Почему тело дает сбой. Как ежедневные привычки могут незаметно нас убивать - Шилпа Равелла

пришла к поразительному выводу: характерным отличием пациентов с деменцией от тех, кто при жизни не испытывал когнитивных нарушений, было гораздо большее количество воспалительных клеток в мозге. Она предположила, что для проявления болезни к существующим бляшкам и клубкам должно добавиться активное воспаление, подобно уже известной связи между бляшками и воспалением при сердечно-сосудистых заболеваниях. Возможно, гибели нейронов, приводящей к потере памяти и другим когнитивным проблемам, в большей степени способствует именно воспаление, а не сами бляшки и клубки.

На протяжении веков ученые считали, что мозг невосприимчив к воспалительным капризам организма, будучи защищен непроницаемым гематоэнцефалическим барьером. Полагали, что брешь в плотном заборе из эндотелиальных клеток образуется только в самых тяжелых случаях, таких как сильнейшие травмы мозга. Еще несколько десятилетий назад непроницаемость мозга для иммунных клеток и воспалительных белков, находящихся в других частях тела, не подвергалась сомнению. Теперь же мы знаем, что макрофаги и цитокины могут пересекать гематоэнцефалический барьер или передавать воспалительные сигналы через эндотелиальные клетки, стимулируя рост амилоидных бляшек и нейрофибриллярных клубков, активируя микроглию и нарушая нормальную работу нейронов. При болезни Альцгеймера, когда клетки микроглии менее эффективно справляется с избавлением от амилоидных бляшек, в помощь им со всего организма созываются другие макрофаги, что только усиливает воспаление.

Наличие хронического воспаления в среднем возрасте, в сорок – пятьдесят лет, если не раньше, связано со снижением умственных способностей в последующие годы. Высокий уровень воспалительных маркеров в крови в среднем возрасте является надежным предсказателем уменьшения объема мозга, проблем с памятью и других когнитивных нарушений, в том числе полномасштабной деменции, такой как болезнь Альцгеймера. Это справедливо и для тех, кто подвержен хроническим воспалительных заболеваниям, включая болезни сердца, диабет, ожирение, гипертонию, артрит и воспалительные заболевания кишечника.

Профилактика или лечение хронических воспалительных заболеваний – важнейший шаг на пути к сохранению умственных способностей в пожилом возрасте.

Распространенные хронические инфекции, такие как герпес на губах или болезни десен, также могут повысить риск развития деменции в будущем. То же самое относится и к быстротечным, но при этом тяжелым инфекциям вроде пневмонии, требующей госпитализации. Пациенты, страдающие от сепсиса, при котором чрезмерно бурный иммунный ответ на инфекцию приводит к воспалению всего организма и нарушению работы множества органов, как правило, сталкиваются с быстрым снижением умственных способностей и бредом. В некоторых случаях воспаление может привести к необратимым повреждениям мозга, даже во время простуды или гриппа, ведь неслучайно «каша в голове» становится частым спутником этих болезней.

Инсульт или травматическое повреждение мозга также могут повысить риск развития деменции. Воспаление является как причиной, так и следствием многих инсультов. Те же воспалительные процессы, которые наносят вред кровеносным сосудам, питающим сердце, могут повредить и сосуды, питающие мозг. У людей, получивших травматические повреждения мозга, например, футболистов с одним или несколькими сотрясениями, может развиться воспаление с последующим накоплением в мозге тау-белков и амилоидов. Инсульты и травматические повреждения мозга могут воспалить этот орган и привести не только к когнитивным проблемам, но и аффективным расстройства, таким как депрессия. Современные ученые связывают скрытое воспаление как с нейродегенеративными, так и с психическими проблемами.

В 1980-х годах, спустя более века после того, как меланхолик Мечников попытался воспалить свой организм инфекционным заболеванием, ученые начали проводить параллели между болезнью и депрессией. Болезнь, которая воспаляет тело, также изменяет сознание. Заболевшие люди испытывают не только физическую, но и умственную усталость. Они могут стать хмурыми и тревожными, отстраниться от других людей. Больные меньше едят и медленно двигаются. У них ухудшается сон, а радости жизни перестают приносить удовольствие. Такое поведение, скорее всего, появилось в ходе эволюции, чтобы помочь организму сосредоточиться на борьбе с болезнью, не отвлекаясь на менее важные проблемы, такие как поиск и переваривание пищи, а также снизить вероятность заражения других людей. Действия больных, обусловленные врожденным иммунным ответом, до жути напоминают симптомы депрессии.

В первый раз Мечников пытался покончить жизнь самоубийством в молодости, будучи без ума влюбленным в свою жену, Людмилу Федоровну, больную туберкулезом. Она умерла всего через несколько лет после их свадьбы, и безутешный ученый попытался заглушить печаль большим пузырьком морфия. Он продолжал бороться с приступами депрессии, работая в лабораториях, пока его вторая жена, Ольга, не слегла с брюшным тифом, а из-за политических волнений рабочие условия в университете ухудшились. На этот раз Мечников попытался покончить с собой, введя в свой организм спиралевидную бактерию боррелии, возбудителя возвратного тифа. Он выжил, равно как и Ольга, и впереди его ждали светлые дни в Институте Пастера.

Традиционно считается, что депрессия развивается на фоне пониженного уровня серотонина в мозге, а эффективность антидепрессантов объясняется его повышением. Один из таких препаратов под названием «Прозак» появился на рынке в начале 1990-х годов и стал приносить сначала миллионы, а затем миллиарды долларов ежегодных доходов. Примерно в то же время психиатр из Сан-Хосе Р. С. Смит опубликовал в малоизвестном медицинском журнале скандальную работу под названием «Макрофагальная теория депрессии». Он предположил, что воспалительные цитокины, извергаемые макрофагами, могут попадать в мозг и способствовать развитию депрессии[25]. За ним последовали другие, оставшиеся практически незамеченными работы, которые связывали иммунную систему с депрессией. Между тем ученые, занимавшиеся фундаментальными исследованиями, обнаружили, что введение лабораторным мышам воспалительных стимулов, таких как инфекционные бактерии, липополисахариды или цитокины, приводит к тому, что животные ведут себя так же, как и при психологическом стрессе.

Идея о том, что макрофаги могут влиять на наше настроение, шла вразрез с существующими взглядами. Был брошен вызов не только биологическим догмам, но и глубоко укоренившейся дуалистической философии, восходящей к Декарту, которая решительно разделяла разум и тело. Все давно согласились с тем, что аффективные расстройства существуют отдельно от физических болезней. Гематоэнцефалический барьер представлял собой физическое воплощение этой веры в нашем организме, однако вскоре его непроницаемость оказалась под сомнением, как и идеи существующей теории.

Согласно последним исследованиям, воспаление способно оказывать влияние не только на физическое, но и на психическое здоровье, способствуя таким проблемам, как депрессия, суицидальные наклонности, тревожные состояния, посттравматическое стрессовое расстройство, шизофрения, биполярное расстройство и аутизм. Гены действительно играют определенную роль в психическом здоровье (в некоторых случаях, таких как шизофрения и биполярное расстройство, в большей степени, чем в других, таких как депрессия). Многие гены, связанные с депрессией, относятся к работе нервной и иммунной систем.

В начале XXI века ученые начали находить у пациентов с депрессией более высокий уровень маркеров воспаления, таких как CRP, либо следы низкоуровневого воспаления в крови у людей, которым впоследствии диагностировали это заболевание. Кроме