (особенно при почти повсеместном распространении интернета и мобильных телефонов) открыли миллионам простых людей новые способы создания сетевой организации и координирования их коллективной деятельности, а также дали государственным органам и частным компаниям неслыханные возможности по отслеживанию наших публичных и частных действий. Именно в эту борьбу столь бурно вмешалась WikiLeaks. По Жаку Лакану, аксиома этики психоанализа звучит так: «не компрометируй свое желание». Не является ли эта же аксиома и точным обозначением действий разоблачителей? Эта бескомпромиссная позиция постоянно напоминает о том, что в нашей повседневной жизни мы все больше и больше становимся похожи на бабуинов. Почему у бабуинов большие, выпирающие безволосые красные зады? Главная причина в том, что ягодицы самки в брачный период распухают, показывая самцу, что она готова спариваться. Это также демонстрация подчинения: одно животное, поворачиваясь к другому задней частью, как бы говорит: «Я знаю, что ты сильнее меня, поэтому давай не будем больше драться!» Бабуины с самыми красными и голыми задницами чаще спариваются и рожают больше детенышей, которые, в свою очередь, оказываются привлекательнее других, потому что в среднем у них более красные и голые зады, чем у всех остальных. Не так ли выглядит борьба за идеологическую гегемонию? Индивидуумы демонстрируют свои голые выпирающие задницы, подставляя их для пенетрации тем или иным идеологическим месседжем. В жестоком принуждении нет нужды: жертва сама предлагает себя, явственное подтверждение чему мы недавно получили, узнав о масштабном цифровом контроле за нашими жизнями.

Вот почему недостаточно считать WikiLeaks антиамериканским феноменом. Как действия президента Обамы вписываются в констелляцию, образованную разоблачениями WikiLeaks? Пока республиканцы осуждают Обаму как опасного левака, разделяющего американский народ и угрожающего американскому образу жизни, некоторые левые говорят, что он «хуже Буша» в том, что проводит империалистическую внешнюю политику. Когда в 2009 году Обама получил Нобелевскую премию мира, мы все знали, что это не награда за его достижения, а жест надежды, отчаянная попытка оказать дополнительное давление на Обаму, чтобы он сдержал свои предвыборные обещания и стал антиподом Буша. Идею вручения Нобелевской премии мира Челси Мэннинг следует принять как обоснованную реакцию на тот факт, что Обама не оправдал тех ожиданий. Чтобы объяснить это разочарование, нужно иметь в виду, как Обаме удалось переизбраться в 2012 году. Жан-Клод Мильнер недавно предложил понятие «стабилизирующий класс»: не традиционный правящий класс, а широкий класс всех тех, кто всецело привержен стабильности и постоянству существующего общественного, экономического и политического порядка; класс тех, кто, даже требуя изменений, делает это лишь для того, чтобы вызвать преобразования, которые повысят эффективность системы и гарантируют, что по большому счету все останется как прежде3. Это ключ к интерпретации результатов выборов в современных развитых западных странах: кому удалось победить этот класс? Обама отнюдь не воспринимается как радикальный сторонник преобразований, и поэтому его переизбрали. Большинству проголосовавших за него претили радикальные перемены, к которым призывали республиканские рыночные и религиозные фундаменталисты.

Все мы помним полное упований улыбающееся лицо Обамы, когда он раз за разом выкрикивал лозунг своей первой кампании «Yes, we can!» («Да, мы можем»): мы можем избавиться от цинизма эпохи Буша и принести американскому народу справедливость и благоденствие, мы можем снова сделать Америку страной надежды и мечты. Сейчас, когда США продолжают тайные операции, используя беспилотники и расширяя свою сеть оперативного управления и разведки, шпионя даже за своими союзниками, некоторые протестующие демонстрируют плакаты с немного измененным лозунгом «Yes, we scan!» («Да, мы сканируем»). Возможно, еще более уместно было бы представить, что Обама смотрит на нас со злобной ухмылкой и отвечает «Да, мы можем!» демонстрантам, кричащим ему: «Вы не можете использовать беспилотники для убийства! Вы не можете шпионить за нашими союзниками!»

Однако эта простая персонализация не затрагивает самой сути: раскрываемая разоблачителями угроза нашей свободе имеет гораздо более глубокие системные корни. Эдварда Сноудена нужно защищать не только потому, что его деятельность раздражала и беспокоила спецслужбы США: тем, что он обнаружил, занимаются не только США, но и все другие великие (и не очень великие) державы (от Китая до России, от Германии до Израиля) в той мере, в какой они технологически способны это делать. Таким образом, его действия обеспечивают фактологическую основу для наших предчувствий о том, как пристально за нами наблюдают и как тщательно контролируют – их урок имеет общемировой характер и выходит далеко за рамки стандартной демонизации США. В действительности мы не узнали от Сноудена (или от Мэннинг) ничего такого, о чем бы уже не догадывались, но одно дело – знать в общих чертах и совсем другое – получить конкретные данные. Это немного похоже на ситуацию, когда один сексуальный партнер заводит роман на стороне. Можно смириться с абстрактным знанием об этом, но по-настоящему острую боль причиняют пикантные подробности, из-за которых у человека возникает в голове картина происходящего.

Иногда мы узнаем такие пикантные подробности от небольших периферийных стран, инициирующих меры безопасности более открытым и прямым путем. Так, летом 2012 года парламент Венгрии принял новый закон о национальной безопасности, который

позволяет узкому кругу в правительстве шпионить за людьми, занимающими важные государственные посты. По этому закону многие чиновники должны «давать согласие» на чрезвычайно беззастенчивое наблюдение за ними (их телефоны и дома прослушивают, а электронную переписку читают) в течение максимум двух полных месяцев в году, причем они не знают, в какие именно шестьдесят дней за ними будут следить. Возможно, им кажется, что за ними шпионят постоянно. Возможно, в этом вся суть. Спустя более двадцати лет после того, как Венгрия отказалась от мира, описанного Джорджем Оруэллом в романе «1984», полицейское государство вернулось.

Теперь, если возглавляемое партией Фидес правительство премьер-министра Виктора Орбана обнаружит что-либо неприятное (при этом нет правовых ограничений, которые