Ментальная карта и национальный миф - Виталий Владимирович Аверьянов

любимый олигархический тост: «Чтоб у нас все было и нам за это ничего не было». Для народа же остается: «Все уже украдено до нас!»

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– В «Бриллиантовой руке» ведь тоже тройка, только там Шеф все время за кадром, кроме финала. А фактически двоица играет.

Петр КАЛИТИН:

– Причем там эта тройка действительно лишена душевно-алкогольной амбивалентности, в отличие от Никулина, Вицина, Моргунова. То есть у них все-таки народного обаяния и великого мемного потенциала уже нет…

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Нет, и там встречаются мемы очень мощные. «Чтоб ты жил на одну зарплату», например.

Петр КАЛИТИН:

– Это цитата из Шефа, кстати. И другое: «Шампанское пьют по утрам только аристократы и дегенераты». «Куй железо, не отходя от кассы». Здесь суетливая порочность подается со знаком плюс как некое чуть ли не оригинальное самовыражение. Притом что это уже не самодеятельные гастролеры, а русские мафиози-контрабандисты, и, кстати, связаны с зарубежной мафией… Под «тлетворным влиянием Запада», которое тот же управдом в шикарном исполнении Нонны Викторовны Мордюковой, как известно, связывал… и с синагогой – как раз в разгар первой арабо-израильской войны 1968 года и активизацией советской борьбы с сионизмом. Помните ее фразу: «Я не удивлюсь, если ваш муж тайно посещает…». Да, в фильме «любовницу», но в оригинале сценария было: «синагогу».

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– У Гайдая предостерегающий, сатирический, я бы сказал, взгляд просматривается везде. Так, фильм «Иван Васильевич меняет профессию» парадоксален, потому что вор-домушник, попадая в XVI век, становится в эпизоде с решением судьбы Кемской волости государственником, в отличие от управдома.

Петр КАЛИТИН:

– Я бы даже сказал, что тут своего рода логика Апокалипсиса… Но в данном случае мне хотелось бы вспомнить героя Этуша, этого Шпака. Ведь тоже чем любопытен данный образ? Во-первых, то, что он внешне выглядит холопом. По крайней мере, мы должны этому верить, что когда на него смотрит настоящий Иван Грозный, сразу ему говорит: «Ты чьих?» Он возмущается: «Что значит чьих?» – «Чьих холоп?»

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Холопская сущность написана на лице.

Петр КАЛИТИН:

– Да. А он при этом вроде у нас модно одет, богат, одно дело – стоматолог. И тем не менее он – и внешне холоп.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Заметьте, насколько Гайдай смел. Потому что он критикует целую прослойку, в данном случае советских стоматологов и дантистов с их нишевыми возможностями.

Петр КАЛИТИН:

– Конечно! А заодно и всех успешных людей, даже в чем-то и цеховиков. Ведь у них прямо пропорциональна зависимость низкопробности, пошлости от их материального благополучия и повышенного уровня потребления.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Кстати, «Иван Васильевич» по результатам наших исследований – один из самых мемных фильмов вообще в истории. Там почти сплошные мемы. А в чем здесь секрет? В гениальном тексте Михаила Булгакова или не только?

Петр КАЛИТИН:

– Там очень много добавлено в сценарии к булгаковской пьесе, многие находки идут от Гайдая.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Да, это сплав. Булгаковская сатира 30-х годов оказалась очень актуальной в 70-е… Вот булгаковские мемы, по сути театрального происхождения, потому что тогда кино сатирическое еще только зарождалось: «Я поражаюсь твоему спокойствию, тянет устроить скандал»; «Вот что крест животворящий делает!»; «Это я удачно зашел»; «Царь – не настоящий!»; «С восторгом предаюсь в руки родной милиции!»; «Три магнитофона… и все, что нажито непосильным трудом» (только у Булгакова были – патефоны); «Меня царицей соблазняли». Все это Михаил Афанасьевич…

Петр КАЛИТИН:

– Но от Гайдая там такие мемы, как «Танцуют все!». Или про «заморскую» баклажанную икру. Или такой пропагандистский мем: «Граждане, храните деньги в сберегательной кассе! Если, конечно, они у вас есть!» (пародия, между прочим, на саму идею рекламы).

При всей тонкости Гайдая его фильмы подкупают зрителя и, кстати, до сих пор – масскультовой установкой на развлекуху, на веселье, на расслабуху… И это антиномически! – бросается в глаза.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Да, можно сказать, что эта червоточина постепенно раскрывается. В особенности в поздних фильмах Гайдая про «операцию-кооперацию», «Дерибасовскую и Брайтон-Бич». И эти последние фильмы уже не пользуются такой популярностью в народе, что характерно…

Петр КАЛИТИН:

Приведу другой, менее очевидный пример – мегапопулярный мультсериал «Ну, погоди!». Там, конечно, словесных мемов нет. Но с точки зрения смыслократической, чем он уникален? Волк и Заяц оба живут как будто при коммунизме. У них никаких бытовых проблем. Другие звери трудятся, а Волк только и делает, что гоняется за Зайцем, можно сказать, круглосуточно.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Ну, Заяц, он как бы ребенок, а Волк – это как будто перезрелый подросток-хулиган, несмотря на хриплый папановский голос. Вот они и болтаются.

Петр КАЛИТИН:

– В этом мультике зрителя подкупает та же реальная беззаботность. Культивируется расслабление, вечный праздник.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– Но тут есть еще как бы скрытый эротический мотив, потому что Зайца и Волка можно рассматривать как пару влюбленных. Он там цветы ему дарит, танцует с ним. Там просматривается такая трактовка, хотя и без гомосексуальной подоплеки. Скорее, речь идет об эросе волчьего желудка, вернее даже волчьего охотничьего инстинкта, потому что дело не в банальном голоде. Когда кто-то влюблен, то показывать его трудовые будни не входит в интригу фильма. Интригой там является погоня и охота.

Петр КАЛИТИН:

– Тут вечный двигатель потребительский. Как у ослика за морковкой.

Виталий АВЕРЬЯНОВ:

– В том-то и дело, что попытка поймать Зайца – это сверхпотребительский идеал для него. Это как бы высшее воплощение его природы. Ему Зайца поймать – это вопрос чести уже.

Волки всегда гоняются за зайцами, а зайцы всегда бегают от волков, так же как полицейские и воры. Расслабление в «Ну, погоди!» заключается в том, что все происходит на фоне их свободного времени, досуга, вечного отпуска или каникул?

Петр КАЛИТИН:

– Да. Насколько я помню, Котеночкина даже в этом упрекали… И единственное, что это оправдывает, – то, что мультик детский, а детям действительно свойственно много гулять и расслабляться…

В общем, если подвести предварительный итог, в 60–70-е годы через кино и телевизор в народ вошла своего рода смыслократия «расслабона» и такие, с позволения сказать, «слабительные мемы», которые оправдывают и пьянство, и паразитизм, и либерализм («С людьми сейчас надо помягше!»). Или мем «Тепленькая пошла» из «Иронии судьбы» как своего рода оправдание бытовой неустроенности, легкое к ней отношение. И тут, кстати, сразу возникает ассоциация с мультиком «Малыш и Карлсон». Помните – «Спокойствие! Только спокойствие!». Этот мем тоже пошел в народ, стал популярен. То есть здесь