Нежелательный контент. Политическая власть в эпоху возникновения новой антропологии - Аркадий Юрьевич Недель

по понятным причинам не могло не вызвать сильное недовольство у американских партнеров, которые со времен окончания Холодной войны не готовы мириться с какой-либо иной суверенной стратегией, тем более российской.

Напомню: в июне 1995 года Билл Клинтон подписал «Президентскую директиву 39»[47], касающуюся войны с терроризмом. То, что о ней известно из открытых источников, этот документ предполагает упреждающее (preemptive) использование военной силы в любой точке Земного шара, если она рассматривается как потенциальная угроза Америке. В 1997 году два политолога, Уильям Кристол и Роберт Каган, при поддержке тогдашнего заместителя министра обороны Пола Вулфовица (2001–2005), создали «Проект нового американского века» (PNAC) – богато финансируемую организацию, которая занималась пиаром безоговорочного американского глобального лидерства. «Что хорошо для Америки – хорошо для всего мира». Выводы, которые были сделаны с подачи Проекта администрацией Буша: увеличение денег на оборону и устранение любого потенциального конкурента. Построение Америки без границ, America Unbound[48] – так назвали свою книгу Иво Дэлдер и Джеймс Линдсей – было провозглашено фактически официальным курсом. В сентябре 2002 года, уже при Джордже Буше младшем, был опубликован другой документ: «Стратегия национальной безопасности США», где, в частности, говорится: «никакая доктрина не может предвидеть все обстоятельства, когда действия США, прямые или косвенные, оправданы. У нас есть известные политические, экономические и военные ресурсы, чтобы защитить наши глобальные интересы <…> Соединенные Штаты давно поддерживают вариант упреждающих действий для оценки достаточной угрозы нашей национальной безопасности»[49]. В 2006 году президент Буш, документом под названием «Национальная стратегия борьбы с терроризмом»[50], закрепил идею о том, что Америка находится в состоянии войны.

«Мюнхенская речь» Путина бросила вызов Америке без границ, и он, что важно, оказался тем самым «непредвиденным обстоятельством», о котором сказано в тексте «Стратегии национальной безопасности».

Парадоксально или нет, именно возвращение Крыма в состав России придало Москве статус метрополии, которым, например, с XVI по XIX век обладал Лондон (остров Великобритания), тем более после объединения в 1801 году Ирландии с Британским Королевством. Положение, в котором оказалась Украина после крымских событий, напоминает ситуацию, сложившуюся в первой трети XVII века – время жесткого противостояния между католиками и православными. Тогда польский король Сигизмунд Август и шляхта объединились перед угрозой потери церковью своих привилегий. Митрополит Иов Борецкий, рукоположенный константинопольским патриархом, просил обеспечить себе охрану из казаков. Как и сегодня, Турция тогда тоже оказалась затянутой в этом конфликте. В 1624 году, после очередного набега казацких отрядов на Босфор, откуда они вместе с татарами вытеснили ставленника турецкого султана, турки уничтожили казацкую флотилию, а Сигизмунд Август, воспользовавшись моментом, двинул армию на Украину. Вскоре Иов Борецкий обращается к царю Михаилу Романову с просьбой о защите православных.

Сейчас Украина оказалась зажата между двумя лагерями, но не религиозными, как в XVII веке, а политическими. В культурном плане (даже по Хантингтону) она безусловно принадлежит российской в широком смысле слова ойкумене, политически власти этой страны ее всячески уводят на Запад. Самому Евросоюзу, а тем более Америке, Украина не нужна ни в каком другом качестве, кроме как очередное «открытое государство» (terrae liberum, по аналогии с «открытым морем», на которое не распространяется власть прибрежных государств; похожая ситуация с Белоруссией)[51]. Ситуация вокруг Донбасса и непризнанных Луганской и Донецкой народных республиках (ЛНР и ДНР), недавние попытки президента Владимира Зеленского заручиться реальной (читай: военной) поддержкой Турции и Франции не дали никаких конкретных результатов. Ни одна из стран этой символической коалиции не предложила и вряд ли предложит Зеленскому помощь в предполагаемой войне с Донбассом. Реджеп Эрдоган занял единственно возможную для него позицию: выжидательную. На встрече с Зеленским президент Турции посоветовал ему решать конфликт мирным путем, и никаких беспилотников, на которые рассчитывал Киев, Зеленский не получил. Черное море, по мнению Эрдогана, должно оставаться вне зоны военных действий. Что и понятно: там построены газопроводы и идет активный поиск нефти. Как не выучившего урок ученика, Эрдоган отправил Зеленского зубрить «Минский формат», дав ему с собой в дорогу «леденец» – непризнание Крыма российской территорией.

По сути дела, Украина оказалась в одиночестве, одна из причин, как ни странно, – это приход в Белый дом Джо Байдена, который сейчас занят разборками с внутренними врагами и зачисткой трампистов на своей территории. Украина же Америку интересует лишь постольку, поскольку ее можно обменивать на выгодные Байдену позиции как в сражении со сторонниками Трампа внутри страны, так и в игре с Путиным, которую начал избранный американский президент, назвав своего российского коллегу «киллером».

В метаполитическом поле этот жест отсылает к Бушу и его войне против Саддама Хусейна. К слову, война в Ираке была одним из основных приоритетов тех людей, которые сформулировали концептуальный каркас бушевской администрации. Не исключено, что в какой-то момент Байден решил отнестись к России так, как Буш отнесся к Ираку (участие сенатора Байдена в иракской кампании хорошо известно).

После его слов предложение американского президента о встрече с Путиным выглядело как смена настроения героя в японском театре Но: внезапным, неоправданным, шизоидным. Если эта встреча произойдет, то она в самом лучшем случае должна напоминать встречу Брежнева и Никсона в 1973 году. Никсон был одним из самых ярых антикоммунистов, и он тоже отзывался о СССР крайне негативно, но их встреча тогда очень сильно разрядила обстановку. Однако при допустимых параллелях ситуация отличается тем, что Байден, в отличие от Никсона, совсем не самостоятельная фигура. Что плохо. Хорошо – что Путин, как и Брежнев в то время, готов к разговору несмотря на очевидную провокацию.

И все же: почему Байден позвонил Путину? На мой взгляд, существуют несколько причин этого звонка:

во-первых, США не нужен «крымский» Тайвань, а полностью исключать такую возможность сегодня нельзя. Не так давно Си Цзинь-пинь сказал, что «независимость Тайваня идет вразрез с течением истории и приведет в тупик»»[52]. Зная стиль руководителя Китая, к этим словам следует отнестись серьезно. Если Си попробует повторить с Тайванем ход Путина, США доктринально не смогут сохранить нейтралитет;

во-вторых, Байден должен продемонстрировать прежде всего трампистам, да и соратникам в своей стране, что он, в отличие от Дональда Трампа, сумеет укротить Кремль, а не попасть от него в зависимость.

в третьих, мало сомнений в том, что США, как и их европейские союзники, не впишутся за Украину. Поэтому, если их встреча состоится (или каким-то иным способом), Байден попытается взять у Путина гарантии того, что масштабной военной операции на Украине не будет – в обмен на «мягкие» санкции.

Как я