В пучине бренного мира. Японское искусство и его коллекционер Сергей Китаев - Евгений Семенович Штейнер
В пучине бренного мира. Японское искусство и его коллекционер Сергей Китаев читать книгу онлайн
В конце XIX века европейское искусство обратило свой взгляд на восток и стало активно интересоваться эстетикой японской гравюры. Одним из первых, кто стал коллекционировать гравюры укиё-э в России, стал Сергей Китаев, военный моряк и художник-любитель. Ему удалось собрать крупнейшую в стране – а одно время считалось, что и в Европе – коллекцию японского искусства. Через несколько лет после Октябрьской революции 1917 года коллекция попала в Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и никогда полностью не исследовалась и не выставлялась. Искусствовед Евгений Штейнер в своей книге рассказывает историю этого собрания, погружает читателя в историко-культурный контекст, необходимый для знакомства с гравюрами, а в качестве иллюстрации подробно комментирует избранные листы из коллекции Сергея Китаева. Евгений Штейнер – ученый-японист, доктор искусствоведения, профессор Школы востоковедения НИУ ВШЭ и ассоциированный исследователь Центра по изучению Японии Школы восточных и африканских исследований (School of Oriental and African Studies, SOAS) Лондонского университета.
The book researches the life of the Russian collector of Japanese art Sergei Kitaev (1864–1927) and investigates the dramatic history of his collection of woodblock prints and paintings, which was once the largest in Russia and possibly one of the largest private collections of Japanese art in Europe. A few years after the October Revolution of 1917, the Kitaev Collection was nationalized and became part of the holdings of The Pushkin State Museum of Fine Arts (Moscow). It has never been fully researched, cataloged, or exhibited. The author worked on the catalog of prints from this collection and found that compared with archival data, what is now kept in the Pushkin Museum is significantly different in terms of the number of artifacts and their condition. The book is devoted to the investigation of this problem. The Chapter 4 is an updated version of the text and illustrations first published as “The Kitaev Collection of Japanese Art in the Pushkin Museum: Historia Calamitatum,” in Impressions, The Journal of the Japanese Art Society of America, No. 12 (2011) (www.japaneseartsoc.org). Copyright © Japanese Art Society of America
127
Последний их петербургский адрес: 7-я линия Васильевского острова, дом 16.
128
Исигаки Кацу 石垣香津. Сэругэй Китаэфу то дайни-но кокё Нихон (セルゲイ・キターエフと第二の故郷日本, Сергей Китаев и его вторая родина Япония) // Росиа то Нихон ロシアと日本 (Россия и Япония) / Под ред. Наганава Мицуо 長縄光男. Ёкохама. 2001. № 4. С. 109.
129
Ёкохама боэки симпо 横浜貿易新報 (Торговый вестник Йокогамы). 1918. 16 октяб-ря. Цит. по: Исигаки. С. 108. При статье была опубликована фотография Китаева.
130
Письмо М. З. Холодовской от 17 апреля 1959. С. 1v // ОР ГМИИ. Ф. 9. Оп. II. Ед. хр. 606.
131
Новое время. 1894. 13 (25) октября. № 6690. С другой стороны, упоминание “острого помешательства” было обычной формулой тех лет, применявшейся, чтобы скрыть факт самоубийства и не испытывать противодействия церкви при похоронах. На следующий день та же газета поместила объявление об отправке тела В. Н. Китаева в имение в селе Клишино.
132
Это комментарий к опубликованным им отрывкам из писем Федора Китаева и других членов семьи. См.: Кац Б. А. Письма сестрам Некрасовым от Китаевых и о Китаевых // ЖЖ. 13.09.2021: https://ext-522892.livejournal.com/8577.html
133
Бенуа. Указ. соч. С. 96–97.
134
Мне удалось обнаружить имя Иннокентия Сергеевича Китаева (Kitaeff) в ежегоднике студентов Массачусетского технологического института за 1925 год. Возможно, он приезжал после войны (точнее, разумеется, в “оттепель”: ему тогда было около 60) в Клишино, как о том рассказывали краеведам местные жители. Или это были потомки других братьев Китаевых. Об этом мне написал Борис Кац: “Я списывался с местными краеведами. Увы, памятники были еще совсем недавно. И местные уверяли, что приезжали уже после войны люди из-за границы навестить их. Но потом все было разрушено…” (имейл от 31 мая 2007 года). Со своей стороны думаю, что это маловероятно: даже в “оттепель” белоэмигрантам не разрешили бы разъезжать по бездорожью советской глубинки.
Не удержусь, чтобы не привести сходную историю с братом Китаева Николаем. После попытки самоубийства он много лет содержался в Преображенской психиатрической больнице. Неутомимый исследователь архивов Борис Кац обнаружил там письмо Николая давнему другу семьи Екатерине Некрасовой (1886): “Будьте так добры сообщить мне сведения о моих домашних, ибо я не имею от них никаких известий и не получил ответа на свои два письма, писанные прошлым летом: одно Марье Степановне, а другое матушке. Я просил их выписать мне для чтения (при Вашем посредстве) “Новь” и “Русскую мысль” с “Русскими Ведомостями”. ‹…› Я совершенно поправился здоровьем, а между тем меня не берут домой в деревню, где воздух и прочее могли бы довершить остальное” (ОР РГБ. Ф. 196. К. 13. Ед. хр. 72). См. опись фонда: https://viewer.rusneb.ru/ru/rsl01004724315?page=96&rotate=0&theme=white. Когда и где умер Николай, неизвестно.
135
Исигаки. С. 117. Звание адмирала может показаться несколько неожиданным, поскольку Китаев был уволен на пенсию с присвоением почетного звания генерал-майор. Вероятно, автор некролога, зная, что Китаев был моряк и имел генеральское звание, автоматически перевел его в морское соответствие – адмиральский чин.
136
В первые годы после передачи коллекции Китаева из Румянцевского музея ею номинально заведовала Анна Ивановна Аристова (1886–1936), хранитель итальянской гравюры и рисунка. Она, впрочем, обладала какими-то знаниями о японской гравюре: в ее отчете о проделанной работе за первый квартал 1935 года значатся “консультации по японской гравюре”, а кроме того, она написала текст о Хокусае для Большой советской энциклопедии и подготовила очерк “Японская гравюра” для учебника Изогиза в 1932 году (не вышел). После смерти Аристовой часть фонда японской гравюры была передана Нине Николаевне Водо (1892–1974), хранителю французской графики, а основная часть ксилографий (и вся живопись) была заперта. “Остальную часть японской гравюры, которая хранителя не имеет и над которой в ближайшее время работы производиться не будет, считаю целесообразным опечатать в шкафах №№ 35, 50 и 67”. Зав. Гравюрным кабинетом А. Сидоров. 29/VI-36 (из докладной записки Директору ГМИИ А. Н. Васильеву. Хранится в личном деле Аристовой // ОР ГМИИ. Ф. 9. Оп. I. Ед. хр. 1. Л. 73).
Слова “консультации по японской гравюре” намекают на то, что некоторый доступ к отдельным гравюрам был. Косвенное подтверждение этому я нашел в воспоминаниях Натальи Семпер: “Тем временем (1935. – Е. Ш.) я продолжала заниматься языком и литературой; изучала японское искусство в Музее восточных культур и в гравюрном кабинете ГМИИ” (Семпер Н. Лицом к лицу с мечтой // Toronto Slavic Quarterly. Academic Electronic Journal in Slavic Studies. 2010. № 34: http://sites.utoronto.ca/tsq/09/semper09.shtml?fbclid=IwAR3GeaBNJuAd0LY_nxDhdKsm_BMmkVI4K-xrLVV3EGgi-gLk9t0An9VsEn8).
137
Запись в ЖЖ от 06.09.2021: https://ext-522892.livejournal.com/7416.html.
138
См. их описание в: Корницки П. и др. Каталог старопечатных японских книг в ГМИИ, ГМИНВ и ГБЛ. М.: Пашков дом, 2001. Кстати, описание это, к сожалению, не полное. По неизвестной причине кембриджскому профессору Корницки в его приезды в Москву для работы по составлению каталогов книг в Российской государственной библиотеке были показаны не все книги. Некоторые остались неописанными. Эта работа была подхвачена автором настоящей книги и его студентами (НИУ ВШЭ) в рамках проекта по изучению старопечатной японской книги. По аналогии можно предположить, что хранящиеся в ГМИИ японские книги из коллекции Китаева попали в каталог Корницки не полностью.
139
Письмо П. Я. Павлинову от 20 августа 1916, л. 3v.
140
Тот факт, что в начале 1929 года раскрыли китаевские ящики, подтверждается тем, что по меньшей мере четыре его
