Магия текста - Марина Валентиновна Голубева

доступно, это проявление настоящего писательского мастерства. Однако создать в тексте ощущение быстро развивающихся событий с помощью рваного ритма намного проще.

Вот пример, когда неспешное развитие событий сменяется динамичной сценой. «Унылое кружение по камере неожиданно завершилось у тюремной двери, которая, к нашему удивлению, оказалась незапертой. Это шанс! Мы вскочили и рванули наружу. А потом дальше по коридору понеслись, спотыкаясь, запинаясь и поддерживая друг друга. Туда, где виднеется полоска света. Еще один поворот, рывок. Неожиданно возникший охранник буквально сметен мощным ударом кулака. Стоп, еще один! Удар! Кто-то вскрикнул сзади, заставив меня дернуться, притормозить. Но это потом. Главное, выбраться отсюда на улицу. Еще один рывок, поворот — и мы на свободе. Еще один шаг. И один вдох».

Такой рваный ритм хорошо поддерживается парцелляцией, которая создает своеобразный «эффект стробоскопа» — кратких, но ярких чередующихся вспышек эмоций. Кстати, обратите внимание на то, сколько глаголов в этом примере. Глагол — самая динамичная часть речи, он лучше всего подходит для передачи действия, особенно быстрого, суматошного, хаотичного. А вот прилагательные, наречия, причастия, наоборот, замедляют ритм.

Динамичный ритм нагнетает напряжение, поэтому большой текст, написанный исключительно в таком стиле, тоже тяжел для восприятия; эти стили (монотонный и динамичный) лучше чередовать, создавая особый ритм уже целого произведения.

Есть еще одна хитрость. Текст состоит из слов, слова — из слогов. Наверное, вы знаете, что в стихах важно чередование ударных и безударных слогов, причем даже больше, чем рифма. Так вот, в художественном произведении это тоже важно. И такое чередование создает особую мелодию текста и хорошо передает настроение. Вообще оно должно возникать само, отражая настроение автора.

Вот как медленный монотонный ритм передает атмосферу «томного летнего полдня на веранде пропахшего медом и вереском загородного поместья Кольцовых». Обратите внимание на ударные слоги в части предложения в кавычках. Если не принимать в расчет предлог и союз (при чтении они как бы проглатываются), то мы получим вот такой ритм ударных слогов: 1, 1, 1, 2, 2, 1, 1, 1, 2, 2. Этакий ритм медленного вальса получился.

Чтобы почувствовать ритм своего текста, нужно прочитать его вслух. Возможно, не всю книгу, а отрывками. Есть люди, у которых хорошо развито чувство текста и чувство ритма, и они создают нужный интуитивно. А всем остальным стоит учиться. Это непросто, но возможно.

Иногда у литературного редактора, работающего с чужим текстом, возникает непреодолимое желание вставить или убрать слово или поменять местами слова в предложении. Казалось бы, никакой ошибки здесь нет, со стилем тоже все нормально, так почему же так хочется переставить слова? Что, кстати, и для автора будет совершенно непонятно, и он посчитает это блажью редактора и стремлением хоть что-то исправить. На самом деле, возможно, у редактора хорошее чувство ритма и он привык не только понимать, но и чувствовать текст. И вот в этом отрывке литредактор ощутил «неправильный» ритм, либо резкую его смену, либо несоответствие ритма настроению текста.

ЗВУКОПИСЬ

Любой текст не только имеет ритм, но еще и звучит. Звучит, правда, в голове читателя, но все же звуки в восприятии произведения играют важную роль. Мы всегда, пусть даже неосознанно, обращаем внимание на звучание написанных строк. Хороший текст иногда даже «смакуем», проговаривая про себя. А вот неблагозвучный, с длинными и корявыми предложениями, перегруженный деепричастными оборотами, вызывает раздражение и неприязнь. Такой текст сложно оценить с точки зрения его содержания, так как не каждый наберется терпения дочитать его до конца.

Значение звуков текста признается и лингвистами, существует даже специальная область знаний — фоника. Это «наука об искусстве звуковой организации текста», как определила ее автор учебника по стилистике русского языка И. Голуб[16].

Слова — это набор звуков, именно так мы воспринимаем незнакомую иностранную речь. В родной же в первую очередь замечаем значения слов. Но звуки тоже несут важную информацию. Они не только могут быть приятные и неприятные, но и способны создавать особое настроение.

Звукопись — это стилистический прием, выражающийся в подборе слов, звучание которых подчеркивает настроение текста и помогает передавать замысел автора.

Конечно, этот прием интересен в первую очередь поэтам, для которых иногда звучание слов важнее, чем их значение, и именно музыка текста передает его смысл и настроение. И здесь огромную роль играют общие для всех людей ассоциации.

Разные звуки в стихах используются для передачи различного содержания: например, звук «л» — как твердый, так и мягкий — ассоциируется с водой. Он создает ощущение переливов и журчания. У М. Лермонтова в стихотворении «Русалка»:

Русалка плыла по реке голубой,

Озаряема полной луной;

И старалась она доплеснуть до луны

Серебристую пену волны.

А вот звук «р» используют в описании грозы. Это уже отрывок из известного стихотворения Ф. Тютчева:

Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний первый гром,

Как бы резвяся и играя,

Грохочет в небе голубом.

Гремят раскаты молодые…

Аллитерация. Одним из видов звукописи является аллитерация — повторение одинаковых звуков или слогов. Этот прием был очень популярен в поэзии скальдов, живших в эпоху викингов. Кстати, интересно, что рифмовались в их стихах-висах не последние слоги строк, а первые. Конечно, в переводе это передать сложно. Но вот как примерно звучит аллитерация в висе Эгиля Скаллагримссона:

В рог врезаю руны,

Кровью здесь присловье

Крашу и под крышей

Красных брагодательниц

Пьяной пены волны

Пью из зуба зубра.

Возможно, смысл стихотворения будет более понятен, если узнать, что Эгиль произнес его, принимая кубок с ядом, о чем легендарный скальд знал. Поэтому вырезал на роге магические руны, нейтрализующие отраву.

Со стихами все ясно, но звукопись работает и в прозе. Причем звучание прозаического текста, не приправленного рифмой, иной раз важнее благозвучия лирики. Чаще всего звукопись рождается стихийно, интуитивно. Когда писатель находится в соответствующем настроении, то и слова с нужными звуками появляются сами. С подобными примерами в литературоведении негусто, поэтому приведу свой. Но в нем слова подобраны уже вполне осознанно. «Еле слышно шелестит сухой камыш. Тишина оглушает, и каждый шорох и хруст мертвой, скошенной травы вызывают мурашки страха, пробегающие по спине». Здесь использованы особенности шипящих звуков, которые порождают ассоциации с неприятными, тревожащими объектами. Это и змеи, и пауки, и крадущиеся шаги злоумышленника или зверя.

Звукопись в прозе выполняет ту же функцию, что и в стихах, то есть создает определенное настроение. Но есть