Горшочек, вари. Рецепты писательской кухни - Александра Максимовна Новикова

блоги и Хемингуэй: пишем черновики в эпоху интернета»).

Представьте, что ваш план – это картинка из учебника по биологии. План бывает разной степени проработанности: вы можете набросать скелет, можете сразу отметить основные связки, можете подробно изобразить мышцы. Продолжая метафору, главное в плане – это каркас. То, что будет определять, как в дальнейшем будут подобраны и как выстроены события.

А каркас – это ваша идея. Ответ на вопрос: о чем вы хотите рассказать историю? Если вы не хотите углубляться в подробное описание каждого события будущего текста, попробуйте на этапе планирования решить главное: о чем будет текст, кто герои и чего они хотят, с какими мыслями и ощущениями читатель должен закрыть последнюю страницу вашего текста.

Примеры

«В те дни и ночи, работая над романом, я продвигался последовательно, от главы к главе, но при этом с самого начала держал в уме цельную композицию – я конструировал в воображении целые эпизоды, когда шел по улице, или принимал ванну, или лежал в постели. В конце 1930-х годов я перешел к более щадящей методе, которая позволяет экономить силы: вооружался карандашом и ластиком и писал на оборотной стороне каталожных карточек. Поскольку я с самого начала вижу роман до странности отчетливо перед собой, даже как бы над собой, карточки для меня очень удобны: не приходится придерживаться логической последовательности – можно создавать опорные эпизоды, а потом в произвольном порядке заполнять пропуски».

Владимир Набоков, интервью немецкому журналисту Дитеру Циммеру

Набокова можно смело отнести к классическим архитекторам. Сначала – конструирование композиции, затем – текст.

«Последнюю строчку я, как правило, знаю. Сюжет в процессе иногда трансформируется, но, в конце концов, оказывается, что я с самого начала так хотел, просто почему-либо боялся или сомневался. Но в сюжете всегда есть своя логика, которую я не изобретаю, а, как бы это сказать, вытаскиваю».

Дмитрий Быков, интервью журналу «Многобуков»

Дмитрий Быков[2] – пример писателя, который находится где-то в середине на шкале «садовники – архитекторы». Он сравнивает процесс письма с поездкой на машине – не всегда ясно, по какой местности пройдет маршрут, но конечная точка на карте должна быть отмечена.

Упражнения

Упражнение 1

Мы дадим вам описание героя, а ваша задача – написать план рассказа, в котором этот герой будет действовать. Для этого ответьте на вопросы:

Чего этот герой хочет?

Получит ли герой то, что он хочет, в конце рассказа?

Как это его изменит?

Какие события произойдут с героем на этом пути? Коротко опишите 3–5 событий.

Ваш герой: четырнадцатилетний мальчик Максим, который везде носит с собой отцовский фотоаппарат, но ничего не фотографирует. Максим терпеть не может школу, борщ и радио на кухне. Любит кормить дворовых котов, перелезать через забор и смотреть на то, как соседка по парте Маша заплетает волосы в косичку.

Упражнение 2

Попробуйте написать текст по-садовничьи. Выберите любую деталь из списка ниже и начните писать. Пишите о том, что это за деталь, что находится вокруг нее, кто находится рядом – наблюдайте за тем, как вокруг детали появляются герои и события.

Детали:

• старый медный ключ;

• фарфоровая чашка с трещиной;

• кусок красного мяса на прилавке;

• зимняя слякоть.

Чек-лист для работы над планом текста

☐ Выберите стратегию: вы садовник или архитектор? От этого будет зависеть степень проработки плана.

☐ Сформулируйте главную идею своего текста – о чем вы хотите рассказать историю?

☐ Опишите героя и то, чего он хочет.

☐ Составьте список важных для вашей истории событий.

☐ Расположите события в нужном вам порядке.

Список дополнительной литературы

1. Замятин Е. Техника художественной прозы. М.: Рипол-Классик, 2022.

Сборник лекций по писательскому мастерству от Евгения Замятина, у которого есть своя классификация писателей, похожая на садовников и архитекторов, но все же немного отличающаяся.

2. Выготский Л. Психология искусства. М.: АСТ, 2019.

Сложный, но интересный труд советского ученого. Советуем посмотреть на анализ «Легкого дыхания» – увидите, что такое фабула и композиция и как расположение событий влияет на то, как читается текст.

3. Пропп В. Морфология сказки. Изд. 2-е. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1969.

Увлекательная работа филолога и фольклориста Владимира Проппа о том, на какие составные части можно разбить практически любую сказку.

4. Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой. Спб.: Питер, 2018.

Противоречивая, но от этого не менее интересная теория Джозефа Кэмпбелла о том, что все истории на свете построены по одной модели.

Арина Бойко

Вместо сюжета: как придумать необычную структуру для текста

Еще Аристотель заметил, что между всеми хорошими историями, какими бы разными они ни казались на первый взгляд, есть что-то общее, а именно – то, как они устроены. В трактате «Поэтика» он рассуждает об устройстве трагедии – популярного и почетного в то время жанра: «Целое – то, что имеет начало, середину и конец» <…> «Поэтому хорошо составленные фабулы должны начинаться не откуда попало и не где попало кончаться».

Золотые слова! Как же выстроить структуру произведения так, чтобы оно начиналось не откуда попало и не где попало заканчивалось?

История литературы доказывает: правильного ответа на этот вопрос не существует. Вспомним хотя бы «Божественную комедию» Данте, главы которой соответствуют кругам ада, или «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» Лоренса Стерна, вошедший в историю как роман, который начинается, что называется, издалека – с предыстории о зачатии главного героя. Но настоящий клад для всех, кто жаждет экспериментов над структурой, – литература ХХ века. Джеймс Джойс, Вирджиния Вулф, Марсель Пруст, Гертруда Стайн, Итало Кальвино, Сэмюэль Беккет (этот список можно продолжать долго) – все они бросали вызов конвенциональным представлениям о структуре, создавая собственные правила. Так появился, например, прием «потока сознания» (с. 180, рецепт «Поток сознания: плюсы, минусы, подводные камни») который помогает читателю погрузиться в мысли героев. В такой истории события часто перескакивают с одного на другое, сцены меняются ассоциативно. В «потоке сознания» сложно выделить аристотелевские «начало – середину – конец», тем не менее это не делает романы, написанные с помощью этого приема (например, «Миссис Даллоуэй» Вулф или «Улисс» Джойса), менее целостными, чем романы классической формы.

Секрет в том, что структура произведения не обязательно должна быть линейной. Писательница Джейн Элисон в книге «Меандр, спираль, взрыв: дизайн и шаблон в повествовании» («Meander, Spiral, Explode: Design and Pattern in Narrative») утверждает: в основе тексте могут лежать своего рода узоры – схемы, которые легко визуализировать. Вместо трехактной структуры, которую еще называют «аркой» произведения, Элисон