Аркадий Казанский - Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II

Дном колодца, охраняемого гигантами, служит ледяное озеро Коцит, в котором караются обманувшие доверившихся – предатели. Это – последний круг Ада, разделенный, без видимых границ, на четыре концентрических пояса. Первый пояс называется Каина, по имени Каина-братоубийцы. Здесь казнятся предатели родных. Они по шею погружены в лед, и лица их обращены книзу.

Жалчайший род, чей жребий несчастливый – обманувшие доверившихся, своих друзей и единомышленников, предавшие и самого Бога.

На равнине гладкой – на льду у ног гиганта – в самом низу внутреннего колодца Водовзводной башни Московского Кремля, поэт дивится шедшей вверх скале – смотрит вверх на рукотворные стены колодца башни – гиганта Антея.

dicere udi'mi: «Guarda come passi:va sì, che tu non calchi con le piantele teste de» fratei miseri lassi». [21]

Per ch'io mi volsi, e vidimi davantee sotto i piedi un lago che per geloavea di vetro e non d'acqua sembiante. [24]

Non fece al corso suo sì grosso velodi verno la Danoia in Osterlicchi,né Tanaï là sotto «l freddo cielo, [27]

com'era quivi; che se Tambernicchivi fosse sù caduto, o Pietrapana,non avria pur da l'orlo fatto cricchi. [30]

E come a gracidar si sta la ranacol muso fuor de l'acqua, quando sognadi spigolar sovente la villana; [33]

livide, insin là dove appar vergognaeran l'ombre dolenti ne la ghiaccia,mettendo i denti in nota di cicogna. [36]

Ognuna in giù tenea volta la faccia;da bocca il freddo, e da li occhi il cor tristotra lor testimonianza si procaccia. [39]

Как вдруг услышал крик: «Шагай с оглядкой!Ведь ты почти что на головы нам,Злосчастным братьям, наступаешь пяткой!» [21]

Я увидал, взглянув по сторонам,Что подо мною озеро, от стужиПодобное стеклу, а не волнам. [24]

В разгар зимы не облечен снаружиТаким покровом в Австрии Дунай,И дальний Танаис твердеет хуже; [27]

Когда бы Тамбернику невзначайИль Пьетрапане дать сюда свалиться,У озера не хрустнул бы и край. [30]

И как лягушка выставить ловчится,Чтобы поквакать, рыльце из пруда,Когда ж ее страда и ночью снится, [33]

Так, вмерзши до таилища стыдаИ аисту под звук стуча зубами,Синели души грешных изо льда. [36]

Свое лицо они склоняли сами,Свидетельствуя в облике такомО стуже – ртом, о горести – глазами. [39]

Данте идёт по льду, в котором вмёрзли его «братья» – короли, императоры и другие правители мира. Путники попадают в край суровых зимних морозов: – видят озеро, до дна промёрзшее. Поэт говорит, что не только Дунай, но и Танаис (Дон) отсюда далеко, и верно – это река Москва.

Тамберник (другое чтение – Таберник) – название горы. Быть может, это Фрушка Гора близ города Товарника. Пьетрапана (ныне Пания) – наиболее высокая гора в Апуанских Альпах, между реками Серкьо и Магра, в Тоскане. Так поэт подчёркивает толщину и прочность льда, на котором находится, а она такова, что огромные горы, рухнув, не причинят ледяному озеру никакого вреда.

В этом льду казнятся души предателей родных. Их так много, что он сравнивает их количество с количеством лягушек в весенних лужах, занятых весенней страдой лягушачьими песнями по ночам. Синели души грешных изо льда – точное описание утопленников, вмерзших в лёд. Души обращаются к Данте: – «Ты, брат наш, наступаешь нам, своим братьям на головы и лица (шагаешь по головам)».

Поэт даёт понять, что никакая власть в мире не даётся без тяжких преступлений. Для того чтобы попасть во власть, нужно пройти «посвящение» предательством и убийством – иного пути нет. Таилище стыда – лицо, на котором проступает краска стыда.

Quand'io m'ebbi dintorno alquanto visto,volsimi a» piedi, e vidi due sì stretti,che «l pel del capo avieno insieme misto. [42]

«Ditemi, voi che sì strignete i petti»,diss'io, «chi siete?» E quei piegaro i colli;e poi ch'ebber li visi a me eretti, [45]

li occhi lor, ch'eran pria pur dentro molli,gocciar su per le labbra, e «l gelo strinsele lagrime tra essi e riserrolli. [48]

Con legno legno spranga mai non cinseforte così; ond'ei come due becchicozzaro insieme, tanta ira li vinse. [51]

E un ch'avea perduti ambo li orecchiper la freddura, pur col viso in giùe,disse: «Perché cotanto in noi ti specchi? [54]

Взглянув окрест, я вновь поник челомИ увидал двоих, так сжатых рядом,Что волосы их сбились в цельный ком. [42]

«Вы, грудь о грудь окованные хладом, —Сказал я, – кто вы?» Каждый шею взнесИ на меня оборотился взглядом. [45]

И их глаза, набухшие от слез,Излились влагой, и она застыла,И веки им обледенил мороз. [48]

Бревно с бревном скоба бы не скрепилаСтоль прочно; и они, как два козла,Боднулись лбами, – так их злость душила. [51]

И кто-то молвил, не подняв чела,От холода безухий: «Что такое?Зачем ты в нас глядишь, как в зеркала? [54]

Поэт осматривается, чтобы узнать, кто его зовёт, и видит две души, которые душит злость, скованные во льду вместе так прочно, как два бревна, скреплённые скобами. Они поворачивают к нему взгляды, которые тут же покрываются ледяной коркой от мороза. Тут кто-то рядом, не поднимая головы, безухий от мороза, обращается к поэту с вопросом: – «Зачем ты в нас глядишь, как в зеркала?» Этим он даёт понять, что сам Данте такой же, как и они.

Мартышка, в Зеркале увидя образ свой,Тихохонько Медведя толк ногой:«Смотри-ка, – говорит, – кум милый мой!Что это там за рожа?Какие у неё ужимки и прыжки!Я удавилась бы с тоски,Когда бы на нее хоть чуть была похожа.А ведь, признайся, естьИз кумушек моих таких кривляк пять-шесть:Я даже их могу по пальцам перечесть». —«Чем кумушек считать трудиться,Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?» —Ей Мишка отвечал.Но Мишенькин совет лишь попусту пропал.

Se vuoi saper chi son cotesti due,la valle onde Bisenzo si dichinadel padre loro Alberto e di lor fue. [57]

D'un corpo usciro; e tutta la Cainapotrai cercare, e non troverai ombradegna più d'esser fitta in gelatina; [60]

non quelli a cui fu rotto il petto e l'ombracon esso un colpo per la man d'Artù;non Focaccia; non questi che m'ingombra [63]

col capo sì, ch'i» non veggio oltre più,e fu nomato Sassol Mascheroni;se tosco se», ben sai omai chi fu. [66]

E perché non mi metti in più sermoni,sappi ch'i» fu» il Camiscion de» Pazzi;e aspetto Carlin che mi scagioni». [69]

Когда ты хочешь знать, кто эти двое:Им завещал Альберто, их отец,Бизенцский дол, наследье родовое. [57]

Родные братья; из конца в конецОбшарь хотя бы всю Каину, – гажеНе вязнет в студне ни один мертвец: [60]

Ни тот, которому, на зоркой страже,Артур пронзил копьем и грудь и тень,Ни сам Фокачча, ни вот этот даже, [63]

Что головой мне застит скудный деньИ прозывался Сассоль Маскерони;В Тоскане слышали про эту тень. [66]

А я, – чтоб все явить, как на ладони, —Был Камичон де'Пацци, и я ждуКарлино для затменья беззаконий». [69]

Гаже не вязнет в студне ни один мертвец – два брата, предавшие друг-друга, отцом которых был некто Альберто.

Сверхсложная задача: по такой крохотной информации, восстановить действующих лиц. Задумываться заставляет каждое слово, а найти нужно главное. Понятно, что имя – опора ненадёжная, условная; Данте не может прямо назвать персонаж. Само братоубийство, в какие бы времена оно не совершалось, гадко человеческой природе, выделить среди братоубийц самых гадких – непосильная задача для человека. Каин убил Авеля, но невиновный Авель, выведенный Спасителем из Лимба в Рай, не мог попасть в Ад, в Каину, с ним вместе. Этеокл и Полиник убили друг-друга, но в открытом бою, а не подло, в спину. Нужно найти братьев, вина каждого из которых не сможет перевесить вину другого. По этому вопросу стоит обратиться к мифологии, где нужный сюжет сразу же находится.

Это – миф о сыновьях Пелопса, Атрее и Фиесте, предшествующий Троянской Войне, в которой осаду Трои вёл сын Атрея – Атрид Агамемнон.

Из академической статьи:

Пелопс – в мифологии, сын Тантала и Эврианассы, брат Ниобы, царь Фригии, и затем Пелопоннеса. Будучи мальчиком, Пелопс был предложен в пищу небожителям, собравшимся на пир у Тантала, но боги поняли обман и воскресили Пелопса, причём съеденная Деметрой, пребывавшей в рассеянности из-за пропавшей дочери Персефоны, часть плеча была заменена вставкой, сделанной Деметрой из слоновой кости. Плечо приладила Клото. С тех пор у всех потомков Пелопса ярко-белое пятно на правом плече. (Вот откуда Альберто – «Белое берцо», не плечо, а часть ноги).

После этого юный Пелопс рос на Олимпе в обществе Богов. Отличаясь красотой, стал возлюбленным Посейдона. Посейдон подарил ему крылатую колесницу, которая могла мчаться по морю.