Жизнь и смерть. Самые важные вопросы детской литературы - Ольга Борисовна Бухина

О таком отношении к смерти рассказывают два испанца – писатель Алекс Ногес и художник Гуриди – в книге «Парко» (2018). Умершему Парко не раз желали: «Покойся с миром», – а он все никак не найдет мира в могиле. Все его приятели стучат тарелками с вкусной едой, играют на гитарах и поют на кладбище в День мертвых. Парко выходит из могилы, потому что мечтает всех утихомирить, ему и вправду хочется покоя. Но в этот день покоя не дождешься. Парко отправляется с кладбища обратно в деревню. Жизнь продолжается, и те, кто остались, продолжают жить – его собака, приятели, дети, жена. Они рады-радешеньки видеть Парко, но все же ему придется вернуться обратно. Рисунки в книге – веселый скелет с разными глазами, синие кактусы, смешные, схематично обрисованные люди – передают именно такое отношение к смерти: легкое, снисходительное, как к доброму знакомому, как к одной из главных составляющих жизни. Жизни без смерти нет и не бывает. Смерти без жизни тоже.

Книга тайваньского художника и писателя Джимми Лиао «Звездная, звездная ночь» (2009), наоборот, пропитана привычной грустью. В этом повествовании эмоции выражены скорее через насыщенные цветом образы, чем через слова. Но хотя слов и немного, они очень важны.

До шести лет я жила с бабушкой и дедушкой далеко-далеко в горах. Ночью звезды там необыкновенно большие и яркие.

Тогда я очень скучала по родителям – они жили в городе. Теперь я скучаю по дедушке. Он остался высоко-высоко в горах. И по бабушке – она высоко-высоко на небе[318].

Вскоре дедушка тоже заболевает и умирает.

Я не пошла на его похороны. Не хотела, чтобы другие видели, как я плачу. И дедушка бы расстроился, что я лью слезы.

Я хотела попрощаться с ним по-своему[319].

Чтобы по-настоящему попрощаться с дедушкой, надо сбежать из дома с новым другом, таким же одиночкой, как и ты. Отправиться высоко в горы, в большой лес, вспомнить прогулки с дедушкой – он всегда брал внучку за руку. Дойти до красивого пруда, лечь на дно лодки и долго-долго смотреть в небо. Это прощание и с дедушкой, и с новым другом, которому суждено тоже скоро исчезнуть из жизни героини. Самое важное в этом повествовании – внутренний мир, внутренние переживания, о них очень трудно рассказать – оттого-то они и переданы в основном через рисунки.

В книге японского писателя Кадзуми Ямото «Друзья» (1992) подход, на первый взгляд, куда более прагматический. Трое двенадцатилетних мальчишек задаются очень важным вопросом – как выглядит умерший. Страстное желание увидеть мертвое тело соседствует с жутким страхом перед мертвецами и всем, что связано со смертью. Мальчики решают устроить слежку за стариком, который вот-вот умрет, но для героя-повествователя Киямы «знакомство» со смертью началось еще давно, со старой собаки.

На следующее утро, когда я проснулся, собака уже умерла и лежала в закрытой картонной коробке. Папа сказал, чтобы я туда не заглядывал. Интересно, почему я сразу его послушался? Почему не попросил посмотреть? Так ее и похоронили, нашу собаку, прямо в этой коробке. И каждый раз, когда я вспоминаю ее предсмертный взгляд, меня охватывает чувство неуверенности, потерянности, как будто я что-то проглядел, не заметил, упустил[320].

Кияме снятся кошмары с жуткими оборотнями, ему кажется, что он сейчас перестанет дышать и умрет. Чтобы как-то справиться со страхом, он начинает считать вдохи и выдохи. Мальчику необходимо все понять, найти рациональное объяснение тому, как устроена жизнь и как устроена смерть.

Когда-то давно, когда я был совсем маленьким, один дяденька объяснил мне, что умереть – это значит перестать дышать. И я очень долго именно так и думал. Но на самом-то деле это не так. Ведь жить – не значит только лишь дышать. Я уверен, что дяденька ошибся[321].

Причин у смерти может быть множество, дети подробно их обсуждают. Основной принцип книги – назвать, обсудить, проговорить и таким образом сделать страшное не таким уж страшным.

– Умереть гораздо проще, чем кажется. Ты так не считаешь? – Кавабэ посмотрел на меня. – Можно попасть в аварию, или на тебя что-нибудь сверху упадет, когда ты будешь идти мимо стройки, или в бассейне вот так вот утонешь, и все.

– Или споткнешься, упадешь и голову разобьешь, – сказал я. – Или в разборку мафиозную попадешь случайно, и тебя застрелят.

– Или рыбой фугу отравишься, – добавил Ямашта. […]

– Вот это как раз очень странно. Если все равно все умирают, так почему же тогда все боятся смерти? Этого я не понимаю. И, наверное, не пойму, пока сам не умру.

– Я боюсь, – тихо сказал Ямашта, – боюсь, когда думаю о том, что умру, так и не научившись делать сашими из палтуса. Я бы все-таки хотел сначала научиться. Но, скажем, после того как я научусь – неужели мне будет все равно, когда умереть?[322]

Конечно, старик в конце концов умирает – но до этого он успевает вдоволь насладиться вниманием и ежедневной заботой трех мальчишек, ставших для него настоящими внуками – своих у него никогда не было. Он рассказывает им о себе, о войне, о страшных событиях, перевернувших его жизнь, о том, как он убил молодую беременную женщину. Это страшный рассказ, но один из мальчиков снова настаивает: «Очень хорошо, что вы нам рассказали. Так лучше, чем не рассказать»[323].

Подробное описание кремации, особенно в ее японском варианте, с перекладыванием костей в урну палочками, тоже не часто попадает в детскую литературу – а в этой книге оно еще и повторяется дважды. Мы видим непривычно жесткое и в то же время очень нежное отношение к смерти.

Однако бывают такие исторические моменты, когда и язык отказывается выражать то, что происходит. И тогда снова говорят образы и цвет. Сброшенная на Хиросиму 6 августа 1945 года бомба унесла множество жизней. Но любая смерть – это смерть индивидуальная, даже если вокруг умирает множество других людей.

Созданная двумя художниками, женой и мужем Тоси и Ири Маруки, книга «Хиросима» (1980) рассказывает об одной из самых массовых смертей в мире через историю маленькой семьи и судьбу семилетней девочки по имени Мии-тян. Из-под развалин, из ужаса огня и пожарищ мама вытащила отца, унесла его к реке. Они с дочкой остались в живых, но сколько кругом погибших – людей, животных