Мейер Фридман - Десять величайших открытий в истории медицины

Глава 4

Эдвард Дженнер и вакцинация

Даже самый обычный студент, изучающий английскую литературу, знает историю сначала дружеских, а потом крайне недоброжелательных отношений, связывавших известную писательницу и путешественницу леди Мэри Уортли Монтегю (1689–1762) с выдающимся поэтом Александром Попом (1688–1744). Может быть, этому молодому человеку известно и о том, какой изысканной красотой отличалась сия дама. Но очень немногие студенты слышали о том, что именно она первой начала борьбу против оспы. Много лет спустя после смерти леди Мэри Эдвард Дженнер продолжил ее дело и открыл способ, как избавить человечество от этой страшной болезни. Но прежде чем перейти к повествованию о леди Мэри, мы хотели бы рассказать о том, что же это такое — оспа.

Начинается она так: у внешне здорового человека внезапно резко повышается температура, развиваются сильные боли в голове и спине, начинаются рвота и бред. На третий или четвертый день на коже появляются красные пятна, которые через несколько дней превращаются в пузырьки, заполненные гноем. Чаще всего эти ужасные гнойники — пустулы — поражают лицо (даже глаза), но порой они возникают на руках и ногах. Больной может выжить, но на месте пустул образуются корки; через несколько недель они отваливаются, а на их месте навсегда остаются глубокие рубцы.

Во время эпидемий оспы — а в истории Европы они были нередким явлением — погибало от двадцати до сорока процентов заболевших, а выжившие оставались на всю жизнь обезображенными или даже слепли. В XVII и XVIII веках ужасные следы болезни можно было увидеть на лицах примерно трети населения Лондона и именно оспа была причиной слепоты у двух третей всех утративших зрение.

Полностью и навсегда эта болезнь исчезла на нашей планете к 1980 году. Число инфицированных оспой постепенно снижалось на протяжении двух столетий, и начался этот процесс после того, как Эдвард Дженнер ввел в практику вакцинацию, ставшую одним из десяти величайших достижений медицинской науки[22].

Врачи издавна искали способы лечения оспы. В Древнем мире китайские и индийские целители отмечали, что переболевшие один раз оспой больше этой болезнью не заболевают. (Сейчас известно, что в некоторых случаях иммунитет у переболевших сохраняется в течение многих лет, но не обязательно до конца жизни). Уже тогда врачам приходила в голову мысль о том, что, если вызвать у человека оспу в легкой форме, это сможет защитить его от «полномасштабного» заболевания в будущем. Для этой цели они растирали в пыль оспенную корку, взятую у выжившего больного, и через серебряную трубочку вдували эту пыль в ноздрю здорового человека, причем мужчинам в левую ноздрю, женщинам — в правую. После вдувания, даже если использовали старую, шестимесячную пыль, у человека, как правило, хотя и не всегда, развивалась легкая форма заболевания. Увидев результаты применения этой профилактической меры, английский торговец Джозеф Листер (в будущем отец антисептики) написал одному из членов Королевского общества, призывая его ввести ее и в Англии; однако ученый муж остался глух к его просьбе[23].

Тем временем арабы разработали иной метод. Они делали на руке здорового человека маленькие надрезы и втирали в них материал, полученный из оспенного пузырька. Эта процедура произвела такое впечатление на жившего в Константинополе знаменитого турецкого врача Эммануэля Тимони, что он написал книгу на английском языке, где представил все детали. В 1715 году Тимони безуспешно пытался распространить свою книгу в Англии, но она совершенно не заинтересовала английских врачей. Мы еще поговорим о докторе Тимони, однако сейчас вернемся к леди Монтегю и ее роли в искоренении оспы.

По крайней мере до 1717 года леди Мэри Уортли Монтегю могла считаться женщиной, трижды получившей благословение Небес. В ее жилах текла благороднейшая кровь — она была дочерью герцога Кингстонского. Она была так красива, что самый известный английский художник того времени, сэр Годфри Неллер (его кисти принадлежат портреты четырнадцати монархов, включая Карла II, Людовика XIV и Петра Великого), умолял ее попозировать ему, и художнику удалось передать ее красоту на полотне (рис.). Впервые увидев леди Мэри, поэт Александр Поп был настолько ошеломлен, что посвятил ей поэму, которая начиналась так:

Счастливый облик величия и правдивости,Сияние небесного ума,В ней соединяются вся мыслимая грацияИ все добродетели…

Помимо благородного происхождения и красивого лица, Небо наградило леди Монтегю и блестящим умом. Счастливым образом она сочетала в себе все эти качества вплоть до 1717 года. В тот страшный год Мэри, жившая в Константинополе вместе с мужем, послом Великобритании в Турции, заболела оспой. Она выжила, но ее лицо обезобразили многочисленные уродливые, неискоренимые рубцы, полностью скрыть которые не могла никакая косметика. Прежде леди Мэри обожала смотреться в зеркало, теперь же она бежала от него.

В том же 1717 году у леди Мэри родилась дочь. Наблюдавший леди английский врач, доктор Мейтланд, пригласил доктора Тимони ассистировать при родах. И это была большая удача для всех последующих поколений. Увидев уродливые оспины на лице леди Монтегю, Тимони убедил Мэри позволить ему сделать иммунизацию ее старшему сыну. А когда и чета Монтегю, и Мейтланд вернулись в Англию, Мейтланд провел иммунизацию и крохотной девочке, которой совсем недавно вместе с Тимони помог появиться на свет.

На латинском языке оспа называется variola, поэтому новую процедуру назвали «вариоляция». Леди Монтегю хотела, чтобы о ней узнали как можно больше людей, поэтому она попросила трех членов лондонского Королевского колледжа врачей осмотреть ее дочь после того, как доктор Мейтланд сделает ей прививку. Эти доктора в свою очередь настояли на том, чтобы в поддержку вариоляции высказался глава колледжа сэр Ханс Слоун. Тот, хотя и нехотя, согласился. Леди Монтегю, обладавшая настоящим даром устанавливать связи с представителями самых разных общественных кругов, пригласила нескольких газетных репортеров поприсутствовать на первой в Англии вариоляции, и благодаря им вариоляция получила широкую огласку.

Хотя одобрение лондонского Королевского колледжа врачей и красочные описания в газетах могли бы заставить общественность поверить в пользу вариоляции, леди Монтегю понимала, что требуется сделать еще один шаг. Она решила убедить членов королевской семьи провести вариоляцию их собственным детям. Леди Мэри обратилась к принцессе Уэльской Кэролайн и предложила, чтобы та сделала прививку двум своим дочерям. Принцесса ответила, что хотела бы получить дополнительные доказательства безопасности процедуры, и доктор Мейтланд поступил так, как было принято в то время: он сделал прививку шести заключенным, которых впоследствии выпустили из тюрьмы, и маленькому сироте. Во всех семи случаях процедура прошла успешно, и принцесса с облегчением дала согласие на вариоляцию своих дочек.

К 1735 году вариоляцию в Англии перенесли 850 человек. Столь низкое число объяснялось тем, что некоторые хирурги настаивали на необходимости некоего подготовительного периода, по сути дела абсолютно ненужного. В течение шести недель до вариоляции людей подвергали кровопусканию, сажали на низкокалорийную диету и усиленно промывали им кишечник. Неудивительно, что к концу шестой недели такого режима их подопечные слабели и плохо себя чувствовали. Прошло тридцать лет, прежде чем врачи отказались наконец от варварского ритуала. А тем временем члены Королевского колледжа единодушно решили, что должны всеми силами поддерживать новую методику вариоляции[24].

Несмотря на первые радужные отчеты, вариоляция отнюдь не всегда давала положительные результаты. Современные подсчеты показывают, что доля умерших после процедуры достигала 12 % — по сегодняшним меркам, это недопустимо высокий показатель. Впрочем, по сравнению с альтернативой — летальность на уровне 20–40 % во время тяжелых эпидемий — вариоляция явно оказывалась наименьшим из зол. Но, поскольку успех ее был довольно относительным, она так и не завоевала популярности в американских колониях, а несколько штатов даже объявили ее противозаконной.

Иными словами, существовала острая необходимость в разработке более безопасного способа предотвращения оспы. Человека, которому суждено было найти такой способ, звали Эдвард Дженнер, и родился он неподалеку от Бристоля, в городке Беркли, в графстве Глостершир, 17 мая 1749 года. Его отец, Стивен, был священником англиканской церкви. Он женился на Саре Хед, дочери преподобного Генри Хеда, викария в Беркли, а после смерти Хеда занял его должность[25].