Билл Брайсон - Краткая история быта и частной жизни

В результате всех этих усилий получалась крепкое льняное волокно. Хотя мы привыкли думать о льне как о белоснежном материале, его натуральный цвет — коричневый. Чтобы он стал белым, его надо выбелить на солнце — это медленный процесс, занимающий несколько месяцев.

Пенька, или конопляное волокно, похожа на лен, но более грубая, и носить одежду из нее не слишком удобно, поэтому ее обычно пускают на изготовление веревок и парусов. Однако конопля была распространена в древнем мире еще и потому, что ее можно было курить. Поэтому-то ее и выращивали в куда больших количествах, чем нужно для производства веревок и парусов.

В Средние века главным материалом была шерсть. Она гораздо теплей и лучше носится, чем лен, но у шерсти короткие волокна; из них было трудно делать пряжу, тем более что у древних овец была на удивление короткая шерсть, сплошной подшерсток. На выведение рунных овец ушло несколько столетий. К тому же первоначально шерсть с овец не состригали, а выдергивали, причиняя боль животным; неудивительно, что овцы такие пугливые, и недаром они боятся людей.

Для того чтобы превратить кучу шерсти в какой-нибудь предмет одежды, требовалось произвести целый ряд операций — вымыть ее, вытрепать, вычесать гребнем, протравить, свалять и так далее. В результате того или иного набора этих операций получались ткани различной фактуры и качества. Иногда в шерсть добавляли мех ласки, горностая и других животных, чтобы полученная ткань блестела. Словом, это был очень трудоемкий процесс.

Четвертой популярной тканью был шелк — это редкая роскошь, которая ценилась буквально на вес золота. В списках преступлений XVIII и XIX веков часто значатся кражи носовых платков или связки кружев. За это сажали в тюрьму или даже ссылали в Австралию. В то время, когда пара шелковых чулок стоила 5 фунтов стерлингов, а связка кружев — 20 фунтов (на такую сумму можно было жить пару лет), подобные кражи для любого торговца означали серьезную потерю.

Шелковый плащ ценой в 50 фунтов мог себе позволить лишь очень богатый аристократ. Большинство людей либо вовсе обходились без шелка, либо носили его в виде лент и прочей отделки. Китайцы рьяно охраняли секреты производства шелка; вывоз из страны единственного семечка тутового дерева карался смертью. Впрочем, в Северной Европе тутовое дерево никогда бы не прижилось из-за морозов, так что китайцы зря беспокоились. Британцы в течение ста лет пытались изготавливать шелк и иногда получали неплохие результаты, но суровые зимы мешали этому процессу.

Из этих немногочисленных тканей (плюс отделка из перьев и меха горностая) люди умудрялись шить поразительно красивые вещи. В Средние века неоднократно вводились законы, мелочно регламентировавшие, какие ткани и каких цветов позволительно использовать в одежде представителей разных сословий.

Во времена Шекспира человек с годовым доходом в 20 фунтов имел право носить атласный камзол, но не атласный халат, а тот, у кого годовой доход достигал 100 фунтов, мог без ограничения носить любые атласные вещи, однако из бархатных — только камзол, но ни в коем случае не малиновый и не голубой: эти цвета дозволялись лишь самым высокопоставленным вельможам.

Ограничения касались также количества ткани, которую можно было использовать для пошива конкретных видов одежды; оговаривалось даже наличие плиссировки. Когда король Яков I в 1603 году взял под свое королевское покровительство Шекспира и артистов его театра, он подарил им четыре с половиной ярда алой ткани — это была великая честь для людей столь презираемой в обществе актерской профессии.

Система сословий удерживала людей в рамках класса, в котором они родились, и одновременно стимулировала британскую промышленность, поскольку сдерживала импорт иностранных продуктов. По этой же причине был издан Указ о кепках, призванный поддержать британских производителей кепок; в нем предписывалось носить кепки, а не шляпы. По неясным причинам пуритане воспротивились этому закону, из-за чего часто платили штрафы. Но в целом закон социальных сословий исполнялся не слишком строго. Указы, регламентирующие одежду, издавались в 1337, 1363, 1463, 1483, 1510, 1533 и 1554 годах, но многие источники свидетельствуют, что эти правила далеко не всегда соблюдались. Все они были отменены в 1604 году.

Мода часто кажется чем-то совершенно непонятным. Если рассмотреть большинство исторических периодов, может показаться, что целью моды было сделать внешность как можно более смешной; чем неудобней, тем лучше.

Если кто-то надевал непрактичные вещи, он тем самым показывал, что ему нет необходимости работать физически. На протяжении истории у различных культур это, как правило, было куда важней комфорта. Так, например, в XVI веке в моду вошел крахмал. В результате появились огромные воротники, отделанные кружевом. Из-за них человек не мог нормально есть, поэтому стали популярны ложки с длинными ручками, чтобы обедающему было легче донести пищу до рта. Несмотря на это, люди, должно быть, часто портили жирными пятнами свои драгоценные костюмы, а подчас и вовсе вставали из-за стола голодными.

Даже самые простые вещи нередко использовались не по назначению. Когда появились пуговицы (примерно в 1650 году), люди начали нашивать их в декоративных целях где только можно: на спинки платьев, на воротники и рукава — в общем, там, где они вообще не были нужны. До наших дней дошел пережиток этой нелепой моды: короткий ряд бесполезных пуговиц, нашитый на рукав пиджака. На протяжении трехсот пятидесяти последних лет мы нашиваем их на наши рукава, как будто в этом есть хоть какой-то смысл.

Пожалуй, самым нелепым модным аксессуаром, продержавшимся при этом целых сто пятьдесят лет, были мужские парики. Сэмюэл Пипс жил, когда парики еще только входили в моду; он записал в своем дневнике, что собирается купить себе парик; дело происходило в 1663 году. Пипс боялся, что люди засмеют его в церкви, но этого не случилось, и он испытал великое облегчение и некоторую гордость. Он также беспокоился (и, возможно, не без основания), что волосы для париков берут у больных чумой. Наверное, это ярче всего демонстрирует великую силу моды: Пипс продолжал носить парики, даже зная, что они могут его убить.

Парики делали из самых разных материалов — человеческого, конского или козьего волоса, хлопковой нити, шелка. Один умелец рекламировал модель, выполненную из тонкой проволоки. Парики изготавливались в разных стилях: короткая стрижка, седина, косичка, завитки и т. д.

Они были дорогими: цена на парики доходила до 50 фунтов стерлингов, их передавали по наследству и нередко крали. По размеру парика определяли социальный статус его владельца. Недаром слово bigwig (буквально «большой парик») означает «важная персона», «шишка».

Нелепость огромных париков высмеивали в комедиях. У Джона Ванбру в «Неисправимом» некий мастер хвастается сделанным париком — «таким длинным и лохматым, что в случае непогоды его можно использовать как шляпу и плащ одновременно».

Ходить в парике было неудобно и жарко, кожа головы под ним чесалась. Многие мужчины наголо брили голову, чтобы чувствовать себя комфортней. Мы бы сильно удивились, увидев знаменитостей XVII и XVIII столетий бритыми наголо — такими, какими их видели их жены по утрам. Это было странно: в течение полутораста лет мужчины избавлялись от собственной шевелюры и нахлобучивали на голову чужие неудобные волосы. Хотя очень часто парики делали из своих же волос. А те, кто не мог позволить себе купить парик, пытались сделать такие прически, которые выглядели бы как парики.

За париком приходилось много ухаживать. Примерно раз в неделю его отправляли к парикмахеру, чтобы освежить букли (от французского boucles, «кудри»). Локоны парика накручивали на нагретые бигуди, предварительно раскалив последние в печи. В XVIII веке в моду вошли парики, обсыпанные белой пудрой (сделанной в основном из обычной муки) — в этом, разумеется, тоже не было никакого практического смысла. Когда в 1770-х годах во Франции случился неурожай пшеницы, по всей стране начались бунты; голодные крестьяне понимали, что скудные запасы муки расходуются не на выпечку хлеба, а на пудру для привилегированных аристократических голов. К концу столетия пудру для париков стали окрашивать в разные цвета — особенно популярными были голубой и розовый — и ароматизировать.

Парик пудрили на специальной деревянной подставке, однако, по мнению многих, он выглядел более стильно, если его обрабатывали прямо на голове у владельца. Надев на клиента парик, парикмахер или слуга накрывал ему плечи и верхнюю часть туловища простыней, давал ему бумажную воронку, через которую клиент дышал во время процедуры, а затем распылял ему на голову целые облака пудры.

Некоторые франты шли еще дальше. Некий принц Рауниц приказывал четырем лакеям одновременно распылять в воздух четыре разноцветных облака пудры, а принц ходил взад-вперед, добиваясь нужного эффекта. Лорд Эффингем нанял пятерых французских парикмахеров, которые заботились о его париках; у лорда Скарборо парикмахеров было шесть.