Дресс-коды. 700 лет модной истории в деталях - Ричард Томпсон Форд

к индивидуальному выбору в моде, чем предыдущие поколения, и не только принимаем, что одежда будет отражать личность, но и ожидаем этого.

Теперь у каждого из нас есть в распоряжении многовековая история моды. Каждый человек волен выбирать любые символы статуса прошлого, и при этом не важно, занимает человек ту социальную позицию, которую они определяют, или нет. Но, разумеется, дресс-коды не сдаются. Это могут быть как написанные правила, регулирующие, как должны одеваться студенты или работники сферы услуг, так и неписаные установки, согласно которым все манхэттенские инвестиционные банкиры будут одеты во флисовые свитера одного стиля поверх одинаковых светло-голубых сорочек из ткани оксфорд.

Даже если формальная власть правительства теперь обычно не задействована, социальные ожидания и давление общества ограничивают индивидуальную свободу. Большинство людей все еще ждет, что одежда будет отражать принадлежность ее обладателя к определенному социальному классу, расе, религии и полу. Некоторые считают нарушения старых норм неуважением и даже намеренным обманом.

Поэтому многие современные дресс-коды рассчитаны на то, чтобы одежда оставалась символом социального положения, и одновременно как запрещают новаторское и нетрадиционное использование старых символов в одежде, так и создают новые статусные символы, которые могут расшифровать лишь немногие избранные. «Дресс-коды» расскажут, почему мы одеваемся так, как одеваемся, чтобы понять, как дресс-коды творили историю.

Часть первая

Символы статуса

С помощью двух ярдов красной ткани можно выглядеть благородным человеком.

КОЗИМО МЕДИЧИ

В трудные времена мода всегда эпатажна.

ЭЛЬЗА СКИАПАРЕЛЛИ

Глава 1

Кодировка статуса

О чрезмерном выставлении напоказ коротких штанов, корон, сборчатых воротников, бархата и малинового шелка

В 1565 ГОДУ НЕСЧАСТНОГО РИЧАРДА УОЛВЕЙНА, слугу Роуленда Бэнгема, эсквайра, арестовали за ношение «чудовищных и возмутительно пышных коротких штанов». За это модное преступление Уолвейна продержали под стражей «до того времени, пока он не купит или иным образом не получит в свое распоряжение штаны приличного и дозволенного фасона и сорта… и не предстанет в этих новых коротких штанах» перед лорд-мэром Лондона[18]. Суд постановил конфисковать оскорбительный наряд и выставить его «на открытом месте в каком-либо здании, где люди смогут его должным образом рассмотреть и оценить как пример наивысшего безрассудства».

Историк Виктория Бакли описывает короткие штаны этого периода как «объемные шорты… расширяющиеся от талии и сужающиеся вокруг верхней части бедер»[19].

Они «зачастую могли быть… нелепыми, с огромным количеством подкладок и подбивок и даже… с вшитыми вставками из шелка кричащего цвета, которые обладатель мог вытащить сквозь прорези в верхнем слое ткани, чтобы еще больше уподобить их подушке…»[20].

Такие короткие штаны были парашютными штанами своего времени, а Ричард Уолвейн – рэпером Хаммером эпохи Ренессанса. По мнению властей, короткие штаны стали угрозой общественному спокойствию в елизаветинской Англии.

В официальном объявлении 1551 года говорилось, что «в последнее время ношение коротких штанов ужасной и оскорбительной величины… просочилось в королевство к великому очернению его и увеличению числа тех, кто ими пользуется. [Эти люди] добывают их незаконными путями… которые приводят их к разложению»[21].

Объемные короткие штаны были модной мужской одеждой в елизаветинскую эпоху

Закон накладывал суровое наказание на тех, кто носил такую контрабандную одежду. Наказание Ричарда Уолвейна было мягким по сравнению с тем, что вынес Томас Брэдшоу, торговец-портной, который в том же году был арестован за ношение слишком объемных коротких штанов «против правильного порядка». Суд постановил, «что всю набивку и подкладку следует отрезать и вынуть… А его облачить в дублет [облегающую куртку] и короткие штаны и провести в таком виде по улицам до его… дома. И там вырезать набивку и подкладку из других штанов»[22]. Модные преступления считались порождением греха тщеславия, и наказание публичным унижением за них признавалось самым подходящим.

Ношение коротких штанов хорошего вкуса обычно не наказывалось законом, даже во время думавшей о моде Елизаветы. Какими бы безвкусными или некрасиво набитыми ни были короткие штаны и какими бы тщеславными ни были те, кто их носил, почему власти с помощью закона наказывали подобный дресс-код? Ричард Уолвейн и Томас Брэдшоу не только нарушили каноны изысканности в одежде. Они нарушили политический порядок в обществе, в котором внешний вид считался маркером ранга и привилегий. Их бросающееся в глаза одеяние сочли своего рода контрафактом, который угрожал экономически подорвать прерогативу аристократии, снижая стоимость ее вестиментарной валюты.

С конца Средних веков до эпохи Просвещения и закон, и обычай требовали, чтобы одежда указывала на принадлежность к социальному классу, касте, роду занятий, религии и, разумеется, к полу ее обладателя. Эти дресс-коды превращали одежду в символ статуса, устанавливая вестиментарный язык, сохранившийся до наших дней. В каком-то смысле законы Тюдоровской эпохи, запрещавшие вызывающие короткие штаны, продолжали древнюю традицию. Спартанцы завоевали репутацию суровых людей благодаря одному из самых ранних из известных законов против роскошной одежды. А их соперники афиняне издали законы, ограничивавшие роскошную одежду, в VI веке до н. э. Римляне, первыми использовавшие термин «регулирующие» для законов такого рода, приняли множество законов, ограничивавших пышную одежду, а также изобильную пищу, роскошную мебель и обмен дорогими подарками[23].

Первый средневековый европейский закон, запрещавший излишнюю роскошь, был принят в Генуе в 1157 году, а к концу Средних веков регулирующие дресс-коды были широко распространены по всей Европе[24]. Ранние дресс-коды служили для продвижения добродетели аскетизма и для предупреждения излишних трат. Они ограничивали не только использование роскошной одежды, но и чрезмерные расходы на пиры и празднества, такие как свадьбы и похороны.

Начиная с 1300 годов регулирующие законы все чаще касались одежды. Моралисты осуждали ее за роскошь, которую в лучшем случае считали отвлечением от более важной духовной чистоты и религиозного благочестия, а в худшем – греховным потаканием плоти. Для религиозных властей украшение тела относилось к приманкам, которыми развратные женщины пытались ввергнуть мужчин в грех и распутство. Сама одежда была следствием грехопадения. В указе от 15 июня 1574 года королева Англии Елизавета I привела более прозаические причины того, почему регулирование одежды считалось делом национальной безопасности.

Королева настаивала на том, что дорогой импортный текстиль, меха и готовая одежда нарушают торговый баланс: «Деньги и сокровища королевства не должны расходоваться на указанные излишества». Соревнование, кто лучше одет, подрывало закон и порядок, так как стоимость роскошной одежды угрожала разорением людям со скромными средствами и толкала их на преступления:

«Большое число молодых джентльменов, во всех остальных отношениях полезных обществу, и других, кто стремится демонстрацией одежды добиться, чтобы их сочли джентльменами, кто прельстился тщеславным показом подобных вещей, не только уничтожают себя, свое добро и земли, оставленные им родителями, но и погружаются в долги и хитрости, так как не могут жить, не совершая незаконных действий и не подвергая себя опасности наказания по закону…»[25]

Такими были стандартные оправдания регулирующего законодательства, но с большей вероятностью главной целью множества новых дресс-кодов было сохранение символов статуса для элиты. Главной проблемой, которую решали регулирующие законы, было не то, что «люди низшего сорта», как было написано в одной из елизаветинских прокламаций, соблазнялись одеждой, которая была им не по средствам, а то, что они могли позволить себе конкурировать с элитой в одежде. В самом деле, в преамбуле к Акту 1533 года, регулирующему одежду, говорится:

«Из роскошных и дорогих одеяний, которые по обычаю носят в этом королевстве, проистекли и проявляются ежедневно подобные многочисленные и видимые неудобства, приносящие большой, явный и заметный урон всеобщему благу, подрывающие правильный и политический порядок в распознавании людей в соответствии с их владениями, превосходством, достоинством и званиями»[26]. Многие регулирующие законы конца Средних веков и эпохи Возрождения недвусмысленно ссылаются на социальный ранг и статус. К примеру, в 1229 году король Франции Людовик VIII ввел ограничения на одежду знати, пытаясь взять феодалов под централизованный контроль. А в 1279 году король Филипп III Смелый ограничил