«С французской книжкою в руках…». Статьи об истории литературы и практике перевода - Вера Аркадьевна Мильчина

1811 год», – и вышли уже после 1835 года: первые в 1836 году, а вторые в 1837‐м.

345

Свидетельство тесных контактов герцогини и Кюстина в 1835 году находится среди прочего в новелле «Севильский бандит», где дана сочувственная ссылка на пессимистическое видение Кюстином социальной реальности; хотя конкретный текст и не назван, по всей вероятности имеется в виду роман Кюстина «Мир как он есть», объявленный в Bibliographie de la France 17 января 1835 года, тогда как «Современные истории», в которые вошел «Севильский бандит», объявлены четырьмя месяцами позже, 4 апреля того же года.

346

Другие многочисленные параллели двух книг об Испании, свидетельствующие о том, что Готье при сочинении своих путевых заметок помнил «Испанию» предшественника, приведены в книге: [Tarn 1985: 466–468].

347

См. указание на эти параллельные места в примечаниях к тексту Кюстина. Название исторической области Испании, которую описывает Кюстин, транскрибируется и как Андалусия, и как Андалузия. У Боткина и в первом издании 1857 года, и в современном переиздании фигурируют Андалузия и андалузки, поэтому, чтобы мой перевод не расходился с цитатами из «Писем об Испании», я тоже пишу Андалузия и андалузки.

348

Ср. у Боткина: «Если о породе женщин можно судить по рукам, ногам и носу, то, без всякого сомнения, порода андалузок самая совершеннейшая в Европе» [Боткин 1976: 90]. Сопоставление испанских женщин с дикими животными – один из повторяющихся мотивов в сочинениях французских авторов об Испании (см.: [Hoffmann 1961: 134–135]). С другой стороны, сравнения хорошеньких женщин с породистыми лошадьми были распространены во французской литературе 1830‐х годов, прежде всего у Бальзака; см. сводку примеров в: [Мильчина 2021а: 105–107]. Однако, поскольку Боткин рассуждает о породе применительно к андалузкам, рассуждение его восходит, скорее всего, не к Бальзаку, а к Кюстину.

349

вечеринки (исп.).

350

Суждение, восходящее, по всей вероятности, к сходному диагнозу в повести Шатобриана «История последнего из Абенсераджей» (1809–1810; изд. 1826): «Герцог Санта Фэ принял Абенсераджа с испанской учтивостью, величавой и вместе с тем простодушной. У испанцев не бывает того раболепного вида, тех оборотов речи, которые свидетельствуют о низких мыслях и грязной душе. Вельможа и крестьянин одинаково разговаривают, одинаково кланяются и приветствуют, у них одинаковые пристрастия и обычаи» (пер. Э. Л. Линецкой). Кюстин знал Шатобриана с детства (в 1803–1806 годах у великого писателя был роман с матерью Астольфа, Дельфиной де Кюстин) и всегда видел в нем самого важного для себя автора, хотя неоднократно признавался на страницах своих книг в желании избавиться от его влияния.

351

Ср. у Боткина: «Но что особенно замечательно – это непринужденность, проникнутая здесь самой изящною вежливостью; это не заученная, не условная вежливость, принадлежащая в Европе одному только хорошему воспитанию, а, так сказать, врожденная; вежливость и деликатность чувства, а не одних внешних форм, как у нас, и которая здесь равно принадлежит и гранду, и простолюдину» [Боткин 1976: 88].

352

Мысль, столь важная для Кюстина, что, начиная со второго издания, которое появилось в том же 1838 году и было, по предположению Ж.‐Ф. Тарна, не столько новым изданием, сколько просто допечаткой тиража, поскольку отличалось от первого только качеством бумаги, он поставил эпиграфом ко всей книге слова Алексиса де Токвиля: «Я не собирался превозносить ту или иную форму государственного правления, ибо принадлежу к числу людей, считающих, что законы никогда не бывают абсолютно совершенными» [Токвиль 1992: 34, пер. В. Т. Олейника, с изменениями]. Такое обращение к Токвилю тем более значительно, что Кюстин вовсе не был единомышленником автора «Демократии в Америке»; в постскриптуме к письму 31‐му, датированном 20 июня 1836 года, он полемизирует с его утверждением, что человечество неотвратимо движется к абсолютной демократии.

353

Мысль, восходящая, возможно, к «Гению христианства» Шатобриана (ч. 2, кн. 5, гл. 3): «В шатре Авраама <…> патриарх выходит навстречу гостю, приветствует его <…> Страннику омывают ноги; он садится на землю и в молчании вкушает пищу – дар гостеприимства. Его ни о чем не просят, ни о чем не спрашивают» [Шатобриан 1982: 174].

354

С 1814 года главным законом Франции была Конституциионная хартия, дарованная французам королем Людовиком XVIII; в 1830 году после Июльской революции была принята ее новая редакция. Кюстин, убежденный роялист и легитимист, относился к этому документу в обеих редакциях скептически и упрекал конституционный строй в лицемерии.

355

Восхищение Кюстина испанскими формами общения между людьми выливалось иногда в формулировки весьма экстравагантные; в письме 35‐м он с восторгом отмечает, что за время своего пребывания в Испании он не слышал ни ссор, ни ругани: «Все происходит благородно, мягко, тихо и в кабаке, и в салоне. Если кто-то на кого-то в обиде, он убивает обидчика, но не оскорбляет его» (3, 68).

356

Площадью Людовика XV называлась до 1792 года и в эпоху Реставрации (1814–1830) та площадь, которую мы знаем как площадь Согласия; с начала 1830‐х годов на этой площади шли работы по ее благоустройству, которые, впрочем, еще не завершились не только в 1832‐м, но и в 1838 году.

357

Писано шесть лет назад. – Примеч. автора.

358

Ср. у Боткина: «Я думаю, щегольство маленькой ножкой заставляет севильянок даже переносить страдания: они носят такие башмаки, в которых нет возможности поместиться никакой ноге в мире; кроме того, их башмаки едва охватывают пальцы ноги» (Боткин 1976: 90).

359

В Испании полы укрывают только соломенными циновками. – Примеч. автора.

360

Ср. у Боткина: «Здесь женщины ничего не читают; и это отсутствие всякой начитанности придает андалузкам особенную оригинальность; их не коснулись книжность, вычитанные чувства, идеальные фантазии, претензии на образованность. Ведь остроумное невежество лучше книжного ума» [Боткин 1976: 91].

361

В романе С. Ричардсона «Кларисса» (1748) госпожа Сен-Клер – хозяйка дома терпимости.

362

Восхищение испанскими национальными костюмами и сетования по поводу их исчезновения из обихода испанцев – постоянный мотив книги Кюстина: «Чем менее цивилизован народ, тем