Грёзы о воздухе. Опыт о воображении движения - Гастон Башляр

В безмерных объятиях он сжал мир.

Если прочесть это стихотворение в контексте той энергичной атмосферы, в какой оно было написано, мы вскоре поймем, что это отображение настоящего дыхания. Его можно привести как пример тех дыхательных стихотворений, о которых речь пойдет в следующей главе. Мы лучше ощутим воздействие этого стихотворения на дыхание, если сравним его со стихотворением столь же прекрасным, но относящимся к поэзии слуха. Пример этот мы позаимствовали из «Крылатой легенды» Виланда символиста Вьелле-Гриффена[386]:

Il écoute: le vent passe; il écoute

Le vent passe et pleure et se plaint

Comme un cor

Qui sanglote et s’éteint

Tout au loin,

Ou si près!

Une flèche qui siffle à l’oreille…[387]

Он слушает: пролетает ветер; он слушает:

Ветер пролетает и плачет и сетует,

Словно рожок,

Который рыдает и затихает

Далеко-далеко

Или совсем рядом!

Стрела, свистящая в ушах…

V

Исследование, которое вошло бы во все подробности динамических впечатлений, служащих основанием для поэтических образов, должно уделить большое внимание психологии лба. Можно заметить, что лоб чувствителен к малейшему дуновению, что он познаёт ветер по первому впечатлению. Пьер Виллей[388] выводит из него «чувство препятствий» у слепых. Слепые, «как правило, локализуют на лбу или на висках ощущения», посылаемые в воздух «предметами, находящимися на высоте лица… Все, кто изучал слепых, отмечали этот факт. Он упомянут уже в “Письме Дидро о слепых”»[389]. Чтобы убедиться в чрезвычайной тонкости этого лобного чувства, которое недооценивают в обыденной жизни, достаточно поиграть с веером.

Поэты, воспевающие ветерок и дуновения весны, порою впадают именно в этот соблазн:

Nous étions seul à seule et marchions en rêvant

Elle et moi, les cheveux et la pensée au vent[390].

Мы были одиноки и брели, грезя,

Она и я с волосами и мыслями, растрепанными по ветру[391].

Конечно же, чем сильнее становится ветер, тем четче предстают динамические элементы поэзии лба. Когда ветры, по словам Шелли, «дышат здоровьем, обновлением и весельем юной бодрости», кажется, будто лоб становится высоким. А лицо – вместо ореола лучей – обретает ореол энергии. Встречать трудности «в лоб» означает не упираться упрямым лбом, выполняя работу земной стихии; не означает это и лавирования, свойственного «уклончивому» мореплаванию; это значит поистине шагать, подставляя лицо ветру и бросая вызов его могуществу Все великие силы мироздания внушают собственные формы храбрости. Они определяют свои специфические метафоры.

И потому мы не удивимся, что поэзия – посредством естественной для нее инверсии – приписывает ветру лицо и лоб:

Le front du vent paraît

Comme une aube dans la forêt[392].

Лоб ветра похож

На зарю в лесу.

VI

Взаимоотношения между ветром и дыханием заслуживают подробного исследования. Эту столь важную физиологию воздуха мы находим в индийской мысли. Дыхательные упражнения, как известно, имеют в ней моральное значение. Это подлинные ритуалы, устанавливающие отношения между человеком и вселенной. Ветер с точки зрения мира и дыхание с точки зрения человека знаменуют собой «расширение бесконечных вещей». Они уносят вдаль глубинную сущность того и другого, делая их причастными всем силам мироздания. Так, в Чхандогья-Упанишаде[393] читаем:

Когда исчезает огонь, он уходит в ветер. Когда исчезает солнце, оно уходит в ветер. Когда исчезает луна, она уходит в ветер. Так ветер поглощает все вещи… Когда засыпает человек, его голос уходит в дыхание, и туда же уходят его зрение, его слух, его мысль. Так дыхание вбирает в себя все.

И как раз интимно переживая это сближение дыхания и ветра, мы можем всерьез подготовиться к целебным синтезам респираторной гимнастики. Оценка, которую выносят расширению грудной клетки, – всего лишь некая примета гигиены, не имеющая интимной глубины, – гигиены, лишенной в высшей степени целебного воздействия на жизнь бессознательного. Космический характер дыхания – обычная основа для наиболее устойчивых подсознательных оценок. Сохраняя свою причастность космической жизни, человек выигрывает по всем статьям.

Как бы там ни было, интересно подробно проследить воображаемые синтезы практик психологии дыхания и практик асцензиональной психологии. Например, воображение может динамически сочетать высоту, свет и дыхание в чистом воздухе. Подниматься, когда легче дышится; дышать не только воздухом, но и непосредственно светом; быть причастным дыханию вершин – вот впечатления и образы, непрерывно обменивающиеся смыслом и друг друга поддерживающие. Так, один алхимик говорит об астральном золоте в следующих выражениях: «Это огненная субстанция и непрерывная эманация солнечных частиц, каковые находятся в состоянии постоянного прилива и отлива и – движением солнца и светил – наполняют всю вселенную; все они пронизывают собою протяженность небес, попадают на землю и в ее недра. Мы непрестанно дышим этим астральным золотом; его солнечные частицы проницают наши тела и непрестанно выходят из них при дыхании»[394]. В таких образах живут бальзамические дуновения и благоуханные ветры. Эти образы формируются в грезах о ветре, залитом солнцем.

Весьма ценные замечания о синтезах дыхания, высоты и света мы обнаружим в трудах и в диссертации одного молодого врача[395]. Все эти работы следовало бы подробно проанализировать во всесторонней психологии воздуха. Наша же задача – изучить исключительно воображение воздуха, и мы даже хотели бы удовольствоваться рассмотрением воздушных метафор в литературе. Нам достаточно указать, что метафоры эти имеют глубокие корни в материальной жизни. С воздухом, с высотой, со светом, с мощным или нежным ветром, с чистым или бодрящим дуновением обыкновенно сочетаются удачные метафоры. Такой синтез одушевляет все наше существо. В следующей главе мы рассмотрим этот аспект воображения воздуха немного подробнее.

Глава 12

Безмолвная декламация[396]

Дыхание – это колыбель ритма.

Катарина Киппенберг, «Райнер Мария Рильке. Вклад»

I

В своей простой, естественной, примитивной, далекой от каких бы то ни было эстетических амбиций и всякой метафизики форме поэзия есть радость выдоха, несомненное счастье дыхания. Перед тем как сделаться метафорой, поэтическое дыхание было реальностью, которую можно обнаружить в жизни стихов, если захотеть последовать урокам материального воображения воздуха. Если же мы уделим больше