Русская литература. Просто о важном. Стили, направления и течения - Егор Сартаков

12 лет уехал в Италию. На московскую премьеру драматург не поехал, хотя Щепкин в письмах неоднократно приглашал его.

Странную реакцию автора не поняли даже его близкие друзья (например, Пушкин и Жуковский). Конечно, Гоголь заранее планировал путешествие в Италию, но премьера «Ревизора» ее ускорила. Считается, что автору не понравилась игра актеров. Те восприняли пьесу Гоголя как легкий водевиль, в котором «фитюльку» приняли за ревизора, он их все обманул и вышел сухим из воды. Разве можно было поверить, что «лгунишка и подляшка» Хлестаков (определения Гоголя) – настоящий проверяющий из Петербурга? Значит, чиновники губернского города в пьесе непроходимо глупы, а вся ситуация – художественное преувеличение Гоголя. Поэтому актеры играли, много декламируя, преувеличивая, ахая и охая.

Совсем не так рассматривал свою пьесу Гоголь: «Больше всего надобно опасаться, чтобы не впасть в карикатуру. Ничего не должно быть преувеличенного или тривиального даже в последних ролях. Напротив, нужно особенно стараться актеру быть скромней, проще и как бы благородней, чем как в самом деле есть то лицо, которое представляется. Чем меньше будет думать актер о том, чтобы смешить и быть смешным, тем более обнаружится смешное взятой им роли». Гоголь даже сам ходил на репетиции и «поправлял» игру актеров.

Но было еще кое-что, что разочаровало Гоголя на премьере. Это реакция зрителей. Они громко смеялись и хлопали. Ну и что, спросим мы? Это же театр (поэтому хлопали) и комедия (поэтому смеялись). Гоголь смотрел на драматическое искусство иначе. В своей последней опубликованной книге «Выбранные места из переписки с друзьями» (1847 год) он напишет: «Театр – это такая кафедра, с которой можно много сказать миру добра». Он рассматривал театр как трибуну для исправления общественных пороков. Зрители, сидящие в зале, должны были не смеяться над чужими пороками, а увидеть на сцене свои пороки, ощутить голос собственной совести. «Что ни говори, но страшен тот ревизор, который ждет нас у дверей гроба. Будто не знаете, кто этот ревизор? Что прикидываться? Ревизор этот наша проснувшаяся совесть, которая заставит нас вдруг и разом взглянуть во все глаза на самих себя».

Но зачем же стены ломать?

Чтобы лучше донести свою идею до зрителей, Гоголь добавил во вторую редакцию эпиграф: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». И тогда же дописал финальную фразу, которую произносит городничий в зал: «Чему смеетесь? – Над собою смеетесь!.. Эх вы!..». До Гоголя в классическом театре существовало правило «четвертой стены», разделяющей актеров и публику. Здесь персонаж обращается к зрителям напрямую, что стало гениальным новаторским приемом.

В чем смысл немой сцены

Гоголю очень не понравилось, как актеры Александринского театра сыграли финал «Ревизора», который заканчивается немой сценой. Немая сцена до сих пор остается для постановщиков загадкой.

Хлестаков набрал с чиновников взяток на тысячу с лишним рублей серебром, или около 800 тысяч рублей на современные деньги, и уехал из города. Все обманутые чиновники собрались в доме городничего, и тут приходит жандарм с сообщением о прибытии настоящего ревизора: «Приехавший чиновник требует всех вас сей же час к себе». И после этого актеры замирают на целую минуту в странных, неестественных позах.

Немую сцену «Ревизора» поможет понять произведение другого классика русской культуры – художника Карла Брюллова. В 1822 году в числе лучших выпускников Академии художеств Брюллов поехал на стажировку в Италию, выбрав южный Неаполь вместо Рима. Там как раз велись раскопки древнего города Помпеи, уничтоженного вулканом Везувием в 79 году нашей эры. Вулканический пепел сохранил не только здания, но и фигуры людей. На Брюллова это произвело неизгладимое впечатление, результатом чего стала картина «Последний день Помпеи» (1833 год).

Картина с триумфом выставлялась в европейских городах. Когда она добралась до Петербурга, горожане выстраивались в очереди, чтобы посмотреть на шедевр. Среди них был и Гоголь. Картина произвела на него такое впечатление, что он даже выступил в нетипичной роли художественного критика. В 1835 году в сборнике Гоголя «Арабески» вышла статья «Последний день Помпеи». Тогда же он начал работу над «Ревизором».

На первый взгляд ничего общего между комедией Гоголя и картиной Брюллова нет. Гоголь – реалист, а Брюллов – романтик. В «Ревизоре» показаны заурядные, пошлые, серые «существователи», а у Брюллова – гордые герои античного мира, сохранившие красоту и грацию даже в момент страшного удара. Но без «Последнего дня Помпеи» комедия Гоголя не получилась бы такой, какой мы ее знаем. Писатель увидел в картине сильную эмоцию – страх, сковавший всех героев. И позаимствовал идею окаменения как высшей формы страха для «Ревизора».

Гоголь писал: «‹…› последняя сцена не будет иметь успеха до тех пор, пока не поймут, что это просто немая картина, что все это должно представлять одну окаменевшую группу, что здесь оканчивается драма и сменяет ее онемевшая мимика, ‹…› что совершиться все это должно в тех же условиях, каких требуют так называемые живые картины».

На картине Брюллова все персонажи с ужасом смотрят на сверкающую молнию. В статье «Последний день Помпеи» Гоголь замечает: «Создание и обстановку своей мысли произвел Брюллов необыкновенным и дерзким способом: он схватил молнию и бросил ее целым потопом на свою картину. Молния у него залила и потопила все, как будто бы с тем, чтобы все высказать, чтобы ни один предмет не укрылся от зрителя». «Молния» – та сила, которая замкнула «общую группу» людей в момент опасности.

К. П. Брюллов «Последний день Помпеи»

В комедии Гоголя роль молнии сыграло сообщение о приезде настоящего ревизора. Персонажей также сковал страх, заставив их окаменеть. Дореволюционный исследователь творчества Гоголя С. Шамбинаго точно сравнил немую сцену в «Ревизоре» с Медузой Горгоной, которая превращала в камень всех, кто на нее посмотрит…

Трудно представить, что пьеса, которая началась комическими подробностями вроде рассказа Городничего о двух крысах «неестественной величины», закончится всеобщим оцепенением. Немая сцена отступает от традиций комедии, заложенных еще Аристотелем: она завершила комедийное действие трагическим аккордом.

Такой взгляд заставляет пересмотреть отношение к «Ревизору» как к веселой комедии. Может быть, Гоголь показал в нем последний день России, если в ней будут править ляпкины-тяпкины и земляники? Гоголевский «смех сквозь слезы» обманывает зрителя, и в какой-то момент он понимает, что перед ним не арабеск, а апокалипсис.

Комедия «Ревизор» появилась благодаря нескольким удачам. Пушкин подал идею для сюжета и помог обойти цензуру, Брюллов своим «Последним днем Помпеи» вдохновил Гоголя на немую сцену. Но именно Гоголь создал шедевр, сказав новое слово в драматургии: лишил историю положительных персонажей, убрал