Исландские саги. Том II - Коллектив авторов

не взял назад своего предложения, дав нам согласиться на него позднее. Мне думается, тебе надо сейчас же поехать к Гицуру Белому и Гейру Годи.

Откель велел подать коня и собрался в путь. Откель был слаб глазами. Скамкель пошел проводить его и сказал:

– Странно, что твой брат не захотел поехать вместо тебя. Давай я поеду, я ведь знаю, как неохотно ты пускаешься в такие поездки.

– Что ж, спасибо, – сказал Откель, – но смотри говори одну правду.

– Хорошо, – сказал Скамкель.

И Скамкель взял его коня и дорожную одежду, а Откель вернулся домой. Халльбьёрн был во дворе и сказал Откелю:

– Дружба с рабом до добра не доводит. Нам придется всю жизнь раскаиваться в том, что ты не принял этого предложения. Неразумно посылать такого лживого человека по делу, от которого, можно сказать, зависит жизнь людей.

– Ты уж, верно, струсишь, – сказал Откель, – если Гуннар замахнется своим копьем, раз ты сейчас испугался.

– Неизвестно еще, кто трусливее. Ты ведь тоже знаешь, что Гуннар недолго метится копьем, когда он в гневе.

Откель сказал:

– Все вы трусы, кроме Скамкеля.

И оба были в гневе.

L

Скамкель приехал на Мшистую Гору и пересказал все предложения Гицуру.

– Мне думается, – сказал Гицур, – что предложения эти очень хорошие. Почему же он не принял их?

– Главным образом потому, что все хотели оказать тебе честь. Поэтому он и стал ждать твоего решения. Так будет лучше для всех.

Скамкель остался у него на ночь. Гицур послал человека за Гейром Годи, и тот скоро приехал. Тут Гицур рассказал ему обо всем и спросил:

– Что теперь делать?

– То, что ты уже, наверное, и без меня решил: повести дело так, чтобы нам было от него всего больше проку. А пока пусть Скамкель повторит нам свой рассказ, чтобы мы знали, как он расскажет во второй раз.

Так и сделали. Гицур сказал:

– Ты, должно быть, рассказал все правильно. И все же ты мне кажешься злодеем, каких я не видывал. Если ты честный человек, то, значит, внешность обманчива.

Скамкель отправился назад и поехал сначала в Церковный Двор и вызвал Откеля. Тот принял Скамкеля хорошо. Скамкель передал ему поклон от Гицура и Гейра и сказал:

– Из этого дела незачем делать тайну. Гейр Годи и Гицур считают, что улаживать его полюбовно не следует. Они посоветовали вызвать Гуннара на суд и обвинить в соучастии в краже, а Халльгерд – в краже.

Откель сказал:

– Сделаем, как они посоветовали.

– Больше всего им понравилось, – сказал Скамкель, – что ты держался очень смело, и я всячески хвалил тебя.

Тут Откель рассказал все своим братьям, и Халльбьёрн сказал:

– По-моему, все это бесстыдная ложь.

Вот наступает пора последних дней вызова на суд перед альтингом[215]. Откель велел братьям и Скамкелю ехать в Конец Склона, чтобы вызвать Гуннара на суд. Халльбьёрн согласился поехать, но сказал, что им еще придется пожалеть об этой поездке. И вот поехало их двенадцать человек в Конец Склона. Когда они подъехали туда, Гуннар был на дворе, но он увидел их, лишь когда они подъехали к самому дому. Он не вошел в дом. Откель тотчас же велел объявить вызов на суд. Когда они объявили его, Скамкель спросил:

– Правильно ли, хозяин?

– Сами знаете, – сказал Гуннар, – а тебе, Скамкель, я еще припомню эту поездку и твои нашептывания.

– Нам не страшно, – сказал Скамкель, – пока секира еще не поднята.

Гуннар был в сильнейшем гневе. Он вошел в дом и рассказал обо всем Кольскеггу. Кольскегг сказал:

– Плохо, что нас не было на дворе. Будь мы при этом, им бы пришлось убраться с позором.

Гуннар сказал:

– Всему свое время. Но мало чести принесет им эта поездка.

Вскоре после этого Гуннар поехал и рассказал обо всем Ньялю. Ньяль сказал:

– Не тревожься, потому что эта тяжба принесет тебе большую честь еще прежде, чем кончится этот тинг. Мы все поможем тебе словом и делом.

Гуннар поблагодарил его и поехал домой.

LI

Откель с братьями и Скамкелем поехали на тинг.

Гуннар, все сыновья Сигфуса, Ньяль и его сыновья тоже поехали на тинг. Они были заодно с Гуннаром, и люди говорили, что никто не держался так сплоченно.

Однажды Гуннар подошел к землянке людей из Долин. У землянки были Хрут и Хёскульд, и они радостно приветствовали Гуннара. Гуннар рассказал им все о своем деле.

– Что советует Ньяль? – спросил Хрут.

– Он велел мне пойти к вам, братьям, и сказать, что будет согласен с советом, который вы дадите.

– Он хочет, стало быть, – сказал Хрут, – чтобы я дал совет как родич. Ладно. Если они не предоставят тебе самому решить дело, вызови на поединок Гицура Белого, а Кольскегг пусть вызовет Гейра Годи. Против Откеля же и его людей народ найдется, ведь нас здесь столько, что ты добьешься всего, чего хочешь.

Гуннар пошел к себе в землянку и рассказал все Ньялю. Ульв Аургоди узнал о замысле и рассказал о нем Гицуру. Гицур спросил Откеля:

– Кто посоветовал тебе вызвать на суд Гуннара?

– Скамкель сказал мне, что так посоветовали вы с Гейром Годи.

– А где же этот мерзавец? – спросил Гицур. – Он все переврал.

– Он лежит больной в землянке, – сказал Откель.

– Чтоб ему никогда не встать! – сказал Гицур. – А теперь давайте все вместе пойдем к Гуннару и предложим ему самому решить дело. Но я, правда, не знаю, согласится ли он теперь на это.

Многие поносили Скамкеля, и он пролежал больным весь тинг.

Гицур и его люди пошли к Гуннару. Гуннару передали об этом в землянку, и они все вышли и стали перед землянкой, Гицур Белый шел первым. Он сказал:

– Мы предлагаем тебе, Гуннар, самому решить дело.

– Не вяжется это с твоим советом вызвать меня на суд, – сказал Гуннар.

– Ни я, ни Гейр, такого совета не давали, – сказал Гицур.

– Тогда ты не откажись доказать, что не виноват, – сказал Гуннар.

– Чего ты хочешь? – спросил Гицур.

– Чтобы ты поклялся, – ответил Гуннар.

– Хорошо, – сказал Гицур, – если ты согласишься сам решить дело.

– Я уже давно это предлагал, – сказал Гуннар, – но теперь, думается мне, дело разрослось.

Ньяль сказал:

– Не отказывайся сам решать дело. Чем труднее дело, тем больше тебе чести.

Гуннар сказал:

– Ради моих друзей я решу дело. Но советую Откелю больше не задевать меня.

Тогда послали за Хёскульдом и Хрутом, и они пришли. Тут Гицур и Гейр дали клятву, а Гуннар решил дело. Он ни с кем не советовался и сказал так:

– Я решаю, что