Культура Урала - Андрей Эдуардович Мурзин

в том, что искусство промышленного Урала было оценено и получило широкое признание как явление мировой художественной культуры. В 1960 г. Б. Павловский создал в Уральском университете кафедру истории искусств, что позволило расширить круг тем и явлений в исследовании художественной культуры Урала.

В 1950–1960-е гг. вышли книги Б. Павловского «Камнерезное искусство Урала» (1953), Касли (1957), «Крепостные художники Худояровы» (1963), работы, посвященные творчеству уральских художников А. Денисова-Уральского (1953), Л. Туржанского (1953).

В 1960–1980-е гг. увеличивается число научных публикаций по камнерезному и ювелирному искусству (В. Копылова), истории уральских промыслов (В. Барадулин, А. Максяшин), творчеству уральских художников91. В этот период появляются главные монографические работы Б. Павловского: «Декоративно-прикладное искусство промышленного Урала» (1975); «Каслинский чугунный павильон» (1979); «Художественный металл Урала XVIII–XIX вв.» (1982).

Продолжается работа по сбору горнозаводского фольклора В. Кругляшовой, А. Лазарева, В. Блажеса и др. Внимание исследователей обращается на то, как под влиянием местных условий соединяются, сплавляются в нем различные фольклорные традиции (северорусская, среднерусская и др.). Сложилась традиция изучения творчества уральских писателей XIX и XX в. (И. Дергачев, Г. Щенников, Л. Слобожанинова, Н. Лейдерман и др.). Ведутся историко-этнографические исследования, касающиеся изучения материальной культуры уральских горнорабочих. Историками накапливается материал, свидетельствующий об особом укладе жизни рабочих в XIX – начала ХХ вв.

При значительном количестве материала по истории уральской культуры, введенном к этому времени в научный оборот, возникало ощущение, что история уже написана, хотя существует в виде совокупности разрозненных текстов. С другой стороны, попытки реально осуществить синтез имеющихся фактов о духовной жизни горнозаводского Урала, его фольклору, истории художественных промыслов, чтобы представить уральскую культуру в целом, натыкались на прежние идеологические стереотипы, отсутствие необходимой методологической базы.

Это проявилось, например, в первом томе академической истории Урала («История Урала с древнейших времен до 1861 г.», 1989). «Духовное производство», в соответствии с принятой концепцией материалистического понимания истории, представлено в данном труде как область, лишь отражающая этапы и характер экономического развития промышленного Урала. Отдельные наиболее яркие художественные явления, в частности уральские художественные промыслы, характеризуются как проявления местного «своеобразия». Культура Урала не рассматривается как явление, обладающее внутренними закономерностями развития, а представлена как одна из составляющих провинциальной жизни России.

С конца 1980-х гг. происходит деидеологизация общественных наук, обновляется их методологической база, получают развитие новые научные направления (культурология, регионалистика). На фоне бурных процессов в политической жизни страны 1990-х гг., одной из движущих сил которой стала борьба российских регионов, в том числе Урала, за утверждение подлинно федеративных отношений в стране, вновь поднялся огромный интерес к региональной проблематике, местной истории, уральской культуре. Возникла потребность не только в переоценки отдельных исторических фактов, но в пересмотре концептуальных основ понимания уральской истории и культуры.

В рамках широкого краеведческого движения заново создаются истории уральских городов, выходят книги в серии «Урал. ХХ век». Событием в искусствознании стало издание альбомов «Невьянская икона», «Уральская икона», «Сибирская икона», представляющих историю сложившихся на Урале иконописных традиций как самостоятельное и в значительной степени оригинальное явление, продолжавшее развиваться в то время, когда в Центральной России оно уже угасает.

К подобному же выводу – о региональном своеобразии – на своем материале приходят исследователи истории уральской архитектуры (Н. Алферов, А. Каптиков, А. Раскин, Н. Стариков, Л. Токмеинова, А. Берсенева и др.). Одновременно появляются работы об особенностях развития театральной и музыкальной культуры на Урале XVIII–XX вв. (С. Беляев, В. Загайнова, А. Костерина, Т. Калужникова и др.), о развивавшейся в течение нескольких столетий местной системе художественного образования (С. Ярков, А. Максяшин).

Параллельно с этим создаются первые обобщающие работы по истории художественной культуры горнозаводского Урала (И. Мурзина), отдельно – по истории художественной культуры Южного Урала (Г. Трифонова, Г. Казакова). Выходят работы по этнокультурной истории Урала (Г. Чагин, Н. Миненко), истории раскола и культуре старообрядчества (Р. Пихоя, В. Байдин, А. Мосин). В 1998 г. был издан объемный обобщающий труд – «Уральская историческая энциклопедия», содержащая много материалов по истории культуры и искусства края.

Сквозь проблематику регионалистики по-новому были поставлены многие вопросы уральской истории в трудах Института истории и археологии Уральского отделения РАН. Впервые в стране здесь была разработана программа «Исторический опыт регионального развития Урала и сопредельных территорий». Тенденцией в исследованиях уральских историков становится все большее признание того факта, что горнозаводский Урал представлял собой особое социальное и культурное пространство.

Можно сказать, что в 1990-е гг. общей чертой различных специализированных исследований, касающихся истории культуры горнозаводского Урала, все больше становится осознание ее специфичности как явления внутри российской культуры. Это заставляет поставить вопрос о том, имеем ли мы дело с модификацией того же самого явления (русской культуры на Урале) или характер «специфичности» (горнозаводской культуры) таков, что мы в действительности рассматриваем относительно самостоятельный феномен.

Некоторые историки пытаются разрешить данную проблему, выделив в качестве объекта изучения социально-культурную среду, сложившуюся в рамках горноокружной организации уральской промышленности (Н. Алеврас, С. Голикова). Жизнедеятельность горнозаводского населения рассматривается как совокупность культурно-бытовых форм (включая характер коммуникации в заводской среде, тип поселений и жилища, одежду, питание, домохозяйство, обряды, верования и пр.).

Подобный подход позволяет проследить, как конкретные условия существования горнозаводского населения продуцируют определенную социокультурную среду, обусловливают ее характер. Однако изучение культуры с позиций деятельностного подхода, ограничивает ее рассмотрение вопросами социального функционирования. Вся история формирования и развития культуры горнозаводского Урала сводится к процессу адаптации общенациональной культуры к местным уральским условиям. В результате такой подход в принципиальном вопросе возвращает исследователей к констатации «специфичности», «своеобразия» культуры горнозаводского Урала. Ее описание как «варианта» («ветви», «формы» и пр.) существования общерусской культуры носит скорее образный смысл, не открывая предмет для аналитического осмысления.

Достижение качественно нового уровня понимания культуры горнозаводского Урала стало возможным после теоретико-методологической разработки понятия «региональная культура» в контексте современной культурологии. Предложенная нами концепция региональной культуры как специфической формы существования социума и человека, имеющей выраженную пространственно-географическую очерченность, опирающаяся на собственную историческую традицию и систему ценностей, исходит из понимания специфического характера формирования структуры внутрироссийского пространства, во многом определившего особенности развития национальной культуры.

Центральное ядро будущей Российской империи к XVI в. успело сложиться в политическом, этническом, культурном отношении прежде, чем вслед за походом Ермака и присоединением «Сибирской землицы», она начала стремительно разрастаться, однако и несколько веков спустя, по традиции, продолжала выступать как состоящая из двух частей: Европейской России и Сибири.

Особенности русской колонизации повлекли за собой возникновение специфических в экономическом, правовом, социально-культурном отношении феноменов в границах вновь осваиваемых территориальных образований. Одним из важнейших свидетельств, говорящих в пользу концепции региональной культуры, стало продуцирование локальной средой