«Бесы» вчера и сегодня - Людмила Ивановна Гордеева

французского социалиста Шарля Виктора Жаклара и других русских и европейских революционеров.

Бакунин Михаил Александрович

(1814–1876) — мыслитель и революционер, один из теоретиков анархизма, народничества

С тревогой следил в это время Достоевский за усилением влияния теоретика анархизма М. А. Бакунина и его идей на русских революционеров-эмигрантов{8}. Писатель чувствовал бесперспективность бакунинских призывов к бунту. Хорошо зная русский народ, он видел слабость и невозможность претворения анархистских идей в жизнь. Как факт, свидетельствующий не то о наивности, не то о самоуверенности, воспринял он надежды Петра Нечаева, которые разделял и Михаил Бакунин, на непременное восстание в России весной 1870 года с тем, чтобы осенью всё кончилось победой (из их «Программы революционных действий»).

Нечаевщина стала в представлении Ф. М. Достоевского своеобразным итогом, венцом анархистской бакунинской деятельности, направленной на разрушение и ничего не дающей взамен. В набросках к роману Достоевский недоуменно пишет:

«Только странно всё это: он ведь серьёзно думал, что в мае начнётся, а в октябре кончится.

Как это назвать? Отвлечённым умом? Умом без почвы и без связей — без нации и без необходимого дела?»{9}

Нечаевское дело после покушения Каракозова стало вторым заметным событием в истории борьбы с царизмом в 60-х годах XIX столетия. Учитывая, что никаких других серьёзных революционных организаций в то время не существовало, нечаевщина стала наиболее характерным и показательным явлением протестного движения в России, мимо которого, не могли пройти современники. Суд над Нечаевым стал для Достоевского важнейшим источником материалов, на основании и при использовании которых и был написан его замечательный и спорный роман «Бесы». А сам подсудимый стал прототипом главного героя романа Петра Верховенского.

Напомню, что теоретик и организатор тайного общества «Народная расправа», движения, ставшего, по сути, исторической пародией на революцию, Сергей Геннадиевич Нечаев был также автором (или одним из авторов) радикального устава для членов общества — «Катехизиса революционера», в котором им позволялось для достижения целей использовать провокации, методы мистификации и прочие незаконные действия.

Сергей Нечаев родился 20 октября 1847 года в Иваново-Вознесенске. Возможно, именно история жизни семьи будущего революционера так сильно повлияла на его характер, что зародила большие амбиции, стремление чего-то достичь, доказать, отомстить. Его отец Геннадий Павлович Нечаев был незаконнорожденным сыном помещика и крепостной, по рождению считался крепостным. Фамилию получил по своему «нечаянному» происхождению, отчество — по имени крёстного. В десятилетнем возрасте был вместе с матерью продан отцом другому помещику. После отмены крепостного права эта семья, то есть бабушка Сергея и его отец, получили вольную и перешли в мещанское сословие.

Родители со стороны матери Нечаева Прасковьи Петровны Литвиновой тоже происходили из семьи крепостных, которые сумели выкупиться и тоже стать мещанами. В восемь лет Сергей осиротел, потерял мать. С девяти ему уже приходилось подрабатывать, сначала «на побегушках», потом — помогать отцу, — прислуживать за парадными обедами, которые устраивали ивановские фабриканты. С детства он видел разительные контрасты нищеты жизни фабричных рабочих и роскоши их хозяев. Возможно, напоминали о себе гены деда-помещика, о котором он наверняка знал, и всё это подогревало его претензии на лучшую жизнь, влияло на формирование характера, на стремление во что бы то ни стало добиться определённых благ, и не столько для народа, сколько для себя лично.

Надо отметить, что, несмотря на трудную жизнь, дед по матери и отец стремились дать Сергею хорошее образование, платили педагогам, которые обучали его не только истории, математике и риторике, но и латыни, другим иностранным языкам.

В 1865 году Нечаев переехал в Москву, а в 1866 году — в С.-Петербург, где смог сдать экзамены на звание уездного учителя и получил право преподавать в церковно-приходской школе в Андреевском приходском училище, где и проживал.

С осени 1868 года С. Нечаев начал слушать лекции в С.-Петербургском университете в качестве вольнослушателя. Это означало, что в университет он поступить не смог, зачислен туда не был, но получил право присутствовать на лекциях. Здесь он имел возможность изучать антиправительственную литературу о декабристах, труды петрашевцев и анархиста Бакунина.

Тогда же он начал принимать участие в студенческих волнениях. В это время в Москве и в Петербурге, независимо от Нечаева, действовали несколько кружков революционно настроенной студенческой молодёжи. Правда, чаще всего их требования не шли дальше желания иметь свою студенческую кассу для оказания помощи нуждающимся студентам и права собирать сходки для обсуждения действий этой кассы. Что касается участия в антиправительственных движениях, то многие студенты жили в провинции и видели, что народ в настоящее время не думает ни о какой революции, верит в справедливость и законность царской власти.

Появившийся среди студентов университета Нечаев, после нескольких горячих выступлений и призывов, имевших влияние на часть молодёжи, начал претендовать на руководящую роль среди недовольных учащихся. Именно тогда уже, зимой 1868–69 годов, им, совместно с Петром Ткачёвым, сторонником заговорщических методов борьбы, была составлена радикальная «Программа революционных действий». В ней ставилась цель создания революционной организации для проведения подрывной деятельности, где конечной целью рассматривалась социальная революция, причем на весну 1870 года намечалось непременно организовать восстание, которое закончилось бы в октябре.

Однако большинство студентов относилось к этой «революционной программе» открыто враждебно. Среди противников Нечаева в 1869 году были Лазарь Гольденберг, студент технологического института, в будущем известный эмигрант-революционер, и Марк Натансон — студент Петербургской медико-хирургической академии, один из основателей общества «чайковцев», игравший руководящую роль в создании в 1876 году известной народнической организации «Земля и воля». Недругами Нечаева оказались также Герман Лопатин, первый переводчик «Капитала» Карла Маркса и его союзник в борьбе с Михаилом Бакуниным. А ещё — «страшный враг» Нечаева Михаил Негрескул, пользовавшийся значительной популярностью среди студентов. Он происходил из дворянской семьи, одним из первых уже в то время обратил свой взгляд на труды Карла Маркса, вместе с друзьями занимался переводом его работы «Zur Kritik», которая не была закончена в связи с провокацией Нечаева.

Марк Натансон пытался убедить на сходках Нечаева в том, что русский народ не жаждет никакой революции и, чтобы доказать ему это, предлагал провести во время каникул в деревнях анкетирование на эту тему. Анализ анкет показал, что народ действительно не готов к революции. Но для Нечаева это не было аргументом. Для него тогда стало ясно лишь одно: Натансон и его команда