Таинственный Босх: кошмары Средневековья в картинах художника - Нильс Бюттнер

Независимо от вопроса подлинности, который до сих пор открыт, очевидно, что рисунок служил иной цели относительно формы и композиции, представленным на маленьком наброске в Берлине (см. иллюстрацию 35). Тот способ, которым он нарисован, композиционно связывает его с «Человеком-деревом» и другими рисунками, принадлежащими Босху, и занимает определенную позицию в искусстве того времени, невзирая на использованные мотивы. До сегодняшнего момента не обнаружено ни одного предшественника, использовавшего широкий, свободный стиль рисунков Босха, или кого-то, за кем бы он повторял. Его последователи рисовали монстров и гибридных чудищ, как на наброске в Берлине, но свободные штрихи и закругленные контуры, выполненные на скорую руку, очень четко выделяют этот рисунок на фоне работ подражателей и поклонников, которые больше концентрировались на зрительном упорядочивании его художественного языка. Поэтому отдельные элементы здесь выглядят так, как если бы они были помещены в результате кропотливой работы, но без пространственного воображения, как расположение бабочек в коллекции.

Несмотря на наброски в рисунке, в этом черновике можно четко вычленить основные черты гибридных чудищ Босха. В конце концов, в отличие от disjecta membra они призваны выполнять роль подробно описанных монстров на полях средневековых рукописей. Никто до Босха не изображал монстров так детально, создавая их такими правдоподобными, но в то же время абсолютно невероятными. Именно воображаемая жизнеспособность гротескных существ из Ада придает шарм и очарование изображенному миру и дарят мастеру прозвище «живописец дьявола».[169] Очаровывает и мир фантазий в других работах Босха, к примеру «Слушающий лес и смотрящее поле», «Человек-дерево», «Смерть скупца». В данном случае картины предназначались для покупателей, которые ценили непосредственно стиль художника. (Доказательством возросшей осведомленности в 1500-е годы служит то, что Альбрехт Дюрер добавил надпись на рисунок Рафаэля, сказав, что Рафаэль прислал ему рисунок, чтобы «продемонстрировать свой стиль»[170]). В тот период стали появляться первые художественные собрания, зарождался интерес к коллекционированию. Композиции рисунков Босха и некоторых его картин, например, «Сада земных наслаждений», были нацелены на коллекционеров, а после уже стали создаваться для знати и городской элиты.[171]

Сюжеты, которые можно по-разному толковать, и свободная композиционная форма картины Босха были адресованы публике, чувствительной к художественным новинкам и изобретениям. В его дни люди воспринимали послания, полученные не только из сюжетов картин, но также и из их деталей. Этому есть теоретическое обоснование: современная теория искусства базируется на риторике, определяющей схожесть формы и содержания, а не на их двойственности, так как последнее стало ассоциироваться с учением Канта о красоте. Для зрителя, применяющего правила стиля к картинам, их мотивная лексика не отличалась от художественной грамматики и синтаксиса, как выражения особенностей стиля и того, что ему свойственно. Aptum и decorum были первым требованием стиля. Самым главным было учесть все элементы и аспекты, важные для произведения искусства, и ту обстановку, в которой оно будет демонстрироваться, чтобы получилось гармоничное и изящное целое. Древняя теория риторики во времена Босха предоставила большое количество поводов для рассуждений относительно набора идей и концепций, концентрирующихся и на сюжетной линии, и на технических аспектах картины. Зарождавшийся интерес к тому, как создавались картины, однако, был не просто теорией, но имел практическую сторону. Обучение художественным техникам было неотъемлемой частью образования знати. Интерес к коллекционированию вырос одновременно с распространением новых идеалов культуры, что было навеяно литературой. Иероним Босх — один из тех художников, который отвечал запросам времени и создавал уникальные картины, которые заставляли думать. Это признавали и его современники.

Можно предположить, что чудовища Босха так часто повторялись, потому что они отражали страхи его современников.

Изображенный Босхом мир с образами, не соотносящимися друг с другом, и ожившими фантастическими персонажами, подобен мировосприятию, где мистические существа, например, антиподы или безголовые люди, служили доказательством безграничных фантазий Создателя. И во времена великих открытий, и в годы жизни Босха люди не отказывались верить в необыкновенных существ из бестиариев. На картах показано, что существа из сказочных стран, когда-то обнаруженных на земле, теперь появляются и на новых землях. Можно предположить, что чудовища Босха так часто повторялись потому, что они отражали страхи его современников. То, что такие создания существовали, даже не обсуждалось, как и то, что в мире живет зло. Такие гротескные существа жили не только в книгах и на картинах, и мы, конечно, не можем списать обращение Босха к дьявольщине на дань моде.[172] В популярных изданиях того периода такие картинки полностью отсутствуют, кроме нескольких исключений, например гравюр Аларта дю Хамиля, художника из окружения Босха (иллюстрация 40).[173] Только в середине XVI века гротескные отсылки к дьявольщине стали массовым феноменом, считаясь крайне комичными и смешными.[174] Вот еще одна причина, по которой инновации Босха нельзя умалять до области теологии и моральных наставлений.

Во времена, когда искусство практически полностью зависело от заказов, он мог себе позволить творить, опираясь только на свои идеи, и рисовать, не задумываясь, для кого предназначались его работы.

Уникальность Босха — в его неиссякаемой фантазии. «Творчество для него — всегда изобретение», — писал в 1927 году Макс Фридлендер, описывая набор образов мастера как «прямое художественное выражение».[175] При этом нельзя　недооценивать то финансовое положение, в котором он находился. Во времена, когда искусство практически полностью зависело от заказов, он мог себе позволить творить, опираясь только на свои идеи, и рисовать, не задумываясь, для кого предназначались его работы. Количество картин, созданных благодаря этому, все равно не объясняет феноменальное распространение произведений Босха. То, что он очень быстро стал знаменит, и что за его картинами охотились, даже когда он был жив, — доказательство того, что его работы ценили и им восхищались. Уникальные композиции его рисунков вызывали восторг (см. иллюстрации 34, 37); и даже если эти рисунки делались не на заказ, они очень скоро находили своего покупателя. Это подтверждается и фактом, что работы выдержали испытание временем и выжили. Инновационные и оригинальные работы Босха очень скоро стали появляться в коллекциях знати и преуспевающих людей зарождающихся городов Голландии, стремившихся к идеалам аристократической жизни. Именно благодаря обществу графические работы художника стали так быстро распространяться. После 1500 года, в частности, мир европейских королевских дворов стал резонатором работ Босха.

Глава седьмая

«Семь