Работы разных лет: история литературы, критика, переводы - Дмитрий Петрович Бак

Кн. 1. М., 1997. С. 614–637.

306

Ср. подзаголовок романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?»: «Из рассказов о новых людях».

307

Ср.: «Г. Тургенев ‹…› в прежних романах ‹…› изображал более или менее прожитые фазы; но в последнем романе он поймал героя прямо на деле» (Рус. вестник. 1862. Т. 39. № 5. С. 394).

308

См.: Паперно И. М. Семиотика поведения: Николай Чернышевский – человек эпохи реализма. М., 1996.

309

См.: Неведенский С. М. Н. Катков и его время. СПб., 1888. С. 501.

310

Катков М. Н. Польский вопрос // Катков М. Н. 1863 год: Собрание статей по польскому вопросу, помещенных в Московских ведомостях, Русском вестнике и Современной Летописи. Вып. 1. М., 1887. С. 26. (Впервые опубликовано в Русском вестнике. 1863. № 1).

311

Аксаков И. С. Соч. Т. 3. СПб., 1886. С. 50–51.

312

Толстой Л. Н. Наброски предисловия к «Войне и миру» // Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. Т. 13. М., 1949. С. 54.

313

Шестидесятые годы. М.; Л., 1940. С. 344–345.

314

Имеется в виду московский кружок графини Е. А. Салиас де Турнемир, писавшей прозу под псевдонимом Евгения Тур и издававшей журнал «Русская речь».

315

Лесков Н. С. Собр. соч.: В 11 т. М., 1958. Т. 11. С. 256.

316

Ср.: «Г. Лесков не был ни либерал, ни радикал, ни консерватор, ни обскурант ‹…› В произведениях своих он не обнаруживал ни сочувствия, ни отрицания по тем рубрикам, которые тогда были приняты» (Арс. Введенский. Современные литературные деятели. II. Николай Семенович Лесков // Ист. вестник. 1890. Т. 40. № 5. С. 399).

317

См., напр.: Пульхритудова Е. Творчество Н. С. Лескова и русская массовая беллетристика // В мире Лескова. М., 1983. С. 158–163.

318

Лесков Н. С. Собр. соч.: В 11 т. М., 1956. Т. 2. С. 172.

Ср.: <Вязмитинов:>

«– Вот моя жена была со всех сторон окружена самыми эмансипированными подругами, а не забывала же своего долга и не увлекалась.

– Почему вы это знаете? – спросила Евгения Петровна с тонкой улыбкой.

– А что? – подозлил Розанов.

– Ну, по крайней мере ты же не моталась, не рвалась никуда.

– Потому что некуда (курсив мой. – Д. Б.), – опять полушутя ответила Евгения Петровна» (Там же. С. 700).

319

Впервые: Поэтика русской литературы: Сб. статей [К 80-летию проф. Ю. В. Манна]. М.: РГГУ, 2009. С. 455–474.

320

Ср. разговор, описанный Н. А. Островской: «Знали Вы Чернышевского?» – «Знал». – «Что он такое? – спросил мой муж <у И. С. Тургенева. – Д. Б.>: судя по многому, что он писал, он или недобросовестен, или просто глуп». «Как вам сказать? Он для России неглуп» – «Что значит для России?» – «У нас между людьми, старающимися провести теорию в практику, редко бывают очень умные ‹…› Он, напротив, главным образом и влиял – то тем, что проделывал все, что проповедовал» (Островская Н. А. Воспоминания о Тургеневе: С предисловием и примечаниями М. А. Островской // Тургеневский сборник. СПб.: Огни, 1915. С. 81).

321

Паперно И. А. Семиотика поведения: Николай Чернышевский – человек эпохи реализма. М.: Новое лит. обозрение, 1996. С. 22–27.

322

Паперно И. А. Указ. соч. С. 8.

323

В настоящей работе мы будем далее применять словосочетание «программы чтения», очевидным образом предполагающее авторскую рефлексию над различными этапами и смысловыми уровнями чтения. Что именно читать? Как читать? С какою практической целью? Все эти вопросы Чернышевский в разные периоды задает как самому себе, так и собственным героям и – что самое важное – своим читателям.

324

Ср.: «Если писать откровенно, что я думаю о себе, ‹…› – мне кажется, что мне суждено, может быть, быть одним из тех, которым суждено внести славянский элемент в умственный, поэтому и нравственный и практический мир, или просто двинуть вперед человечество по дороге несколько новой. ‹…› Я думаю, что нахожу в себе некоторые новые начала, которые не нахожу ясно и развито и сознательно выраженными в современной науке и теперешнем взгляде на мир и которые теперь, конечно, весьма неясны, или не то, что неясны, а главное – которые еще не получили твердости, общеприменимости, которые в своих приложениях еще не тверды ‹…›. Должен сказать, что такое мнение о себе утвердилось во мне с того времени, как я почел себя изобретателем машины для произведения вечного непрерывного движения (курсив мой. – Д. Б.) и только несколько переменилось в объеме (тогда я считал себя одним из величайших орудий бога для сотворения блага человечеству, а теперь нужды нет, я не заспорю, хоть был бы равен Гизо и Гегелю или чему-нибудь подобному) и в предмете» (I, 127. Ссылки на: Полн. собр. соч.: В 15 т.).

325

«Однако должно сказать, что меня теперь эти мысли <т. е. мысли о собственном “величии”, призванности. – Д. Б.> мало волнуют, потому что жизнь моя поглощена ничтожностью, или praeoccupata est мыслью и заботами житейскими ‹…›. Моя жизнь течет в болоте, и даже мелкие планы и надежды, напр., сблизиться с Никитенкою или попасть в журнал, или написать словарь к летописям ‹…› более меня занимают и по времени и по интенсивности» (I, 128).

326

Ср.: «Итак, Лермонтов и Гоголь доказывают, что пришло время России действовать на умственном поприще, как действовали раньше ее Франция, Германия, Англия, Италия» (I, 127).

327

Речь идет о Василии Петровиче Лободовском – друге Чернышевского и постоянном «персонаже» его дневника. Жену Лободовского Надежду Егоровну будущий автор романа «Что делать?» любил любовью если не брата, то «нового человека», теоретически размышляющего о достоинствах избранного им «предмета», но не дающего волю чувствам, страсти.

328

«Выбранные места…» увидели свет в конце 1846 года. Ко времени