Владимир Шигин - Дрейк. Пират и рыцарь Ее Величества

Однако на доводы оппонентов Дрейк ответил:

— Да, риск есть, но какая же война без риска? Мы атакуем Сагреш, и в этом нам поможет внезапность.

Атака Сагреша была столь внезапной, что гарнизон замка не смог оказать серьезного сопротивления. Легендарный замок был взят, и Дрейк получил прекрасную маневренную базу вблизи морских коммуникаций Мадрида.

Тем временем к Лиссабону со всех сторон шли нескончаемой вереницей груженные всевозможными припасами для испанского флота суда. Началась настоящая охота. Суда Дрейка буквально ежедневно захватывали и сжигали по нескольку груженых "испанцев". Вскоре общее число перехваченных испанских судов превысило сотню. Особенно чувствительным для Мадрида был перехват нескольких судов с бочарной клепкой, предназначенной для изготовления бочек для провизии и воды. Забегая вперед, скажем, что именно нехватка пресной воды стала одной из самых тяжелых проблем, с которыми столкнулась Великая Армада в 1588 году. Дело в том, что изготовление бочек для воды — процесс весьма непростой. Особенно много зависит в нем от просушки дерева. Когда же Дрейк перехватил все заготовленное для бочек дерево, испанцам пришлось наскоро собирать бочки из сырого материала. Тот, разумеется, вскоре рассохся, вода вытекла, и команды остались ни с чем. Заодно англичане перетопили более шести десятков промышлявших тунца рыбачьих лодок.

"До тех пор, пока Богу будет угодно даровать нам еду и питье, ветер и благоприятную погоду нашим кораблям, вы наверняка услышите, что мы находимся возле мыса Сент-Винсент, — писал Дрейк министру Уолсингему. — Здесь мы ежедневно делаем и будем делать то, что Ее Величество и вы нам далее прикажете. Мы благодарим бога за то, что Ее Величество отправила в море эти несколько кораблей".

Пока небольшие суда перехватывали испанцев у мыса Сент-Винсент, сам Дрейк с большими и вооруженными судами подошел к Лиссабону, заняв позицию у мыса Каскаэс, что всего в двадцати морских милях от португальской столицы. Несколько дней Дрейк пребывал в раздумье: а не атаковать ли ему Лиссабон по той же схеме, как он атаковал Кадис? Эффект от такой атаки мог бы быть катастрофическим для Мадрида, ведь на рейде Лиссабона находились в состоянии приготовления главные силы испанского флота, а на берегу были сосредоточены огромные запасы боеприпасов и провианта.

Однако следовало учитывать, что испанцы, скорее всего, уже извлекли уроки из событий в Кадисе и значительно усилили оборону, а потому на повторение блестящей победы в данном случае было трудно рассчитывать. При этом в случае поражения Дрейк бы разом перечеркнул все свои успехи, а также навлек на себя гнев королевы, которая до сих пор пребывала в определенных сомнениях о начале большой войны с Испанией.

Исходя из этого, Дрейк после некоторых раздумий принял компромиссное решение: Лиссабон не атаковать, а ограничиться его морской блокадой.

— Будем надеяться, что, находясь у ворот Лиссабона, после опустошения в Кадисе и у берегов андалузских и португальских, мы одним своим присутствием вызовем старика Санта-Круса на бой. Ну а там уж мы ему покажем, как дерутся англичане! — говорил Дрейк в кругу своих капитанов.

Но здесь он просчитался. Санта-Крус выйти в море для генерального сражения не пожелал, справедливо полагая, что испанский флот еще не готов к столь решительным действиям.

Потеряв терпение, Дрейк послал Санта-Крусу письмо, в котором высказывал желание обменяться с адмиралом десятком-другим выстрелов, намекая на трусость испанцев. На старого адмирала письмо никакого впечатления не произвело, и он ответил, что он к такому "обмену" пока не готов, к тому же не имеет на такую встречу разрешения своего короля.

— Что ж, — решил Дрейк, — если нам не суждено подраться с испанцами у Лиссабона, мы их поищем в других местах!

Историк пишет: "Действенная кампания на истощение не удовлетворила Дрейка. Как защитник Англии и протестантского дела он желал испытать свои силы в бою. Поэтому он появился перед устьем реки Тежу (Тахо), вызывая маркиза Санта-Круса на бой. Однако Санта-Крус не желал выходить, а Дрейк не мог прорваться вверх по реке к Лиссабону. В результате вылазка англичан лишь изрядно потрепала нервы испанцам. Дрейк еще раз продемонстрировал свою подвижность и предприимчивость".

От Лиссабона Дрейк неожиданно повернул к Азорским островам, мимо которых шли португальские морские коммуникации в Ост-Индию.

Относительно того, почему Дрейк оставил стратегические позиции на испанских морских коммуникациях и рванул к Азорам, многие историки не без оснований видят то, что Дрейк так и не стал настоящим адмиралом-государственником, а остался лихим корсаром, ставящим личную наживу выше общегосударственных интересов. Но и здесь не все так просто. Дрейк не был полновластным хозяином своей флотилии. Так как суда снаряжались частными компаньонами, то эти компаньоны имели право требовать с адмирала не только возмещения всех расходов, но и законной прибыли. Короче говоря, всем было нужно золото. Ну а на перехватываемых Дрейком судах у мыса Сант-Винсент, разумеется, никакого золота не было. Если они что и перевозили, то исключительно продовольствие или какие-либо предметы судового снабжения. Пайщики же были уже избалованы результатами дрейковских рейдов в Вест-Индию и в Тихий океан и рассчитывали на гораздо большее.

Такого мнения придерживается известный английский военно-морской историк Монсон. Он пишет: "Лондонские компаньоны Дрейка начали выражать недовольство. Они не видели богатых, призов и вынудили Дрейка идти к Азорским островам, чтобы искать португальские карраки, возвращающиеся из Индийского океана. Так как поиск вражеских кораблей в Атлантике уже стоял на повестке дня, это звучит правдоподобно. В эпоху, когда войны вели частные предприниматели, Дрейк находился под постоянным давлением не только со стороны своих партнеров, но и со стороны правительства, которое тоже было вкладчиком. Он был просто обязан завершить свое плавание с прибылью. Впрочем, это полностью отвечало и натуре самого Дрейка".

Из хроники событий: "22 мая флот Дрейка ушел от мыса Сент-Винсент и направился в Атлантику, к Азорским островам. Если Дрейк и объяснил столь резкое изменение намерений, эти записи не сохранились. Единственное объяснение, которое дают современники, приводит Монсон".

Действовал Дрейк не наобум, ибо уже имел конкретные сведения от своих информаторов: в ближайшее время ожидается прибытие из Ост-Индии большой карраки с ценным грузом. Теперь Дрейку оставалось только расставить сети и ждать, пока добыча сама в нее попадет. Так все и оказалось. По пути к Азорским островам лондонские корабли во время шторма оторвались от эскадры Дрейка. Он больше не мог на них рассчитывать и все-таки не выдвинул против них никаких обвинений, понимая, что в море бывает всякое.

9 июня он перехватил карраку у острова Сан-Мигель и без особого сопротивления захватил. Когда же англичане спустились в темный трюм "португальца", то обнаруженное ими превзошло все самые смелые мечты — трюм карраки с претенциозным названием "Сан-Филиппе" (в честь испанского короля) был буквально завален золотом, восточными шелками и пряностями, китайским фарфором, жемчугом и самоцветами.

Груз захваченной карраки был оценен в 114 000 фунтов, что было очень серьезной суммой по тем временам.

Довольный столь богатой добычей, Дрейк, собрав своих матросов, объявил:

— Парни! Что бы дальше с вами ни произошло, но отныне вы можете считать свою судьбу устроенной!

Английский историк пишет: "Они (моряки Дрейка. — В.Ш.) прибыли в Плимут в конце лета со всем флотом и с этой богатой добычей к своей собственной выгоде и должным похвалам и к великому восхищению всего королевства".

Хроники рассказывают, как люди в праздничных платьях стекались к рейду Дармута, чтобы посмотреть на вернувшихся героев и на их диковинный трофей — громадную карраку "Сан-Филиппе". Это была первая каррака, перехваченная на пути из Индии, и португальцы сочли дурным предзнаменованием, что именно она носила имя их короля. Взятие "Сан-Филиппе" имело и другой аспект. Оно заставило и англичан, и голландцев обратить внимание в сторону Ост-Индии, где до тех пор безраздельно царили португальцы.

Кроме этого современные английские историки считают, что не так погром в Кадисе, как потеря Филиппом II галеона с сокровищами задержала на целый год подготовку Непобедимой Армады. Именно тогда банкиры Европы объявили испанского короля банкротом!

Что и говорить, морская кампания 1587 года стала одной из самых блестящих страниц в биографии нашего героя.

Современный английский военно-морской историк Энтони Н. Райан анализирует ее, суммируя мнение ведущих английских авторитетов разных эпох: "С полным основанием историк может утверждать, что не было в анналах Англии экспедиции, сравнимой с этой". Именно так написал испанский историк Цезарео Фернандец Дуро об операциях сэра Фрэнсиса Дрейка в иберийских водах в 1587 году. Экспедиция Дрейка также останется уникальной в анналах Англии и потому, что не подвергалась ни критике современников, ни сомнениям историков. Ричард Хаклюйт, Роберт Ленг, автор единственного сохранившегося обзора, написанного участником событий, сэр Уильям Монсон, моряк и автор трактатов по морскому делу, живший в эпоху королевы Елизаветы, не сговариваясь, пишут об этой экспедиции с нескрываемым восхищением. Монсон, который никогда не был восторженным компилятором, описывает этот поход как "увенчавшийся успехом абсолютно во всем без малейшего исключения. Он принес славу и богатство, противник получил тяжелый удар, купцы остались полностью удовлетворены, а наша страна получила безопасность на много лет". Все эти работы историков в той или иной мере должны опираться на свидетельства современников, и потому они звучат в унисон с вышесказанным. Для сэра Юлиана Корбетта ни одна из войн елизаветинской Англии не может сравниться с кампанией 1587 года. Хотя Корбетт писал свой труд через 3 столетия, он восклицает: "И до нынешнего дня это хможет служить прекраснейшим примером, как маленький хорошо управляемый флот, нанося точно выверенные по времени удары, может парализовать мобилизацию подавляющих сил противника". Гаррет Маттингли приходит к заключению, что Дрейк настолько расстроил планы испанцев, что Армада не смогла выйти к берегам Англии в 1587 году. Кеннет Эндрюс приписывает успех экспедиции блестящим качествам Дрейка, который "сочетал молниеносную интуитивную оценку возможностей с практической сметкой, пылом, большой твердостью, которые превращали возможности в почти верную реальность".