Страстоцвет, или Петербургские подоконники - Ольга Кушлина

и Брюсов уподобляет себя певцу Орфею (не в последний раз), хотя и не называет его имени-ключа. Ключом к прочтению должны послужить асфодели. Правда, Брюсов «спускался в Аид» не по собственной воле и не в поисках Эвридики, вовремя повернул обратно «на яркую землю», но стихотворение написал хорошее — простое и искреннее. Одна из брюсовских «Эвридик» со сломанной судьбой, писательница Нина Петровская, спустя годы вспомнит в одном из своих рассказов об асфодели и вернет ее обратно — «Орфею».

Рис. 78. Асфодель

Символическое значение цветка не менялось и не забывалось в течение тысячелетий. Одно из первых упоминаний асфодели как похоронного цветка — в гомеровской «Одиссее». И далее — везде… Белые лепестки священного растения (цветка Сатурна, по классификации Агриппы) были осквернены в европейской культурной традиции лишь один раз, Франсуа Рабле (Гаргантюа, рассуждая о том, чем лучше всего подтираться, и перечисляя всякие затейливые приспособления, поминает цветок асфодели). Но обычно поэтам, срывающим этот цветок, было не до шуток.

Все летают черные птицы

И днем, и поутру,

А по ночам мне снится,

Что я скоро умру.

Даже прислали недавно —

Сны под пятницу — верные сны, —

Гонца из блаженной страны —

Темноглазого легкого фавна.

Он подошел к постели

И улыбнулся: «Ну что ж,

У нас зацвели асфодели,

А ты все еще здесь живешь?

Когда ж соберешься в гости

Надолго к нам?..»

И флейту свою из кости

К моим приложил губам.

Губы мои побледнели

С этого самого дня.

Только бы там асфодели

Не отцвели без меня!

Так писала — действительно незадолго до смерти — антропософка Елизавета Дмитриева (по мужу Васильева), бывшая Черубина де Габриак. Впрочем, и в зените своей славы, прикрытая кружевной вуалью псевдонима, окруженная флером легенды и страстным любопыт-ством поклонников, она составляла букет из цветов неярких и несчастливых. Символику цветов Черубина, повсему видно, знала хорошо.

ЦВЕТЫ

Цветы живут в людских сердцах;

Читаю тайно в их страницах

О ненамеченных границах,

О нерасцветших лепестках.

Я знаю души, как лаванда,

Я знаю девушек-мимоз,

Я знаю, как из чайных роз

В душе сплетается гирлянда.

В ветвях лаврового куста

Я вижу прорезь черных крылий,

Я знаю чащи чистых лилий

И их греховные уста.

Люблю в наивных медуницах

Немую скорбь умерших фей,

И лик бесстыдных орхидей

Я ненавижу в светских лицах.

Акаций белые слова

Даны ушедшим и забытым,

А у меня, по старым плитам,

В душе растет разрыв-трава.

В «Истории Черубины» Максимилиан Волошин рассказывает о поводе к написанию этого стихотворения: заочно влюбленный в поэтессу редактор журнала «Аполлон» С. Маковский прислал ей огромный букет белых роз и орхидей. Волошин с Лилей-Черубиной «решили это пресечь, так как такие траты серьезно угрожали гонорарам сотрудников „Аполлона“».

В стихотворении Черубины де Габриак свободно переплетаются и средневековая европейская символика (Е. Дмитриева была специалистом по старофранцузской литературе), и древние мифы, и народные поверья. Например, акация означает возрождение или жизнь после смерти; именно такова ее масонская символика, восходящая к изображению этого дерева на древнеегипетских саркофагах. К слову сказать, считается также, что библейский ковчег был изготовлен из древесины именно этого дерева. А вот разрыв-трава — это уже русский фольклор: под таким именем в некоторых местностях выступает «черный папорт», то есть папоротник, которому приписывалось свойство открывать клады. В одном из травников о нем говорится: «Есть трава черная папорт, растет в лесах, около болот, в мокрых местах в лугах, ростом в аршин и выше стебель, а цвет на ней что серебро — ночью видно его хотя в какую писаную ночь». Писаная ночь… уж не та ли это писанная Мандельштамом ночь из известного стихотворения о каменноугольном большевике?

Зеленой ночью папоротник черный…

Рис. 79. Щитовник мужской

Но невидимый, хотя и горящий, как огонь, цветок папоротника — это, конечно, сама Черубина де Габриак — самая известная мистификация в русской поэзии ХХ века. Она сравнива-ла себя с иллюзорным цветком с полным основанием, да и не только она сама. Ин. Анненский писал о загадочной поэтессе в своей предсмертной статье: «Пусть она даже мираж… Я боюсь этой инфанты, этого папоротника, этой черной склоненной фигуры с веером около исповедальни». Сама же поэтесса писала:

Лишь раз один, как папоротник, я

Цвету огнем весенней, пьяной ночью…

Приди за мной к лесному средоточью,

В заклятый круг приди, сорви меня!

Люби меня! Я всем тебе близка.

О, уступи моей любовной порче,

Я, как миндаль, смертельна и горька,

Нежней, чем смерть, обманчивей и горче.

«Тайна папоротника», тайна поэтессы Черубины, была грубо раскрыта, и волшебный цветок исчез под недобрым, безлюбовным взглядом. «Я-художник умер-ла», — сказала Елизавета Дмитриева и много лет не пи-сала стихов; стихов Черубины — вообще больше не писала. Недаром в обрядовом фольклоре в ночь на Ивана Купалу цветок папоротника ищут вдвоем: он может открыться только взору влюбленных.

Макс Гесдерфер. Комнатное садоводство.

Папоротники принадлежат к числу изящнейших представителей растительного цар-ства, отличающихся особенным разнообразием в строении вай. Уже в нашем туземном лиственном лесу мы можем убедиться в этом разнообразии, любуясь прекрасными папоротниками, растущими обыкновенно в тени деревьев, на влажных местах.

Весьма многие из тропических папоротников имеют чрезвычайно мелко разрезанную листву. Иногда можно встретить в ваях пеструю окраску и красивую роспись, а у некоторых видов черешки и нижние стороны вай богато покрыты золотой или серебряной пылью. Такое роскошное разнообразие листвы папоротников вполне вознаграждает нас за отсутствие у них цветов, свойственное всем криптогамным, или тайнобрачным, растениям.

Размножаются папоротники различными способами. Главный способ размножения — посев спор. Споры развиваются на нижней стороне вай, которые часто отличаются своей формою от неплодоносных. У некоторых видов споры сохраняют всхожесть недолго, но у большинст-ва — несколько лет и даже часто десятки лет. Бывали примеры размножения редких пород папоротников спорами, взятыми с плодоносных вай экземпляров, долгое время хранившихся в засушенном виде в гербариях. Посев спор чрезвычайно интересен, но в комнатах не всегда удается и требует большого терпения.

Для посева лучше всего употреблять гладко вырезанный