Преодоление искусства. Избранные тексты - Лазарь Маркович Лисицкий

свои впечатления. Отсюда исходят два основных момента. Первое: выяснение, какое значение имеют эти знаки. Например, мы нарисовали в виде плана на листе бумаги гористый город со всем его многообразием. Мы понимаем этот рисунок, потому что до этого приняли к употреблению определенные знаки. Точно так же мы разделили весь земном шар на два полушария. Перенесли великую бесконечность звездного неба в пыль точек космографического атласа. Но этими знаками мы выражали то, что уже существовало в жизни, что уже было построено. Мы создали эти знаки, и они стали для нас понятными, только после того, как наш мозг прошел путь от первобытного состояния до сегодняшнего.

Теперь второе: знак вначале создается и только гораздо позже получает свое название, а его смысл становится ясным еще позднее. Так, мы не понимаем знаки-предметы, создаваемые художником, ибо человеческий мозг еще не достиг определенной степени развития. Супрематизм имеет новый критерий в оценке всего производимого в области пластического. Вместо красоты – экономия. Если с одной стороны супрематизм – это концентрация всей живописной культуры, то с другой – корни его цветовой интенсивности и мировоззрения уходят глубоко в русскую деревню. Замечено при этом, что русская деревня узнала себя в супрематизме. Так, например, обложку альбома «Комитета по борьбе с безработицей», сделанную самими членами комитета в 1918 году[63], можно было видеть во многих избах северных губерний рядом с иконами и народным лубком. Супрематическая живопись создала стиль, который находит выражение в вышивке, обивке изделий из дерева, плакатах и росписи домов. Но супрематизм не довольствовался этим и не собирался оставаться только декоративным стилем, а шел дальше по пути уничтожения живописи. Затем он обратил свой взор к бесцветности города, в отличие от яркости деревни. Это нашло свое выражение в последних достижениях супрематизма. В 1918 году Малевич выставил белый холст, на котором белой же краской изображена плоскость[64]. Оставив цветовую сторону и обратившись к бесцветности, супрематисты сконцентрировали свое внимание на построении плоских геометрических поверхностей, рассматриваемых ими как основная система дальнейшего строительства в пространстве.

Таков вклад супрематизма и проуна в общее конструктивное развитие, которое взяло свое начало в двух группах, возглавляемых Малевичем и Татлиным. В первую супрематическую группу, кроме Малевича, входила Ольга Розанова, очень талантливая художница, к сожалению, внезапно скончавшаяся, выполняя работы по подготовке 1-го юбилея Октября. (Под руководством Розановой, Давыдовой и Александры Экстер в целом ряде деревень Малороссии было сделано много ковров и вышивок.)[65] Сюда же относится и Иван Клюн, который не только рисовал, но и создавал пространственную пластику, – здесь же Древин, Любовь Попова и др. Параллельно с этими движениями появились и беспредметники. Они стремились к передаче своих чисто субъективных эмоций с помощью смешения цветов. По сравнению с супрематистами их картины напоминали груду мусора рядом с совершенными кристаллами. В лучшем случае – это были ковры или красивые обои. Типичным представителем этой группы был Кандинский. Он применял формулу современной немецкой метафизики и был поэтому в России чисто эпизодическим явлением. Но необходимость порядка как основы всего искусства, так сильно искомого молодыми русскими художниками, заставила других беспредметников (например, Розанова в ее последних работах, Родченко и др.) отказаться от субъективности и пойти по третьему пути к одному и тому же Риму, по пути конструктивного искусства.

Рассмотрим положение этого «Рима». Его основу создала русская революция. Она началась как сильное элементарное движение крестьянства, вылившееся затем в стремление к организации и строительству. Молодые художники, которые до 1917 года составляли небольшую секту, получили теперь возможность впервые перенести лабораторию на фабрику. Основной тенденцией для них было расширение базиса и введение искусства в жизнь. А жизнь ставила вопросы и требовала на них немедленных ответов: какую роль играет искусство в новом обществе, в котором труд становится всеобщим достоянием? Первым ответом был лозунг «К продуктивному искусству!», т. е. перенос работы художника из мастерской на фабрики и в избы. Задача художника не в том, чтобы подновлять уже готовые вещи, а участвовать в процессе их создания. В этом смысле привычное деление искусства на «чистое» и «прикладное» сразу отпало. К сожалению, разруха русской промышленности и отсутствие материалов сделали невозможным успешное проведение этой кампании. Мы оказались в промежуточном пространстве между мастерской и фабрикой. Это переход от субъективного к всеобщему творчеству. Начался конструктивный период. Это движение началось спонтанно, и только сейчас выясняются его закономерности, и не только в России, но и здесь, на Западе. Две группы создали конструктивизм – Обмоху (братья Стенберги, Медунецкий, Иогансон и т. д.) и Уновис (Сенькин, Чашник, Клуцис, Ермолаева, Хидекель, Коган, Носов и др. под руководством Малевича и Лисицкого). Первая группа работала в материале и пространстве, вторая – в материале и плоскости. Обе стремились к одному и тому же результату – созданию реальных вещей и архитектуры. Они воевали друг с другом вокруг понятий рациональности и утилитарности создаваемых вещей. Некоторые из первой группы (Иогансон – приверженец непосредственного потребительства) посвятили себя изобретательству, приложению своих сил к чистой технике, полностью отказавшись от искусства. «Уновисцы» отделяли понятие целесообразности, т. е. необходимость создания новых форм, от вопроса непосредственного потребления. Они придерживались того взгляда, что новая форма – это рычаг, с помощью которого можно привести жизнь в движение, опираясь на целесообразность материала и экономию. Эта новая форма сама порождает другие и уже целесообразные формы, оказывающие на нее обратное влияние, которое ее обогащает, изменяет и развивает дальше. Таким образом, если до сих пор художник, изолированный от жизни, занимался композициями, т. е. комбинацией различных моментов, то теперь как раз он конструировал, т. е. создавал тела. Композиция – это букет различных цветов. Конструкция – это аппарат для бритья, составленный из различных частей. Обе группы с большим напором пропагандировали свои идеи с помощью выставок, конференций, листовок, открытых собраний и дебатов. Я привожу в качестве примера выдержку из листовки Обмоху: «Каждый, рожденный на земном шаре, может до своего ухода в землю совершить краткий путь на фабрику, где создается настоящее тело жизни. Этот путь, называемый конструктивизмом, – есть лучшая подкидная доска для прыжка в общечеловеческую культуру. Великие совратители человеческой расы – художники и эстеты – разрушили прочные мосты на этом пути и заволокли его туманом сладостного наркоза искусства и красоты. Эссенция земли, человеческий мозг неэкономно разбазариваются для удобрения болотца эстецизма. После того как мы взвесим факты на весах честного отношения к жителям земли, мы объясним искусство и его бонз, несмотря на законы»[66].

Уновис видел необходимость пропаганды за организацию не направления или школы, а