Исландские саги. Том II - Коллектив авторов

до Хёскульда, годи Белого Мыса, он предложит вам виру и помириться, и вам придется согласиться. Если вы вообще хотите действовать, то действуйте сейчас же.

Скарпхедин сказал:

– Вот и мать подстрекает нас законным подстрекательством[248].

И они выбежали из овчарни. Хродню пошла домой с Ньялем и осталась там на ночь.

XCIX

Теперь надо рассказать о Скарпхедине и его братьях. Они направились к Кривой Реке. Скарпхедин сказал:

– Постоим и послушаем.

Затем он сказал:

– Тише! Я слышу там, у реки, голоса. Кого вы берете на себя – Лютинга или двух его братьев?

Они сказали, что предпочитают взять на себя одного Лютинга.

– Для нас он всего важнее, – сказал Скарпхедин. – Плохо будет, если он уйдет от нас. И думаю, он, скорее всего, не уйдет, если я возьму его на себя.

– Когда подберемся к нему поближе, постараемся прицелиться так, чтобы ему не уйти от нас, – сказал Хельги.

Затем они пошли туда, где Скарпхедин слышал человеческие голоса, и увидели, что у ручья стоят Лютинг и его братья. Скарпхедин перепрыгивает на другой берег, покрытый галькой. Там стоит Халльгрим с братьями. Скарпхедин ударяет мечом Халльгрима по бедру так, что сразу же отсекает ногу, а другой рукой хватает Халлькеля. Лютинг хочет ударить Скарпхедина копьем, но тут подоспел Хельги и подставил щит, и копье застряло в нем. Лютинг поднял камень и кинул его в Скарпхедина, так что тот отпустил Халлькеля. Халлькель хочет взбежать на склон, покрытый галькой, но при этом падает на колени. Скарпхедин кидает в него секиру и разрубает ему спину. Лютинг пускается наутек, но Грим и Хельги бросаются следом и оба наносят ему раны. Лютинг кидается от них в реку, добирается до своих лошадей и скачет в Оссабёр.

Хёскульд был дома и сразу же вышел к нему. Лютинг рассказал ему, что случилось.

– От тебя можно было этого ожидать, – говорит Хёскульд. – Безрассудный ты совершил поступок. Правильно говорится, что недолго радуется рука удару. Не знаю, уцелеешь ли ты.

– Верно, – говорит Лютинг, – я едва спасся, я все же хочу, чтобы ты помирил меня с Ньялем и его сыновьями и чтобы я сохранил свое добро.

– Пусть будет по-твоему, – говорит Хёскульд.

Затем Хёскульд велел оседлать своего коня и поехал на Бергторов Пригорок с пятью спутниками. Сыновья Ньяля уже вернулись и легли спать. Хёскульд разыскал Ньяля, и они начали разговор. Хёскульд сказал Ньялю:

– Я приехал сюда просить за моего родича Лютинга. Он совершил тяжкое преступление против вас: нарушил мир и убил твоего сына.

Ньяль сказал:

– По-моему, Лютинг уже поплатился за это смертью своих братьев. Если я и веду разговоры о мире, то только из дружбы к тебе. И ставлю условием мира, чтобы за убийство братьев Лютинга вира не платилась. Лютинг не получит также виры за свои раны, но заплатит полную виру за Хёскульда.

Хёскульд сказал:

– Я бы хотел, чтобы ты один рассудил это дело.

Ньяль ответил:

– Будь по-твоему.

– Может, ты хочешь, чтобы при этом были твои сыновья? – спросил Хёскульд.

Ньяль ответил:

– Это нас к миру не приблизит. Но мир, который я заключу, они будут соблюдать.

Тогда Хёскульд сказал:

– Так и порешим, а ты обещай Лютингу, что твои сыновья не будут мстить ему.

– Хорошо, – сказал Ньяль. – Я хочу, чтобы он заплатил две сотни серебра за убийство Хёскульда. Жить он может оставаться на Самовом Дворе, но я думаю, что ему было бы лучше продать свою землю и уехать. Ни я, ни мои сыновья мира не нарушим, но может статься, что найдется в этих местах кто-нибудь другой, кого ему следует остерегаться. Если же тебе кажется, будто я изгоняю его из этих мест, то пусть он остается здесь, но тогда ему грозит большая опасность.

Хёскульд уехал домой. Сыновья Ньяля проснулись и спросили отца, кто это приезжал, а он ответил им, что это был Хёскульд, его воспитанник.

– Он, верно, просил за Лютинга, – сказал Скарпхедин.

– Да, – сказал Ньяль.

– Это плохо, – сказал Грим.

– Хёскульд не просил бы за него, – сказал Ньяль, – если б ты его убил, как собирался.

– Не будем упрекать отца, – сказал Скарпхедин.

Теперь надо сказать о том, что этот мир между ними не был нарушен.

С

В Норвегии произошла смена правителей: ярла Хакона не стало, и его место занял Олав, сын Трюггви. А конец ярлу Хакону пришел оттого, что раб Карк перерезал ему горло в Римуле, в Гаулардале.

В то же время пришла весть о том, что в Норвегии сменилась вера. Народ оставил старую веру, и конунг крестил западные страны – Шетландские, Оркнейские и Фарерские острова.

Многие говорили в присутствии Ньяля, что оставить старую веру – это большое святотатство. Ньяль сказал тогда:

– Мне представляется, что новая вера гораздо лучше, и благо тому, кто обратится к ней. И если люди, которые учат этой вере, приедут сюда, то я горячо поддержу их.

Он часто ходил один, сторонясь людей, и что-то бормотал про себя.

В ту же самую осень на востоке страны, в том месте Медведицына Фьорда, что зовется Заливом Гаути, пристал корабль. Хозяина корабля звали Тангбрандом. Он был сыном графа Вильбальдуса из Саксонии. Тангбранд был послан в Исландию конунгом Олавом, сыном Трюггви, чтобы проповедовать новую веру. Его сопровождал исландец по имени Гудлейв. Он был сыном Ари, внуком Мара, правнуком Атли, праправнуком Ульва Косого. А Ульв Косой был сыном Хёгни Белого, внуком Отрюгга, правнуком Облауда, праправнуком Хьёрлейва Женолюба, конунга Хёрдаланда. Гудлейв убил на своем веку немало народу, был бесстрашен и решителен.

На Медведицыном Мысу жили два брата. Одного из них звали Торлейвом, а другого Кетилем. Их отцом был Хольмстейн, сын Эцура из Широкой Долины. Они созвали народ и запретили людям торговать с пришельцами. Об этом узнал Халль с Побережья. Он жил у Купальной Реки, на Лебедином Фьорде. С тремя десятками своих людей он поехал к кораблю, сразу разыскал Тангбранда и спросил его:

– Что, плохо торгуете?

Тот согласился.

– Вот зачем я к тебе приехал, – говорит Халль. – Я хочу вас всех пригласить к себе и постараться наладить ваш торг.

Тангбранд поблагодарил и отправился с ним.

Однажды осенью Тангбранд рано утром вышел во двор, велел расставить палатку и стал петь в палатке обедню, притом очень торжественно, потому что был великий праздник. Халль спросил Тангбранда:

– В честь кого сегодня праздник?

– Ангела Михаила, – отвечает тот.

– Каков он, этот ангел? – спрашивает Халль.

– Очень хорош, – отвечает Тангбранд. – Он взвешивает все, что ты делаешь хорошо.

Халль говорит:

– Я бы хотел