Первопонятия. Ключи к культурному коду - Михаил Наумович Эпштейн

возрастание диспропорции между человеческой индивидуальностью, ограниченной биологическим возрастом, и социально-техническим и информационным развитием человечества, для которого нет видимого предела во времени. С каждым поколением на личность наваливается все более тяжелый груз знаний и смыслов, которые были накоплены предыдущими веками и которые она все меньше в состоянии усвоить.

Основной закон истории по-разному формулировался у Вико и Мальтуса, у Гегеля и Маркса, у Шпенглера и Питирима Сорокина: как рост народонаселения или самопознание абсолютного разума, как развитие производительных сил или расцвет и увядание цивилизаций. В ряду самых общих закономерностей стоит и отставание человека от человечества. Сумма всей информации, выработанная человечеством, делается все менее доступна отдельному индивиду. То количество знаний и «новостей», которые накапливались в течение всего XVII или XVIII века, теперь поставляются в одну неделю, то есть темп производства информации возрастает в тысячи раз, притом что и информация, накопленная всеми предыдущими временами, также непрерывно суммируется и обновляется в составе новых информационных ресурсов. Получается, что человек начала XXI столетия вынужден за свою жизнь воспринять в десятки тысяч раз больше информации, чем его предок всего лишь двести-триста лет назад. А ведь средняя продолжительность жизни за несколько последних веков увеличилась не геометрически, а всего лишь арифметически, не более чем вдвое[400]. Значит, индивид все более чувствует себя «калекой», который не способен полноценно соотноситься с окружающей информационной средой. Это особого рода увечье, в котором человек лишается не внешних, а внутренних органов: зрение и слух принимают на себя нагрузку, которой не выдерживает разум.

Хватает ли человеку биологически отмеренного срока жизни, чтобы стать человеком? Индивид, даже интеллектуально развитый, перестает быть представителем человечества и становится профессиональной особью, представляющей узкий класс «специалистов», а также этнической, сексуальной, классовой, профессиональной особью, представляющей мельчающие подклассы, отряды, семейства человеческого рода.

Одним из первых об опасности дезинтеграции человечества предупреждал немецкий философ Вильгельм Виндельбанд:

Культура слишком разрослась, чтобы индивид мог обозреть ее. В этой невозможности заключена большая социальная опасность. <…> Сознание единой связи, которая должна господствовать во всей культурной жизни, постепенно утрачивается, и обществу грозит опасность распасться на группы и атомы, связанные уже не духовным пониманием, а внешней нуждой и необходимостью…Современный человек удовлетворяется поверхностным дилетантизмом, снимая со всего пену и не касаясь содержания[401].

Мировые войны и революции XX века – следствие именно этого распада человечества. Причем первая угроза явилась из той страны, которая шла в авангарде культурного развития человечества, – и по странному совпадению стала виновницей двух мировых войн. Как замечают Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно в связи с нацификацией Германии, «прогресс в направлении учреждения нового порядка в широкой мере поддерживался теми, чье сознание не поспевало за прогрессом, – банкротами, сектантами, дураками»[402]. Тогда наступает пора насильственного упрощения культуры по линии националистического или классового подхода.

Можно только гадать, к каким социальным взрывам и потрясениям может привести этот же информационный взрыв и распад человечества в ХХI веке. В частности, резкий подъем религиозного фанатизма и фундаментализма в последние десятилетия, рост радикально левых и правых движений, на первый взгляд, противоречит процессам глобализации, но может объясняться именно реакцией на ускоренное производство и обмен информации в планетарном масштабе. Целые группы населения чувствуют себя обделенными, изолированными, «бедными» в обществе информационного изобилия. Информационный взрыв делает современный мир сложным для понимания и вызывает сопротивление в виде нового культа архаики и возврата к простым догматам веры, к идолам крови, кожи, почвы. Там, где рвется связь человека и человечества, наступает конец гуманизма и начинает торжествовать «мультикультурье», часто понимаемое как право на изоляцию внутри своей идентичности.

Результатом такой растущей диспропорции между общечеловеческой культурой и формами индивидуального ее освоения может стать информационная шизофрения, а возможно, и вымирание человечества, о чем предупреждал Р. Бакминстер Фуллер:

На своих передовых рубежах наука открыла, что все известные случаи биологического вымирания были вызваны избытком специализации, избирательной концентрацией немногих генов за счет общей адаптации…Между тем, человечество лишилось всеобъемлющей способности понимать. <…> Только полный переход от сужающейся специализации ко все более всеохватному и утонченному всечеловеческому мышлению… может повернуть вспять курс человека на самоуничтожение…[403]

Вполне реальна опасность того, что человечество, устоявшее перед ядерной бомбой, истребит себя бомбой информационной, разобьется на мельчающие техно-этно-социо-биогенетические подвиды. На повестку XXI века встает закон ускоренного производства информации и, как следствие, его растущий разрыв между человеком – и человечеством в целом.

Вочеловечение. Универсальность человека

Как преодолеть катастрофическое отставание человека от человечества? Ответ не в том, чтобы набить свой мозг наибольшим количеством знаний и стать совершенной информационной машиной. Ответ в том, чтобы стать человеком в объеме всего человеческого, а это прежде всего личный, экзистенциальный выбор. Каждому, кто рождается человеком, еще надлежит вочеловечиться на протяжении своей жизни. Человеческое – не столько данность, сколько задание. Вочеловечение – вхождение в поле более широких, всечеловеческих смыслов и целей, воссоединение индивидуального с универсальным.

«Вочеловечение» в данном значении секулярный, а не религиозный термин («Бог вочеловечился в своем Сыне»). Вочеловечиться – значит принадлежать человечеству не только по рождению, но и по свободному выбору: усвоить общечеловеческие ценности как приоритетные по отношению ко всем другим (национальным, классовым, политическим, профессиональным, конфессиональным и т. д.). В отличие от глобализации, которая происходит на уровне экономических, политических, научно-технических процессов и вовлекает широкие массы, вочеловечение – это процесс индивидуальный. Вочеловечение может быть этико-психологической опорой глобализации – или вступать с ней в конфликт, если последняя навязывает человеку массовые формы универсальности и представляет собой планетарную экспансию отдельных групп, корпораций, государств, профессиональных или политических кланов.

Джованни Пикo делла Мирандола в своей «Речи о достоинстве человека» (1486) указывает на множественность возможных путей самоопределения человека как «неопределенного» и потому свободного существа:

…Принял Бог человека как творение неопределенного образа и, поставив его в центре мира, сказал: «Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. <…> Ты можешь переродиться в низшие, неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие, божественные»[404].

Только потому, что человеку предоставлен свободный выбор, он может выбрать себя в качестве человека; более того, такое самоопределение является условием и исходной точкой всякого