Дальнее чтение - Франко Моретти

могут изменить канон. Даже если бы они могли и даже если, скажем, 10, 20, 50, 100 или 200 романов были добавлены в 19-вечный канон, – это было бы драматическое изменение для канона, да, но не для проблемы, к которой я обращаюсь здесь. Снижение процента «непрочтенного» с 99,5 до 99,0 ничего не меняет.

103

Моя модель формирования канона базируется на романах по той простой причине, что они были наиболее распространенной литературной формой последних двух или трех столетий и поэтому принципиальны для любого социального объяснения литературы (что является ключевым пунктом дебатов о каноне или должно им быть). Учитывая это, я нахожу весьма странным, что Джон Гиллори в своей книге «Cultural Capital: The Problem of Literary Canon Formation» (Chicago 1993) сосредоточил все внимание на поэзии; это делает его книгу двуликим Янусом, всегда верным в разборе конкретных случаев, но ошибающимся в общих положениях. Да, академический канон был действительно един, как он его описывает, но – и это более значимо – социальный канон отличен и никак не связан с ним. Схожим образом, всплеск внимания к метафизической поэзии действительно привел к существенным изменениям внутри «академии», но не за ее пределами, потому что лирическая поэзия уже практически потеряла свою социальную функцию (по Вальтеру Беньямину, это случилось где-то между Гейне и Бодлером, за 80 лет до канона, предложенного Новой критикой). Английские преподаватели могли делать с поэзией, что хотели, т. к. это не имело значения. В ближайшем будущем, возможно, то же самое может случиться с романами. Сейчас Джейн Остин является канонизированной, а Амели Опи нет, потому что миллионы читателей продолжают читать Остин для удовольствия; но ничто не длится вечно, и когда ее книги перестанут удовлетворять читателей (в любом случае они уже видели кино), дюжина английских профессоров будет вполне в состоянии избавиться от «Доводов рассудка» и заменить его «Аделиной Моубрей» [Амели Опи]. Не являясь социально значимым актом, однако, такое изменение в (академическом) каноне докажет лишь то, что романы XIX в. окончательно устарели.

104

См.: James Raven, British Fiction, 1750–1770: A Chronological CheckList of Prose Fiction Printed in Britain and Ireland, Newark 1987, pp. 14–17. Поясним, что, хотя канонические романы, как правило, довольно успешны сразу, ключом к канонизации служит не степень начальной популярности книги, но ее постоянное выживание из поколения в поколение. Что касается исключений из этой модели, то они не являются ни такими известными, ни такими впечатляющими, как рассказывают литературные легенды. «Красное и черное», якобы проигнорированное читателями XIX в., выдержало по крайней мере 17 французских изданий с 1830 по 1900 г.; «Моби Дик», другой популярный контрпример, по крайней мере 13 раз издавался в Англии и США с 1851 по 1900 г. Неплохо.

105

Arthur De Vany and W. David Walls, ‘Bose-Einstein Dynamics and Adaptive Contracting in the Motion Picture Industry’, Economic Journal, November 1996, p. 1493.

106

Ibid., pp. 1501, 1505.

107

Walter Benjamin, ‘Central Park’ (1937-38), New German Critique 34 (1985), p. 37; Беньямин В. Центральный парк // Беньямин В. Озарения. М.: Мартис, 2000, с. 214–215.

108

О значимости улик см.: Victor Shklovsky, ‘Sherlock Holmes and the Mystery Story’, in Theory of Prose, trans. Benjamin Sher (Elmwood Park, IL 1990); Шкловский В. Б. Новелла тайн // Шкловский В. Б. О теории прозы. М.: Федерация, 1929, с. 125–142; Siegfried Kracauer, Der Detektiv-Roman: Ein philosophischer Traktat, vol. I of Schriften (Frankfurt am Main 1971); Theodor Reik, ‘The Unknown Murderer’, in The Compulsion to Confess: On the Psychoanalysis of Crime and Punishment (New York 1959); Ernst Bloch, ‘A Philosophical View of the Detective Novel’, in The Utopian Function of Art and Literature: Selected Essays, trans. Jack Zipes and Frank Mecklenburg (Cambridge, MA 1988); Tzvetan Todorov, ‘The Typology of Detective Fiction’, in The Poetics of Prose, trans. Richard Howard (Ithaca, NY 1977); Umberto Eco, ‘Horns, Hooves, Insteps: Some Hypotheses on Three Types of Abduction’, in Umberto Eco and Thomas A. Sebeok, eds, The Sign of Three: Dupin, Holmes, Peirce (Bloomington 1983); и Carlo Ginzburg, ‘Clues: Morelli, Freud, and Sherlock Holmes’ (1979), также в The Sign of Three, где улики представлены как тесно связанные с происхождением повествования вообще: «Охотник мог быть самым первым рассказчиком историй, так как только охотники знали, как прочесть связную последовательность событий в безмолвных (даже не воспринимаемых) следах, оставленных их добычей» (p. 89).

Я говорю об уликах как о формальном приеме, так как их нарративная функция (зашифрованное указание на преступника) остается постоянной, хотя конкретное воплощение варьируется от рассказа к рассказу (они могут быть словами, окурками, следами, запахами, шумами и т. д.). В. Шкловский указывает на это с характерной проницательностью: «Один из критиков объяснил постоянную неудачу казенного следствия, вечное торжество частного сыщика у Конан-Дойля тем, что здесь сказалось противопоставление частного капитала государству. Не знаю, были ли основания у Конан-Дойля противопоставлять английское чисто буржуазное по своему классовому признаку государство, английской же буржуазии, но думаю, если бы эти новеллы создавал какой-нибудь человек в пролетарском государстве, будучи сам пролетарским писателем, то неудачный сыщик все равно был бы. Вероятно, удачлив был бы сыщик государственный, а частный путался бы зря. Получилось бы то, что Шерлок Холмс оказался на государственной службе, а Лестрад добровольцем, но строение новеллы […] не изменилось бы» (Шкловский В. Новелла тайн, с. 136; курсив мой. – Ф. М.). Случай с соперниками Остин более сложен; он не может быть редуцирован до всего лишь одного приема, и многие другие параметры также изменяются. Я представлю результаты этого параллельного исследования в будущей статье.

109

Изначально выборка включала 12 рассказов из «Приключений Шерлока Холмса», написанных в 1891 и 1892 гг., а также 7 рассказов, взятых из сборника «Соперники Шерлока Холмса» (The Rivals of Sherlock Holmes), «Поздние соперники Шерлока Холмса» (Further Rivals of Sherlock Holmes), и «Космополитичные преступления» (Cosmopolitan Crimes, под. ред. Хью Грина 1970 и 1974 гг. издания): «Редхиллская община» К. Л. Пэркис (Catherine L. Pirkis’s ‘Redhill Sisterhood’, 1894); «Бриллианты княгини Уилтшир» Гая Бутби (Guy Boothby’s ‘Duchess of Wiltshire’s Diamonds’, 1897); «Наперегонки с солнцем» Л. Т. Мида и К. Галифакса (L. T. Meade and Clifford Halifax’s ‘Race with the Sun’, 1897); «Как он исчез» М. М. Бодкин (M. M. Bodkin’s ‘How He Cut His Stick’, 1900); «Ассирийское средство для омолаживания» К. Эшдауна (Clifford Ashdown’s ‘Assyrian Rejuvenator’, 1902); «Благоразумные действия»