Ты ненадолго уснешь... - Головань Марина Владиславовна "Voloma"

На одном из столов сидел ее отец, а напротив него расположилась Кэрол Хантер. Все так же всклокоченные волосы падали ей на лоб, потрепанный вид, круги под глазами и ко всему прочему левая рука в повязке. Чудом удалось не выпрыгнуть из-за угла, потому что ноги были, как ватные, а характерная молодому хирургу бешеная манера передвигаться на сей раз была отвергнута.

  -  Когда-нибудь этот момент настанет, - подслушивать особого желания не было, но обрывки разговора долетали до Хоуп и она прислонилась спиной к холодной стене, не решаясь обнаружить свое присутствие. - Каждый специалист переживает смерть пациента и боюсь, что ее «крещение» не за горами.

Кэрол говорила как бы между прочим, словно обсуждала список покупок, а не человеческие жизни.

   - Это отголоски ее травмы. Психоаналитик приносит лишь временное облегчение, но каждый раз эта мания возвращается. Исправить то, что, в принципе заурядным, простым людям не под силу, - Альберт пожал плечами и хотя его лица Хоуп видеть не могла, но его голос поразил ее до самой глубины души — будто отец принял некую неизбежность.

  -  Может не стоило давать ей добро на операцию?

   - Девочка к этому времени уже оказалась бы на столе патологоанатома, - разнесся тихий бесцветный мужской голос, но Хоуп не удивилась, что возражений от доктора Хантер не последовало. - Ты видела запись?

   - О, да! Признаюсь, любовалась. Представляю какая гордость распирала тебя.

   - Неужели такие усилия пойдут прахом?

   - Ты видел назначение и мониторинг за последние сутки. Думаю, что шансов нет. Надеюсь только на то, что малышка проживет еще день или два от силы, - Кэрол закусила ноготь и ее взгляд застыл. - Завтра операция у Сэма Хартлоу, и как я понимаю, вбить основные принципы беспристрастности ты ей так и не смог.

   - Ты ее куратор! Вся врачебная этика носит для нее, скорее, характер иллюзии. И не перекладывай нам меня свои обязанности, - отшутился Альберт и его сдержанный смех растаял в пустом коридоре, едва докатившись до ушей Хоуп.

   - Я жертва в данный момент, а твоя дочь доведет меня со своим покладистым характером и ухажерами. Кстати, об иллюзиях. У них серьезно с Купером?

   - Забудь даже это слово — «серьезно». У Хоуп чуть ли не рвотный рефлекс на нормальные человеческие отношения.

  - Ну, в рамки нормы Купера точно не воткнуть. Принесешь мне еще кофейку?

  - Конечно, - послышался скрежет стула, мягкие шаги и звон монеты в автомате, после чего на некоторое время в холле воцарилась тишина.

  -  Бенедикт нравился ей еще в школе. Вот и скажи, от кого она еще может потерять голову, как не от него? Но нет! Хоуп потеряла туфли! Купер мне привез их сегодня утром. У него был довольный, немного потерянный на вид, будто парень хотел меня о чем-то спросить, но так и не решился.

  -  Вопросы у него будут только множиться, учитывая на кого пал его выбор, - Кэрол иронично хмыкнула. - О! Принеси мне еще чипсов.

   - Ни за что! Ты видела, который час?! Какие чипсы?

  - Ой, ну, Берти, гулять так гулять. Я чудо вырвалась из лап Кратфорда, я без пяти минут на диете с больничной пациентовской едой, если бы не муж, давно бы перевели в психиатрическое. Ты пробовал рыбное рагу? Им пытать можно. Да, да! Я не шучу, так что заткнись и тащи сюда эту холестериновую погибель!

Еще одна монета со звоном прокатилась по внутренностям автомата и в скором времени Хоуп услышала, как нетерпеливо и шумно была вскрыта шелестящая упаковка.

  -  Да не смотри ты так на меня! Еще подавлюсь, - опять послышался недовольный голос Кэрол Хантер, но Хоуп догадалась, что это было произнесено с самой теплой улыбкой. - Не придет она. Твоя дочь свято верит в сон, а перед операцией отдых, чуть ли не главный залог успеха, чтобы трезвая, ясная голова и никакой дрожи в руках. От таких убеждений любые демоны бегут прочь, даже такие породистые, как у Хоуп. Пожалуй, стоит завершить наши посиделки.

Вот, оказывается, в чем была истинная причина стихийной встречи двух старых друзей. Альберт слишком хорошо знал, что сейчас чувствует его дочь и предвидел, что та захочет поделиться своими опасениями и страхами. Он был готов ждать ее появления сколько угодно, так как это было его долгом — поддержать и утешить. Близкие люди на то и нужны.

Тяжело вздохнув, Хоуп потерла переносицу и недовольно передернула плечами, когда в голове вспыли пророческие слова папы о том, что ей одной оставаться никак нельзя. Вот она — правда, как на ладони! То ли из-за упрямства, то или из-за нежелания прерывать трогательную беседу, Хоуп развернулась и шаткой походкой пошла обратно.

В ординаторской ей оставили одну койку. Все остальные были заняты, а Микки Дьюри героически дремал сидя на жестком стуле.

                                                                                 ***

   - Сэм! Доброе утро! Анализы просто огонь! В хорошем смысле, надеюсь с твоим настроением тоже самое, - неудержимый оптимизм в голосе Хоуп Ванмеер был призван скрыть легкую дрожь и единственное, что могло выдать, то что она нервничает были взмокшие ладони.

  - Доброе утро, Хоуп, - мальчик выглядел вялым. Сэм то и дело понукал себя выровнять спину, чтобы не выглядеть совсем раскисшим в присутствии отца.

Брайан особо никогда не утруждал себя поддержанием разговоров и при виде доктора впился глазами в сына.

   - Все будет хорошо, мальчик мой, - мужчина порывисто наклонился, чтобы обнять своего ребенка.

Сегодня мистера Хартлоу с ног до головы одели в стерильный костюм и допустили в палату, буквально на десять минут. Как вдруг, Сэм невероятно крепко вцепился ему шею и из глаз мальчика потекли слезы.

Хоуп не стала торопить своего маленького пациента и с огромным усилием воли отвергла самые ничтожные проявления сентиментальности со своей стороны. Сейчас, главное — настрой!

Подхватив Сэма на руки, Брайан бережно уложил его на каталку и поцеловал в лоб, после чего пронзительно и умоляюще глянул на Хоуп, которая уверенно ему кивнула.

В тарахтящем звуке каталке было нечто гипнотизирующее вкупе с мелькавшими лампами дневного света, которые прерывистой полосой мелькали на потолке. Сэм не сводил с них глаз до самой операционной, нарочно не поворачивая голову, чтобы никого не видеть. Только когда ухнули распашные двери операционного блока, он начал пристально рассматривать Хоуп.

   - Боишься? - по-простому спросила она, в точности так, как любил Сэм.

   - Да, - последовал честный ответ.

   - Я тоже... Немного.

Мальчик внезапно широко улыбнулся и прошелся взглядом по лицу Хоуп, задержавшись чуть дольше на макушке.

   - Я вижу.

    - Сэмми, я сейчас пойду руки помою и надену специальный костюм. Тобой займется Люси, она с медсестрой тебя подготовит, и минут через десять мы снова увидимся. Хорошо?

   - Окей, - еле слышно и обреченно отозвался мальчик, до этого он крепко ухватился за руку Хоуп и перед тем, как отпустить ее тихонько ее похлопал, словно утешая, после чего снова впился взглядом в потолок.

В операционной было много чего интересного, но самым забавным для Сэма оказалось то, что он будет сидеть со страшнючим шлемом-крепежом на голове, полностью обездвиженный специальными ремнями.

  -  Напоминает комнату из фильма ужасов, - на полном серьезе пробубнил мальчик, с сомнением рассматривая технику.

Рядом были Люси и Брайель, присутствие которых не давало ему окончательно поддаться панике. Оба согласно хмыкнули.

За прозрачным стеклом мелькнула знакомая низкорослая фигура. Удивительно серьезные взгляд на секунду замер перед распахнувшимися дверьми операционной и Хоуп замерла, чтобы тут же переступить порог. Сэм завороженно следил за ее действиями и почему-то снова стал поглядывать ей за правое плечо, будто за дверьми еще кто-то находился.

  -  Мы готовы? - спросила Хоуп и серьезно посмотрела на операционную медсестру, Люси и Тео. Все утвердительно кивнули. - Отлично! Сэмми, сейчас тебя закрепят в специальном устройстве, а после, мы сделаем из тебя почти робота, ну, не по-настоящему, просто прикрепим много проводов, чтобы слышать, как бьется твое сердце, а потом начнется самое классное — наркоз.