Шизофрения: книга в помощь врачам, пациентам и членам их семей. - Эдвин Фуллер Торри

а также не способны интерпретировать поступающие раздражители, вас мучают бред и галлюцинации, вы не ощущаете границ своего «я», своего тела, вы не испытываете эмоций, а ваше тело не может нормально двигаться. Представьте, каково это – больше не доверять своему мозгу, когда он вам что-то говорит. Как объяснила мне одна женщина с шизофренией, проблема заключается в том, что ваша «линейка для самоизмерения» имеет дефекты, то есть вы должны использовать свой неисправный мозг, чтобы оценить неисправность своего мозга. Стоит ли удивляться, что люди с шизофренией впадают в депрессию? Стоит ли удивляться, что они часто чувствуют себя униженными собственным поведением? Если и существует болезнь хуже шизофрении, то она ещё не обнаружена.

Как родственники и друзья людей, страдающих шизофренией, могут понять, через что те проходят? Есть препараты, изменяющие сознание, но хотя их приём и приводит к изменению восприятия и даже к галлюцинациям, которые могут ненадолго напоминать шизофрению, не рекомендуется их употреблять. Лучший способ понять, что испытывает больной шизофренией, – это прогуляться в одиночестве по художественному музею и представить, что вы находитесь внутри некоторых картин.

Начните с работ Винсента Ван Гога, написанных в конце 1888 и 1889 годов, когда он находился в состоянии психоза. «Звёздная ночь» и «Оливковые деревья в горном пейзаже» особенно ярко иллюстрируют искажённое восприятие художником света, цвета и текстуры. Ван Гог был особенно проницателен в отношении своей болезни. Он так описал свою картину «Сад больницы Святого Павла», которую создал в 1889 году, когда находился на лечении:

Видите, это сочетание красной охры, зелёного и серого, чёрных штрихов по контурам создаёт ощущение му́ки, которую называют «нуар-руж» и от которой часто страдают некоторые из моих товарищей по несчастью.

Это и есть «нуар-руж», или чёрно-красная болезнь.

Многие художники, хотя и не были психотиками, включали в свои художественные произведения элементы, напоминающие восприятие людей, страдающих шизофренией. Например, Жоан Миро на таких картинах, как «Портрет IV, 1938», «Голова женщины, 1938» и «Голова каталонского крестьянина», изображает черты лица грубо искажёнными и расчленёнными. Перед зрителем «Обнажённой женщины» Пабло Пикассо стоит сложная задача объединить отдельные фрагменты в единое целое, и она мало отличается от той, с которой ежедневно сталкиваются некоторые люди, страдающие шизофренией. Картина Марселя Дюшана «Обнажённая, спускающаяся по лестнице» наводит на мысль о дёрганых движениях, неуклюжести и отсутствии координации, на которые часто жалуются больные шизофренией. Одна женщина с симптомами шизофрении после вирусного энцефалита специально приводила эту картину в пример врачу, чтобы проиллюстрировать свои ощущения.

Несколько полотен Анри Руссо также вызывают непривычные для нас эмоции. Представьте себя, например, в картине «Сон», где на вас смотрят глаза, а за каждым кустом таится безымянный ужас. Перейдите к литографиям или картинам Эдварда Мунка, таким как «Крик», показывающим депрессию, отчаяние и одиночество шизофрении. Фигура на картине закрывает уши, как это делают некоторые пациенты, пытаясь отгородиться от слуховых галлюцинаций. Наконец завершите осмотр художественного музея у картины Иеронима Босха «Сад земных наслаждений». Изучите пытки, придуманные художником для части триптиха «Ад», и подумайте о том, что переживания, связанные с шизофренией, могут быть хуже, чем всё, что Босх мог себе представить.

В общем, шизофрения – это болезнь, при которой мозг, являющийся основой нашей сущности, играет с больным жестокие, странные шутки. Кэти Бик на ранней стадии заболевания, которое в будущем перешло в тяжёлую форму, сумела тонко отразить это в своём дневнике: «Что-то внутри меня переживает это странное, чуждое состояние, как будто я нахожусь во власти какой-то незнакомой силы, и это жалкая фигурка пу́гала внутри меня зависима от власти других сил». Учитывая, каким нарушениям подвержены функции головного мозга при шизофрении, многие больные проявляют настоящий героизм в своих попытках сохранить душевное равновесие. И самым правильным для тех, кто находится рядом и заботится о них, будет проявлять терпение и понимание. Пожалуй, никто об этом не сказал лучше героини романа Бальзака «Луи Ламбер», которая, будучи молодой женщиной, вышла замуж за человека, у которого развилась шизофрения. Она посвятила свою жизнь уходу за ним:

Конечно, Луи кажется безумным, – сказала она, – но он не безумный, если это слово применимо только к тем, чей мозг по неизвестным причинам заболевает и поэтому они перестают понимать, что делают. Ум моего мужа находится в совершенном равновесии. Если он не узнает вас, не думайте, что он вас не видел. Он способен отрешиться от своего тела и видеть окружающих в другой форме, не знаю, какой именно. Когда он говорит, то высказывает удивительные мысли. Только, в сущности, часто он завершает словами мысль, начатую в тишине его ума, или же начинает предложение вслух и заканчивает его мысленно. Другим людям он должен казаться безумцем; для меня же, которая живёт в его мыслях, все его идеи ясны. Я следую по пути, которую прокладывает его разум; и хотя не могу понять многих поворотов и ответвлений, я всё же надеюсь дойти до конца вместе с ним. Разве не бывает так у многих, что, думая о каких-то пустяках, мы погружаемся в серьёзные размышления благодаря постепенному разворачиванию идей и воспоминаний? Нередко, рассказав о какой-нибудь легкомысленной вещи, случайно послужившей отправной точкой для беглого раздумывания, мыслитель забывает или не упоминает абстрактные звенья, которые привели его к выводам, и подхватывает в речи лишь последние звенья в цепи размышлений. Обычные умы, которым неведома эта быстрота умственного ви́дения и которые не знают о внутреннем труде души, смеются над мечтателями и называют их безумцами, если они склонны к забыванию связующих мыслей. Луи всегда таков: он проносится сквозь пространства мыслей с проворством ласточки, но я умею следовать за ним по всем поворотам и извилинам. Это и есть история его так называемого безумия.

Такие преданность и понимание – достойный идеал, к которому стоит стремиться. Он в той или иной степени существует во многих семьях и среди некоторых специалистов, которым приходится ухаживать за больными в психиатрических отделениях или амбулаторных клиниках. Как показала жена Луи Ламбера, сострадание следует за пониманием. Поэтому мы обязаны понимать как можно больше, тогда бремя болезни станет легче для всех.

Рекомендуем прочитать

*Amador, X.F., and A.S. David, eds. Insight and Psychosis, 2nd ed. New York: Oxford University Press, 2004.

*Amador, X.F., and A.-L. Johanson. I Am Not Sick, I Don’t Need Help. Peconic, N.Y.: Vida Press, 2000.

Chapman, J. “The Early Symptoms of Schizophrenia.” British Journal of Psychiatry 112 (1966): 225–51.

Cutting, J., and F. Dunne. “Subjective Experience of Schizophrenia.”