Первопонятия. Ключи к культурному коду - Михаил Наумович Эпштейн

обладает только одним, ограниченным телом, и в этой со-ограниченности двух тел – источник их неисчерпаемой способности к слиянию. Бесконечна сама соотносительность двух конечных существ, их созданность друг для друга.

Любовь – это пробная форма бессмертия. Именно потому, что любовь доходит до чего-то бессмертного в любимом, в ней проявляется готовность к смерти – но именно вместе и друг для друга. В любви часто возникает желание – хотя бы мгновенное – умереть вдвоем, именно потому, что вдвоем нельзя умереть. Любовь имеет отвагу заигрывать со смертью, потому что не боится ей проиграть.

✓ Бессмертие, Душа, Желание, Обаяние, Ревность, Чувство

Малое

Малое – то, что противоположно большому и по размеру меньше среднего. Малое – не просто количество, но, выражаясь по-гегелевски, «мера», где количество переходит в качество.

Малое как предмет познания

Наука была издавна одержима поиском наименьших составляющих мироздания: атомов, элементарных частиц, квантов, одномерных струн, – резонно полагая, что малое – это ключ к разгадке большого. По замечанию Аристотеля, природу любой вещи лучше всего исследовать, «расчленяя сложное на его простые элементы (мельчайшие части целого)»[188]. Ф. Бэкон считал, что «природу этого великого государства (то есть Вселенной) и управление им следует искать как в любом первичном соединении, так и в мельчайших частях вещей»[189]. В XX–XХI веках, в связи с развитием квантовой механики, а впоследствии компьютерных и генетических технологий, становится все более очевидным, что малое живет по своим законам, у него есть своя физика, биология, информатика, эстетика.

Микроника (micronics, от греч. mikros – малый) – метадисциплина, изучающая формы и функции малого в природе, искусстве, культуре, экономике и т. д. Уже сейчас в ряде дисциплин выделяются разделы, изучающие особые свойства микрообъектов в данной предметной области. Например, квантовая физика изучает особые законы движения и взаимодействия микрочастиц, отличные от законов макромира. Микробиология исследует мельчайшие, преимущественно одноклеточные организмы – видимые только в микроскоп. Микросоциология ориентируется на изучение отношений в малых группах, таких как семья, производственный отдел, бригада, кафедра, в качестве модели социальных отношений. Микроэкономика рассматривает деятельность базовых экономических субъектов, например предприятий и фирм. Микроэлектроника занимается разработкой приборов и устройств в микроминиатюрном исполнении. Особенно далеко в этом направлении продвинулась нанотехнология, которая работает с объектами порядка одной миллиардной метра, подчиненными законам квантовой механики[190].

Малое в религии и культуре

Не только в естественных и общественных, но и в гуманитарных науках размер объекта имеет первостепенный смысл. Некоторые культуры, например японская, создают особую эстетику и поэтику малых форм, которая требует концентрации на мельчайших, тончайших проявлениях прекрасного и их кратчайшем выражении (как в поэтических жанрах хокку и танка). Дзен-буддизм учит сосредоточению на маленьких вещах, которые ускользают от рационального понимания в системе общих, «больших» категорий.

Категория малого играет огромную роль во многих религиях. Например, христианство требует брать пример с «малых сих» – умаленных, кротких, детски простодушных, ибо «их есть Царствие Небесное». «Горчичное зерно» и «игольное ушко» – образы предельной малости – становятся притчами о Царстве Небесном. Здесь действуют законы парадокса, обратной логики: наименьшее становится наибольшим. Вера размером в горчичное зерно может двигать горы. Николай Кузанский учил о совпадении абсолютного максимума и абсолютного минимума. Иными словами, про Абсолют можно в равной степени сказать, что он предельно велик и предельно мал.

Одно из центральных понятий хасидизма – «искра», как открытый людям минимальный размер Божьего пребывания в мире. Согласно каббале, при творении мира божественный свет распался на мельчайшие искры, которые спустились в глубины нижних миров, чтобы заронить в оболочки земных вещей зародыши влечения к высшим мирам. Следствием хаотического и катастрофического рассеяния божественного света стали священные искры, заключенные в темницу вещества, ищущие освобождения и возвращения к первоисточнику. Искры святости пребывают в самых ничтожных, повседневных вещах, в куске хлеба, глотке воды. «…Одни целыми днями учатся и молятся, держась подальше от низких материй, чтобы достичь святости, другие думают не о себе, но только о том, чтобы возвратить священные искры, погребенные во всех вещах, обратно Богу, и они озабочены обыкновенными вещами…»[191]

В русской литературе XIX века выдвигаются образы «маленьких людей», которые несут в себе социально-гуманистическое заострение христианской темы. Малость может проявляться не только в этике смирения, но и в психологии внимания, и в эстетике подробностей, которая расцветает в искусстве XIX века. Лев Толстой – высочайший мастер детали и ценитель ее у других – так определил основы «чуточного» миросозерцания:

Брюллов поправил ученику этюд. Ученик, взглянув на изменившийся этюд, сказал: «Вот чуть-чуть тронули этюд, а совсем стал другой». Брюллов ответил: «Искусство только там и начинается, где начинается чуть-чуть». Изречение это поразительно верно, и не по отношению к одному искусству, но и ко всей жизни. Можно сказать, что истинная жизнь начинается там, где начинается чуть-чуть, там, где происходят кажущиеся нам чуть-чуточными бесконечно малые изменения. Истинная жизнь происходит не там, где совершаются большие внешние изменения, где передвигаются, сталкиваются, дерутся, убивают друг друга люди, а она происходит только там, где совершаются чуть-чуточные дифференциальные изменения.

Л. Толстой. Для чего люди одурманиваются?

В XX веке квантование предметного мира достигает новых глубин и в науке, и в живописи, и в поэзии. Б. Пастернак фиксирует световые вспышки мельчайших долей повседневности – в каплях и льдинках, в ключицах и уключинах. Поэзия – это «щелканье сдавленных льдинок», сад – «забрызганный, закапанный мильоном синих слез», лес – «полон мерцаньем кропотливым, как под щипцами у часовщика». Этика и поэтика малости составляют то, что можно назвать микроникой художественной культуры.

Русский язык вообще очень чувствителен к категории малости и для ее обозначения имеет развитую систему словообразования. К названиям лиц относятся уменьшительно-ласкательные суффиксы -ыш, -ёныш, -ёнок (-онок); к названиям предметов -ец, -ок, -чик, -ик, -ица, -к, -инк, -ушк, -юшк, -ышк, -ишк, -онк, -очк, -оньк, -еньк, -ашк и др. Это обилие суффиксов и их способность сочетаться между собой – сам по себе достойный предмет лингвомикроники. Значение малости может удваиваться, утраиваться: мальчик – мальчишка – мальчишечка – мальчонок… Эта особая эстетика умаления и соответствующая психология умиления с неожиданной стороны вписывает русскую языковую и художественную традицию в мир современной микроники.

Малое в психологии

В области психологии также можно обозначить свои микроформы, например микроэмоции и другие мгновенные импульсы чувств, аффектов, настроений, переживаний. Среди микроэмоций, пользуясь уменьшительными суффиксами, выделяются «грустинка», «смешинка», «сумасшедшинка». Микрострах или микрообида случаются с человеком многократно в течение дня, когда, например, он опаздывает на работу или когда близкий не уделяет ему должного внимания.