Гордиев узел сексологии (Полемические заметки об однополом влечении) - Михаил Меерович Бейлькин

деле изначально все люди бисексуальны: они способны испытывать влечение и к своему полу, и к другому (это открытие сделал больше ста лет назад Зигмунд Фрейд). Те или иные предпочтения (в том числе, разумеется, и более частые: той или иной внешности, того или иного темперамента и т. п.) формируются обществом, культурой, собственным жизненным опытом».

Отметим талант и искренность Алексея Зосимова. Обращаясь к начинающим геям, он не скрывает теневых сторон однополого влечения:

“Вероятнее всего, первыми геями, с которыми ты столкнёшься, будут постоянные посетители общественных туалетов, а если ты живёшь в более или менее крупном городе — завсегдатаи того места, где каждый вечер собирается голубая “тусовка”. Многие из них имеют привычку подчёркивать и демонстрировать свою гомосексуальность (так, как они её понимают). Они любят говорить о себе и друг о друге в женском роде, подражать (в искажённой и преувеличенной форме) женской речи, женским жестам; зачастую их интересует только секс в самом узком смысле этого слова, а в сексе — количественные показатели (число партнёров, размер половых органов и т. п.). Как реагировать на всё это? Напрашивающиеся реакции: отвращение (“Я не такой! Я не хочу быть таким!”) или отождествление (“Они — геи и я — гей; значит, это мой образ жизни и моё поведение”). И то, и другое вполне понятно, но правда — и сложнее, и проще: геи бывают разными. С одной стороны, не место красит человека: и в привокзальном сортире иной раз может оказаться вполне достойный человек, которому плохо, которому просто некуда больше пойти, потому что никого на свете у него нет. И демонстративная, внешняя гомосексуальность, так называемое “хабальство” у кого–то — свидетельство умственной ограниченности и душевной пустоты, а у кого–то — маска, под которой человек пытается защитить ранимую душу и отчаявшееся сердце. С другой стороны, геи туалетов и “плешек” — это ещё не все геи, а только весьма небольшая, но зато наиболее бросающаяся в глаза их часть, причём часть, может быть, наименее удачливая и счастливая, обречённая, в конечном счете, на глубокое одиночество, — стоит ли принимать эти правила игры?

Вполне возможно, что встретишь ты и вечно испуганных молодых (или не очень молодых) людей, пытающихся завести знакомство, тесно прижавшись в общественном транспорте, и больших и маленьких начальников, пытающихся решить свои личные и сексуальные проблемы с помощью служебного положения… И в этих, и в каких–то ещё подобных ситуациях необходимо помнить: с одной стороны, эти люди могут и не заслуживать презрения и осуждения, да и сам ты в какой–то момент можешь оказаться на их месте (хотя мы тебе искренне желаем, чтобы этого не случилось)”.

Ссылки Зосимова на Фрейда мало убедительны. Тот ничего не знал о критических сроках половой дифференциации головного мозга. Он полагал, что под влиянием детских переживаний и жизненного опыта изначальная бисексуальность переходит с возрастом в тот или иной тип половых предпочтений. Это близко к идее Кинси о континууме, включающем бессчётные вариации сексуальной активности.

Свою версию о равноценности трёх альтернативных форм половой ориентации, Зосимову логичнее было бы подкрепить аргументом о взаимонезависимости гетеро– и гомосексуального потенциалов. При этом, однако, становятся явными пробелы его концепции: непонятно, почему у “ядерных” гомо- или гетеросексуалов один из потенциалов преобладает над другим, почему они равны по силе у истинных бисексуалов и почему три столь разных сочетания надо считать равноценными? Тем самым, вопрос о природе гомосексуальности и о степени её нормальности повисает в воздухе.

Зато перечисленные Зосимовым психологические трудности, связанные с нетрадиционным сексом, наводят на грустные размышления. В его точном и честном описании жизни геев инверсия часто сочетается с дисгармонией их характера и невротическим развитием. Правдив портрет так называемых “хабалок” — невротиков и психопатов, которые демонстративно и карикатурно подчёркивают свою гомосексуальность, манерность и женственность, наделяют друг друга женскими кличками и говорят о себе в женском роде. Между тем, многим из них не откажешь в уме, таланте, наблюдательности, остроте и верности суждений. Реалистические зарисовки Зосимова лишний раз свидетельствуют о слабой аргументированности его концепции “альтернативного секса”. То ли геи часто становятся психопатами — “хабалками”, то ли психопаты со временем приобщаются к нетрадиционному сексу, но психосексуальной гармонии и тем и другим явно не хватает. Представителям гетеросексуального большинства живётся всё–таки легче: они могут спастись от одиночества, не прибегая к унизительным и опасным знакомствам в общественных туалетах.

Заметим, что Зосимов не задаётся вопросом, что же делать тем, кто не нашёл своего счастья на “плешке”? Что поможет им обрести душевное здоровье и способность любить, если не психотерапевтическая поддержка врача? Всё это ускользает от внимания автора.

В отличие от полярных позиций Крафта–Эбинга и Зосимова, точка зрения сексологов сводится к тому, что гомосексуальность, не будучи болезнью, обрекает часть геев и лесбиянок на невротическое развитие, порождённое интернализованной гомофобией. Эта серьёзная беда отравляет геям жизнь. Именно поэтому им так необходима профессиональная помощь доброжелательного сексолога.

Чтобы в полной мере оценить подобный подход к проблеме, надо хорошо знать особенности сексуальных неврозов.

Неврозы и акцентуации характера в сексологии

Газета “СПИД-инфо” опубликовала характерное письмо:

«Этот эпизод (очень печальный) своей жизни я ношу в себе уже более двух месяцев. А начиналось всё как нельзя хорошо. Я с приятелем отмечал праздник, выпили. Решили поехать на танцы в парк. Я чувствовал себя очень свободно, чем, наверное, и привлёк внимание милиции. Недолго наблюдая за мной, они засунули меня в “козёл” и увезли. Привезли в отделение, тут были и другие — девчонки, парни. Из разговоров я понял, что нужны деньги, чтобы отделаться к полуночи и без формальностей. Тут я заметил, что по другую сторону двери стоит сержант и наблюдает за мной. Жестами я показал ему, что хочу с ним поговорить. С доверительной улыбкой (он был года на 2-3 старше меня) он вывел меня из этого приёмника и с такой же улыбкой выслушал моё заявление о неплатёжеспособности. Его ответ меня сначала поразил. Смысл его заключался в том, что ему ничего не остаётся, как оценить моё “очко”».

Сергей (автор письма) поначалу отказался, было, от этого предложения, но дома его ждала больная мать, и он пошёл за сержантом.

“Мы очутились в каком–то классе, где стояли парты и висела доска. Он предложил подойти к парте и стать на колени. Меня всего трясло. Он снял брюки и плавки. Держа свой член одной рукой, сел на парту. Другой рукой взял меня за затылок и заявил, чтобы я “с энтузиазмом сделал минет”. Процедура продолжалась довольно–таки долго. Я был весь мокрый от жара. Сержант же был в полном восторге.

Закончив, я стал было уходить, но