Антология - Гендер и язык

На вопрос, с кем она проводит больше всего времени, каждая девочка называла свою «лучшую подругу» (двойные линии на графике 5.6). Когда их спрашивали, с кем еще они проводят свое время, они называли всех остальных девочек в группе кроме трех «аутсайдеров» – Линн, Мариан и Шарон, которые образовали свою отдельную подгруппу. Валери и Кристин – тоже периферийное звено, они проводили мало времени на игровой площадке: Валери старше по возрасту и в ответ на первый вопрос назвала имя своего молодого человека, Кристин – моложе и назвала свою школьную подругу.

Чешир не выявила систематичной модели вариативности языка, коррелирующей с этой довольно неструктурированной моделью взаимоотношений. Более того, она решила, что индекс местной простонародной культуры, использованный ею для определения приверженности мальчиков к простонародной культуре, не подходит для девочек. Хотя девочки и принимали участие в деятельности, которую можно назвать хулиганской, такой как воровство или разведение огня на игровой площадке, тем не менее их отношение к этим действиям отличалось от отношения мальчиков. Они не гордились тем, что совершили, и, хотя между ними время от времени случались потасовки, в их кругу быть «хорошей драчуньей» не считалось значимым. Иными словами, они, видимо, не придавали простонародным нормам жестокости и насилия такого значения, как это было среди мальчиков. В определенной мере, по своим интересам к поп-музыке, кино, телевидению и мальчикам, они были ближе к общепринятым нормам культуры. Но они также явно отвергали общепринятые ценностные нормы общества, что выражалось, например, в прогуливании школьных занятий.

Чешир в итоге просто разделила девочек на тех, которые придерживаются простонародных норм в общении, определенных выше, и тех, кто их не придерживается. Три «хорошие» девочки второй группы не употребляют нецензурные выражения, не воруют, не разводят огонь на игровой площадке и не прогуливают школу. В таблице 5.3 сравниваются показатели этих двух групп.

Таблица 5.3

Частотность употребления 8 переменных в двух группах девочек [Cheshire 1982b, 163]

Как показано в таблице, существует пять особенностей, более свойственных так называемым «плохим» девочкам: разговорные – s, was, соте, отрицательное согласование и связка ain't. Три их них, как мы видели раньше, функционируют в роли маркеров приверженности простонародной культуре также и для мальчиков: это нестандартный суффикс -5, was и отрицательное согласование. Однако нестандартное соте, являясь инвариантным для мальчиков (они все употребляют его в 100 % случаев), для девочек функционирует как маркер приверженности простонародной культуре, будучи между тем почти категориальным критерием «плохих» девочек и при этом возникая с гораздо меньшей частотностью в речи «хороших» девочек (30,77 %). Связка ain’t также выполняет функцию маркера простонародности для девочек, но не для мальчиков, которые используют ее с относительно одинаковой частотностью. Нелитературные never и what функционирует производно в качестве маркеров приверженности простонародной культуре для мальчиков; а для девочек они не являются маркерами, так как «хорошие» девочки используют их больше.

Чешир приходит к выводу, что разные говорящие применяют эту систему по-разному. Наряду с тем что нелитературные языковые особенности выполняют функцию маркеров приверженности к простонародной культуре как для мальчиков, так и для девочек-подростков Ридинга (нелитературные формы глагола настоящего времени was и отрицательное согласование), существуют другие нелитературные особенности, действующие главным образом как маркеры определенного пола: то есть они функционируют как маркеры простонародности только для девочек (нелитературное соте и связка ain’t) или только для мальчиков (нестандартные never и what). Полученные результаты имплицитно ставят под сомнение тот факт, что члены языковой общности могут определяться посредством общих норм.

5.2. Интерпретация в свете теории социальных сетей

Понятие социальной сети, позволяющее увидеть человека в рамках его отношений в группе, несомненно, совершенствует наше понимание о половых различиях, существующих в языке. Причина в том, что структура плотной сети является важным механизмом стабилизации языка. Речь мужчин многих языковых общностей более приближена к просторечию, чем женская, и мы можем видеть, что именно плотные социальные сети, к которым традиционно принадлежали мужчины, укрепляют просторечные формы языка. Речь же женщин более близка к литературному языковому стандарту не по причине их намеренного стремления к такому употреблению, а потому что менее плотные социальные сети, к которым относятся женщины, имеют меньший эффект в укреплении просторечия. Иными словами, женщины могут употреблять формы близкие к литературному английскому языку по той причине, что употребляют меньше просторечных форм и, соответственно, более привержены литературному варианту языка.

Исследования Чешир о смене стиля в речи информантов дают нам дополнительные знания о природе группового воздействия. Она произвела ряд записей в школах, которые посещали подростки в изучаемых ею группах, и использовала этот материал, чтобы определить, воздействовала ли на речь подростков более официальная школьная обстановка. Она обнаружила, что все три исследованных группы употребляли меньше нелитературных глагольных форм в школе (разговорное – s). Интересно, что использование нелитературных форм девочками сократилось резче по сравнению с мальчиками. Мы можем сделать вывод: поскольку девочки не были частью сплоченной группы и их дружеские отношения зачастую были неустойчивы, они подвергались меньшему давлению со стороны группы, применяющей просторечные формы языка и, следовательно, были более свободны в употреблении престижных норм литературного английского языка, представляющих ценность в таких образовательных учреждениях, как школа. Иначе говоря, девочки считали, что нелитературные формы языка неприемлемы для употребления в стенах школы и, соответственно, меняли стиль своей речи.

Не все мальчики использовали меньше литературных форм в школе (согласно модели Лабова, с ростом официальности ситуации число литературных особенностей сокращается). Показано, что речь мальчиков непосредственно зависит от взаимоотношений с учителем. Если с учителем сложились хорошие отношения, то, соответственно, они употребляют меньше нелитературных форм глагола в настоящем времени, тем самым приспосабливая свою речь к школьным нормам. Если же сложились плохие отношения с учителем, то, наоборот, они либо поддерживают использование просторечных форм, либо ситуативно увеличивают долю нелитературных форм в речи. Один подросток, участвовавший в эксперименте Чешир, применял нелитературные речевые формы, чтобы показать свое враждебное отношение к школе: он уклонялся от употребления литературного английского языка больше в школе, чем на игровой площадке, предположительно для того чтобы показать свою приверженность к простонародной культуре.

Милрой предполагает, что модель, в основе которой лежит статус, первоначально разработанная Лабовым в Нью-Йорке (см. раздел 4.2.1), не позволяет адекватно описать языковые модели городского населения, такого как в Белфасте. Милрой обращает внимание на важность сплоченности – фактора, влияющего на использование языка. Модель, в основе которой лежит социальный статус, позволяет предположить, что говорящие, принадлежащие к относительно свободным социальным сетям, в своей речи будут отклоняться от общепринятых норм. Однако в Белфасте говорящие из Хаммера образуют более свободные группы по причине переселения и безработицы и используют признанные обществом нормы языка не больше, чем в Баллимакарретте и Клонарде. Изменение их речевой модели показывает смещение от явно просторечных форм, но при этом тенденция употребления престижного варианта литературного языка не прослеживается. Точнее сказать, в рабочих сообществах речь мужчин отличается от речи женщин, потому что сплоченные социальные группы мужчин устанавливают контроль над членами своей группы и укрепляют просторечные нормы. Представляется, что женщины из рабочего класса не стремятся к престижным формам; они относятся к сравнительно свободным социальным сетям, которые характеризуются меньшей способностью к усилению языковых норм, и поэтому женщины используют разговорные формы менее последовательно, чем мужчины. Такой вывод весьма отличается от утверждения, что женщины и мужчины стремятся к использованию разных норм.

5.3. Женщины как неполноценные участники коммуникации (lames)