О науках и знании - Абрам Бенцианович Соломоник

Иллюстрации развития некоторых «точных наук»

Родоначальницей современной химии была «алхимия». Принято считать, что алхимия зародилась в Древнем Египте и там же получила свое наименование. Она еще не выделялась в самостоятельную область знаний, а просто включалась в священные занятия жрецов. Алхимия обрела и своего божественного покровителя: в Египте им стал бог Тот (в Древней Греции — Гермес). Основным предметом изучения алхимии тогда стали металлы — их добыча и способы очистки от руд (литье). Появилась первая терминология, причем названия семи известных тогда металлов привязывались к небесным телам, которые являлись как бы их божественными покровителями: серебро называлось так же как Луна; золото — как Солнце; медь взяла имя Венеры; ртуть — Меркурия и т. д. Некоторые из этих названий сохранились до сих пор с соответствующей фонетической транскрипцией в разных языках.

Тогда же была сформулирована основная цель алхимических преобразований — ею стала трансмутация одного химического элемента в другой. Имелось в виду получение из недорогих металлов золота или серебра. Эта задача сохранялась веками, но стала особенно популярной в средние века. Сотни алхимиков трудились не покладая рук в поисках философского камня, но успеха не добились, да и не могли добиться на той теоретической основе, которой располагала тогдашняя наука. Только когда химики отказались от всевозможных религиозных объяснений своего ремесла и обратились к лабораторным опытам и количественным расчетам (первым в этом отношении отличился Лавуазье, живший в 1743–1794 гг.), они смогли, наконец, добиться трансмутации одного вещества в другое, в том числе и в золото. Но для этого пришлось пройти период «первоначального накопления» знаний, который продолжался чуть ли не две тысячи лет.

На примере физики, которая работает на центральных направлениях объяснения бытия (пространство, время, причинность, детерминизм и пр.), можно показать, как прежний религиозный подход к познанию постепенно сдавал свои позиции. В начале пути все великие умы, создававшие науку (Кеплер, Ньютон, Галилей, Коперник и др.), были глубоко верующими людьми и пытались примирить свои открытия с Божьим промыслом. Иоганн Кеплер, например, считал, что Бог был великим математиком и создавал мир по геометрическим лекалам. Исаак Ньютон, наряду с формулировкой законов классической механики, написал множество богословских трудов. История Галилея и его расхождений с церковными авторитетами достаточно хорошо известна, что не помешало ему оставаться до конца жизни верующим человеком. Он считал, что теологические толкования и научные объяснения затрагивают различные сферы действительности, и к ним, соответственно, надо относиться по-разному. Николай Коперник имел степень доктора богословия, а в конце жизни занимал высокий пост в церковной иерархии (был епископом) и исполнял свою должность, что не помешало ему кардинально изменить картину мироздания.

Вообще, взаимоотношения веры и науки (в нынешнем понимании этого слова) нельзя упрощенно представлять в виде непримиримой оппозиции. Еще и в наш просвещенный век, когда бóльшая часть образованных людей перекочевала в лагерь атеизма, многие из них остаются верующими и соблюдают в быту религиозные предписания. С другой стороны, большинство верующих в практической жизни не колеблясь пользуется плодами просвещения, никак не сочетающимися с основами их вероучений. Так, верующие биологи, приходя на работу, трудятся над доказательствами эволюции живых существ, а после работы отправляются в церковь или синагогу и искренне повторяют там тексты, объясняющие жизнь Божьим провидением. Они отдают своих чад в школы и настаивают на их чисто светском образовании; а когда те заболевают, то идут к врачу, а не к священнику. Принципиальных отрицателей современных основ становится все меньше и меньше, хотя они еще не перевелись. Большинство же, зачастую даже не признаваясь себе в этом, преспокойно совмещает веру с современным образом жизни.

По-видимому, прав был Галилей, когда писал, что вера и научное объяснение происходящего относятся к разным сферам человеческого бытия: вера находит себе прибежище в нравственных устоях человеческого поведения, а научный подход к познанию — в разуме и логическом мышлении. Пока знания пребывали в зачаточном состоянии, вера принимала на себя заботу о мировоззрении людей, в том числе и в объяснениях объективной действительности — в онтологии и в семиотической реальности. По мере увеличения количества приобретаемых людьми знаний и улучшения его качества люди мало-помалу освобождались от абсолютного примата веры и привыкали опираться на подлинные данные об окружающей обстановке и о себе самих. Некоторые открыто проповедуют вышеуказанный дуализм, а у некоторых это происходит подсознательно.

Создание законов социального плана

Если законы природы открываются в результате наших исследований, то законы общественной жизни устанавливаются в связи с исторической обстановкой и зрелостью отношений между людьми в том или ином человеческом сообществе. Чаще всего эти законы устанавливаются в государственных масштабах, но к ним можно отнести и правила поведения в сравнительно больших и даже малых добровольных объединениях: религиозные установления, профессиональную этику, нормы поведения в различных кланах или в группах по интересам. Всех их объединяет одна черта — они, в отличие от законов природы, имеют обязательный статус для ограниченного числа людей, составляющих определенное сообщество, в то время как законы природы одинаково касаются всех без исключения людей на планете. В то время как законы природы объективны, законы общественной жизни в значительной степени субъективны, что позволяет отдельным лицам, управляющих данным сообществом, захватывать господствующие в нем позиции и фактически использовать себе на пользу существующие правила.

Мы являемся свидетелями множества таких случаев, когда группа людей прибирала к рукам различные общественные движения и, прикрываясь прогрессивными лозунгами, фактически устанавливала в них ничем не ограниченную собственную диктатуру. Самыми яркими примерами этому в ХХ столетии были коммунистические и фашистские диктатуры, приведшие к неисчислимым бедам. Сами по себе лозунги коммунистов и фашистов казались справедливыми и прогрессивными, но они служили лишь для маскировки подлинных целей и действий лидеров, державших в узде и бесправии подчиненное им население.

Меня, однако, больше интересуют законы научных дисциплин, которые претендуют на объективное изучение общественных явлений, — являются ли они научными в подлинном смысле слова или же просто констатируют имеющиеся факты и подают их описание как науку? Думается, что к таким описаниям следует относиться как к науке, хотя и особого сорта, — она повсеместно не «точная». Если в науках о природе мы все время увеличиваем полноту уже изученного материала, предполагая, что он точен и применим в уже установленных рамках, то в отношении общественных наук мы не можем этого сказать ни на какой стадии их зрелости. Закон Ома об определении силы тока в электрических сетях по мере развития техники тоже постоянно совершенствуется, но в той части, где он уже применим, мы не сомневаемся в