Страшное: Поэтика триллера - Дмитрий Львович Быков

Приведем свой вариант перевода этого рубайи:

Когда не пьем, мы каемся, что пьем.

Я каялся, что пил с тобой вдвоем,

Пришла весна — и принесла с собою

Раскаянье в раскаянье моем.

Разумеется, медсестре был предъявлен бюст Человека из Сомертона. Сам он 14 июня 1949 года был захоронен в западной части кладбища Аделаиды, на могиле его была сделана надпись «Здесь лежит неизвестный мужчина, найденный I декабря 1948 года», и чья-то рука клала цветы на его могилу, и задержана была женщина, которая это делала, но она, как выяснилось, просто скорбела о несчастном одиночке, которого ведь кто-то любил! Так что оборвалась и эта нитка; но таксидермист Пол Лоусон снял с верхней половины тела гипсовый слепок, и он-то был показан медсестре Тесси, она же Джесси. Она, по свидетельствам полицейских офицеров, побледнела, но сказала, что этого человека никогда не встречала. И от нее отстали — до тех самых пор, пока Джерри Фелтус не начал собственное расследование уже в девяностые годы. Но до этого случилось еще несколько таинственных событий.

(Эти события я пропускаю, вы можете о них прочесть в интернете, они не приближают нас к разгадке, хотя придают всему происходящему особенно фантастический колорит; обратите внимание на семью Мангосонов). Наиболее значительная подвижка в сомертонском деле случилась в 2009 году, когда профессор Дерек Эбботт повел свое расследование все еще тревожащей тайны. Тогда-то профессор анатомии Мейси Хеннеберг заметил, что у незнакомца была редкая аномалия — верхняя часть уха у него значительно больше мочки; такое строение ушей встречается у двух процентов населения — так называемой кавказской расы. Еще реже встречается так называемая гиподонтия — врожденное отсутствие некоторых зубов, в частности резцов. Осматривавшие сомертонского незнакомца врачи тогда же обратили внимание на отсутствие некоторых зубов, но выводов не сделали. А между тем у сына медсестры, которого звали, как мы помним, Робин (а в материалах дела он проходил как Леси), были обе эти патологии. Случайное совпадение, конечно, тоже возможно — примерно в одном случае из двадцати миллионов. Шанс, что Робин Джонсон был внебрачным сыном человека из Сомертона, таким образом, значительно возрос — проблема лишь в том, что это ничего не прибавляло к разгадке. Робин Джонсон в том самом 2009 году подозрительно вовремя умер, а его матери к тому времени не было в живых уже два года. Между тем именно она, а не сомертонский незнакомец, предстает главной пружиной всей этой истории.

Она говорила своей дочери Кейт, что сомертонская тайна вряд ли когда-нибудь раскроется, ибо «это не уровень компетенции местных полицейских». При попытках журналистов с ней связаться и ее расспросить (с ней, например, встречался Фелтус) она отвечала крайне уклончиво и никакой новой информации не сообщала. Но дочь уверенно сказала, что ее мать узнала человека из Сомертона, просто полицейским не призналась. Кроме того — факт поистине необъяснимый, — она откуда-то знала русский, хотя никогда не говорила, зачем ей это надо. Наконец, неподалеку от Аделаиды находился в 1947 году австралийский ядерный полигон, и если куда-нибудь в Австралию стоило засылать шпиона, то, вероятно, сюда.

Многое могла бы прояснить экспертиза ДНК — главный аргумент во всех расследованиях начиная с пятидесятых годов. Но эксгумировать человека из Сомертона не разрешали городские власти — им это казалось излишним. А когда в 2021 году такое разрешение было получено и 19 мая эксгумация осуществилась, уже был мертв Робин Джонсон, и собственная его дочь не дала разрешения на эксгумацию тела отца, так что окончательный ответ на вопрос, чей он сын, остается недостижим. Впрочем, как сказано выше, к раскрытию основной тайны он ничего не прибавит, а гиподонтия говорит сама за себя.

Но Эбботт не отступал. Он обнаружил маску, снятую с незнакомца, а в маске три волоска щетины, превосходной, по его словам, сохранности. Из волосков удалось выделить митохондриальную ДНК группы Ндахата, встречающуюся примерно у процента европейского населения, преимущественно южного или ближневосточного происхождения. Проанализировав данные примерно десяти тысяч человек и постепенно сужая круг, Эбботт обнаружил, что человек из Сомертона — Карл Уэбб, родившийся 16 ноября 1905 года, инженер-электрик. За год до смерти он неожиданно развелся со своей женой Дороти Робертсон, уволился с работы, и что он делал в этот последний год — неизвестно. Более того: выяснилось, что у него было пятеро братьев и сестер, и все они от разных естественных причин умерли в течение года после него. То есть загадок прибавилось настолько, что дело «Тамам шуд» стало символом «тайны личности»: мы все знаем об этом человеке — имя, брак, развод, место работы, места учебы, — но его жизнь и смерть остаются абсолютной загадкой, чем далее, тем более иррациональной.

Что, собственно, случилось, и прежде всего — убийство это было или самоубийство? На самоубийство как будто указывает надпись «Тамам шуд», нечто вроде предсмертной записки, выдранной вдобавок из книги, явно служившей для шифровки. Экземпляр, естественно, не сохранился, куда-то делся из полицейского управления, как исчез куда-то в шестидесятые годы и экземпляр с вырезанной надписью «Тамам шуд», — все пропадает в Австралии, дикий край, Эбботт не обнаружил уже и оригиналов протокола вскрытия в файле человека из Сомертона, хранящемся в университете Барра Смита. На секунду отвернешься — и ничего уже нет, кроме трупа, который, как выяснилось во время эксгумации, захоронен необычно глубоко. Так и тайна оказывается глубже, чем все мы предполагаем; и уж тем более мы вряд ли поймем, с чего ему потребовалось травиться на австралийском пляже после, тут мы можем почти не сомневаться, встречи с матерью собственного ребенка.

Что могло между ними произойти?

1948 год — время интенсивнейших советских поисков любого контакта с любыми ядерщиками; в это время Этель и Юлиус Розенберги передают советским разведчикам американские ядерные секреты, и вполне вероятно, что в Аделаиде действует наша сеть. После передачи медсестре особенно важной информации агент самоликвидируется на пляже. А может, он пошел к ней проститься, потому что не хочет больше шпионить на империю зла, говорит ей, что выбросил шифровальную книгу, оставив себе на память только надпись «Свершилось» или «Все кончено», — и она, давя в груди рыдания, отравляет дигоксином, выданным как раз на такой случай, отца своего ребенка. Или после последней встречи она звонит двум исполнителям (один бы с ним не справился) — и они убивают его в