Между заботой и тревогой. Как повышенное беспокойство, ложные диагнозы и стремление соответствовать нормам развития превращают наших детей в пациентов - Регина Хаух

Таким образом, если не считать сильно недоношенных детей, между детьми из группы риска и детьми, рожденными полностью здоровыми, не было практически никакой разницы. Почти как при поливе из лейки: все дети, которых наблюдали в ходе исследования, и дети из группы риска, и дети, которые изначально были здоровыми, получали терапию. И чем старше они становились, тем больше видов терапии получали. Обе группы. В первые пять месяцев дети в основном проходили физиотерапию. В дошкольном возрасте дети с ограниченными возможностями в дополнение к классической медицинской терапии получали помощь в специальных центрах раннего вмешательства.

При поступлении в школу и в первые годы начальной школы, то есть в возрасте от шести до восьми лет, все дети – будь то сильно недоношенные дети, дети из группы риска или дети, рожденные полностью здоровыми – продолжали лечение: эрготерапию, посещение логопеда и психомоторную терапию.

Педиатры знают, что у детей, рожденных здоровыми, в течение первых нескольких лет жизни иногда возникают нарушения развития. По оценкам ученых, а также по моему собственному опыту, можно сказать, что у 12–15 % всех детей в какой-то момент развиваются расстройства, требующие лечения.

Однако тот факт, что более чем каждый четвертый ребенок из контрольной группы в баварском исследовании развития к восьмилетнему возрасту проходил терапию, невозможно объяснить с медицинской точки зрения, тем более что дети из контрольной группы не были среднестатистическими для своей возрастной группы. В контрольную группу вошли только дети, родившиеся без проблем со здоровьем и не лечившиеся в больнице первые 10 дней жизни.

Баварское исследование развития впервые отчетливо показало, что в нашей системе здравоохранения что-то не так. Оно продемонстрировало, что дети, рождавшиеся здоровыми почти три десятилетия назад, получали почти столько же терапии, что и дети, изначально рождавшиеся с нарушениями.

Дети, участвовавшие в баварском исследовании развития, получали свои первые направления на терапию в конце 1980-х – начале 1990-х годов, когда увлечение терапиями еще не достигло своего пика. До сих пор никто не выяснил, как обстояли дела с их лечением после восьмилетнего возраста. Никто не знает, скольким из них впоследствии назначали терапии.

Инициаторы исследования продолжают следить за детьми, но теперь их интересуют другие вопросы. Дети из исследования выросли. В ближайшие несколько лет можно будет наблюдать, как им удастся закрепиться в обществе, удастся ли им построить долгосрочные отношения, разовьются ли у них через несколько лет психические заболевания и многое другое. Возможно, также получится выяснить, какое влияние на их жизнь оказало раннее применение терапии.

Пять миллиардов – это не пустяк

Логопедия, эрготерапия и физиотерапия смехотворно дешевы по сравнению с трансплантацией сердца или, например, пожизненной медицинской помощью больному гемофилией. Такая терапия обходится в среднем от 300 до 400 евро. Большинству детей выписывают два рецепта, что составляет от 600 до 800 евро. С одной стороны, не так уж много, с другой стороны, 600 или 800 евро часто соответствуют двум или трем ежемесячным взносам застрахованного лица. А поскольку так много детей и подростков проходят лечение, расходы сообщества застрахованных лиц складываются.

В 2013 году медицинские страховые компании израсходовали на лекарства 5,23 миллиарда евро. На 54 % больше, чем в 2003 году. Однако так произошло не только из-за детей. По большей части увеличение расходов было связано с пожилыми людьми. Им после инсульта требовались логопед и эрготерапия или была нужна лечебная гимнастика для изношенных суставов. В отличие от детей, они по-прежнему считаются недолеченными.

Поскольку детей и подростков так часто подвергают терапии, повышение расходов здесь довольно умеренное. Развитие физиотерапии и эрготерапии в течение нескольких лет стагнировало на высоком уровне. Но расходы на логопедию для детей до 15 лет продолжают расти. Только с 2009 по 2013 год они увеличились на 34 % – с 245 до 328 миллионов евро, как сообщается в Федеральных отчетах GKV. И процесс продолжается. С 2013 по 2014 год, в течение одного года, число рецептов только в возрастной группе от пяти до девяти лет, то есть там, где всегда было больше всего рецептов, снова выросло почти на 7 %.

Курица или яйцо?

Существует еще один аспект, которым нельзя пренебрегать: 20 лет назад моим пациентам, которые нуждались в лечении, приходилось ждать появления свободного места до трех месяцев. В их распоряжении было всего несколько практикующих логопедов и эрготерапевтов. Ситуация радикально изменилась. Школы логопедов, эрготерапевтов и физиотерапевтов за последнее время обучали все больше и больше молодых людей, которые в последующие годы вышли на рынок. За два минувших десятилетия терапевтические практики повылазили, словно грибы после дождя, особенно в крупных городах. Федеральное статистическое управление, которое занимается учетом количества практикующих физических реабилитологов/терапевтов, подсчитало, что количество физиотерапевтов, работающих в амбулаторных условиях, за период с 2000 по 2011 год увеличилось с 23 000 до 63 000, то есть на 173 %.

Значительно возросло число логопедов и физических реабилитологов, работающих в амбулаторных условиях.

Федеральное статистическое управление объединило их в одну группу вместе с арт-терапевтами и музыкальными терапевтами, которые в количественном отношении едва ли имеют большое значение. В начале тысячелетия в этой группе было 24 000 физических реабилитологов/терапевтов, через 11 лет их стало 58 000 – увеличение на 141 %. Очевидно, что существует связь между усилением потребности в терапии и растущим числом профессиональных физических реабилитологов, физиотерапевтов и логопедов. Вопрос лишь в том, что было раньше – курица или яйцо? Обучают ли год за годом все больше молодых людей, потому что потребность в терапии так велика, или многочисленные физические реабилитологи/терапевты отчасти формируют свой собственный рынок, предлагая свои услуги в детских садах, школах, а также в медицинских кабинетах и лечат каждого пациента как можно дольше? На этот вопрос не так-то просто ответить. Одно можно сказать наверняка: к счастью, ожидание в очереди на лечение у моих пациентов занимает всего пару дней.

11. О терапии и контроле

Система здравоохранения изнутри

Просто назначить такую терапию по просьбе родителей невозможно. По крайней мере, в теории. Потому что система здравоохранения предусматривает для «поставщиков услуг», то есть врачей, строгие инструкции и критерии, в соответствии с которыми они могут назначать лечение. Чтобы убедиться, что врачи соблюдают эти рекомендации и критерии, независимые отделы контроля проверяют, следуют ли врачи правилам. Если в процессе контроля эксперты замечают, что врач слишком небрежно назначает лечение, они могут наложить штраф. Это в теории. На практике средства контроля в системе здравоохранения не работают. Случаев назначения терапии гораздо больше, чем больных детей, которые нуждаются в лечении. Чтобы понять это, нам предстоит отправиться в небольшую экспедицию в джунгли немецкой системы здравоохранения. Лучше всего придерживаться тропы, по которой идут пациенты. Компас, фонарик и небольшой калькулятор в