Культурные коды экономики. Как ценности влияют на конкуренцию, демократию и благосостояние народа - Александр Александрович Аузан

дают разные экономические результаты. Например, в одной стране могут жить представители разных конфессий, у них одинаковая институциональная среда, одинаковые законы, и иногда дискриминируемые группы показывают даже лучшие экономические результаты – как это было со староверами в Российской империи или коптами в Египте. По коптам недавно было проведено очень глубокое многовековое исследование на основе архивов, которое показало, что у коптов, христианского населения Египта, постоянно шел улучшающий отбор – из-за внешнего давления они развивались не хуже, а лучше и вносили все больший вклад в экономику и управление Египта, хотя это маленькая община. Поэтому, исследуя религиозные группы внутри страны, мы изучаем воздействие культурных факторов. Это поддается не только количественному, но и качественному анализу. Лоуренс Харрисон провел качественный анализ того, как эволюционировали религиозные взгляды и экономические результаты не только протестантов, но также иудеев, сикхов и конфуцианцев. Экономическая результативность оказалась не исключительным достоянием протестантов – все перечисленные Харрисоном группы продемонстрировали экономическую успешность, в том числе сикхи, о которых мы мало знаем и мало говорим.

Сэмюэл Хантингтон обнаружил, что подвижки в экономической модернизации нередко связаны с подвижками в религии. Например, в Южной Корее экономический подъем сопровождался тем, что многие корейцы переходили в католичество. А вот в латиноамериканских странах, наоборот, католики переходили в евангелические конфессии, и это способствовало подъему. То есть связка религии и экономики просматривается, и особенно хорошо она просматривается в свете большой теории цивилизаций Сэмюэла Хантингтона. Прошлым летом я перечитал книгу Хантингтона «Столкновение цивилизаций», написанную 25 лет тому назад, и поразился, насколько точными оказались прогнозы, данные из 1990-х годов. Ведь фактически что произошло в 1990-е годы? Изменилась рамка, в которой жил мир: до этого была конкуренция социально-политических, экономических, идеологических систем. Эта конкуренция закончилась, Фрэнсис Фукуяма назвал это «концом истории», но конец истории, как обычно, оказался началом другой истории.

Хантингтон доказывал, и похоже, что прошедшие десятилетия в основном это подтвердили, что вместо конкуренции идеологий теперь решающей в мире стала конкуренция цивилизаций. Цивилизации – это самые большие, самые крупные группы людей, которые отличаются друг от друга прежде всего религиями. И таких цивилизаций, по мнению Хантингтона, в мире 8 или 9. Не все религии, в том числе широко распространенные, сумели стать цивилизационным признаком – например, буддизм не образовал отдельной цивилизации, иудаизм остался религией определенного этноса, при том что до появления христианства и ислама иудаизм довольно широко распространялся на другие этнические группы. Конфуцианство, несомненно, образовало важную цивилизационную группу, а христианство дало сразу несколько цивилизаций, по Хантингтону. Одна из них – это западно-христианская цивилизация, ныне экономически лидирующая, но теряющая свое лидерство. Вторая – восточно-христианская, или русская, или византийская цивилизация – это мы с вами. И третья – латиноамериканская, где христианство встретилось с индейским населением и впитало много от этих культур. Есть еще индийская, возможно, есть отдельная японская.

Все это позволило увидеть мир как конкуренцию не идеологий, и это тоже связано с экономикой, по мнению Хантингтона. Потому что, пока Запад несомненно лидировал в мире (а в течение 500 лет это было так), мир расчерчивался на клетки с точки зрения политических идеологий, рожденных именно Западом, потому что Европа породила политические идеологии как способы понимания мира. А когда Запад стал терять лидерство и поднялась Восточная Азия, конфуцианцы прежде всего, то изменилась и сетка, в которой можно посмотреть на это различие, потому что оказалось, что именно Восток породил разнообразие религий – основные мировые религии вышли либо с Ближнего, либо с Дальнего Востока. Экономический подъем Востока привел к тому, что теперь мы видим мир как конкуренцию цивилизаций.

Кстати, Хантингтон мудро замечает, что это совершенно не значит, что так будет всегда – потом, может быть, придет еще одна сетка видения мира. Но картина конкуренции цивилизаций позволяет построить первый закон или культурный код, который объясняет, как культура ведет к экономическому успеху. И честь создания такого закона принадлежит Рональду Инглхарту[15], который, к сожалению, в мае 2021 года умер. Но не только дело его живет – карта его живет, потому что закон изложен в виде известной «карты Инглхарта».

Это динамическая карта, где данные меняются с каждой новой волной Всемирного исследования ценностей (есть и такое исследование, которое охватывает десятки стран). Карта устроена следующим образом. Объекты на этой карте – те самые цивилизации, по Хантингтону, которые отличаются друг от друга религиями. Там есть, как положено на любой карте, направления: север-юг и запад-восток. Север-юг, вертикаль – это ценности либо традиционные, либо секулярно-рациональные. Понятие секулярно-рациональных ценностей предложил как раз Макс Вебер. По-человечески это объяснить довольно легко: если вы считаете, что религия – это дело частное, ваше дело, то это секулярно-рациональные ценности, если вы полагаете, что религия – это дело государства и государство должно эту религию отстаивать и продвигать, то это традиционные ценности. С запада на восток, по горизонтали – тоже ценности: либо выживания, либо самовыражения. И вот когда на основании данных больших и повторяющихся социологических исследований – Всемирного исследования ценностей (World Value Survey) – разные цивилизации размещаются на этой карте, то оказывается, что угол максимального экономического успеха, то есть положение, где эффективность экономики максимальная, это северо-восток – на северо-востоке, то есть при секулярно-рациональных ценностях и при высоких ценностях самовыражения, достигаются наилучшие экономические результаты. И там становится довольно тесно, потому что к протестантам там присоединились сначала конфуцианцы, а потом и католики.

Интересно понять, почему так происходит. Если мы будем говорить о России, то Россия, по последним данным, на этой карте находится ближе к северо-западному углу, но в каждой волне результаты меняются. Как меняется и наше отношение к тому, должна ли религия быть частным делом человека или делом государства, важно выживать и кормить семью или важно достигать чего-то большего, для чего, может быть, и создан человек – создавать новое, реализовать свои способности.

Механизм, позволяющий ценностям действовать таким образом, мне кажется, более или менее объясним. Если вы полагаете, что религия есть частное дело человека, вы тем самым и в экономике не требуете поддержки государства и не настаиваете на установлении вашей монополии на тех или иных рынках. А конкурентные экономики действительно движутся лучше, и не всем удается развить такой уровень конкуренции, чтобы темп движения был достаточный и удовлетворял нас.

С другой стороны, самовыражение или самовыживание. Это как раз про труд, но в такой постановке вопроса: мы трудимся для того, чтобы выжить, или мы трудимся, чтобы развиваться? Разумеется, попытка